Моя первая поездка в дом ветеранов

В это воскресенье, 22-го марта, состоялась девятнадцатая поездка волонтёров Братства в дом престарелых. Для меня она была первой.

Прежде всего, поразил размер этого учреждения. Это несколько многоэтажных корпусов, где живёт около трёхсот человек. И мысль о том, что такое огромное количество стариков доживает свой век не в окружении многочисленной родни, а на казённом попечении — не радует.

Первый человек, с которым я познакомился — Варвара Тихоновна. В её одноместном номере висит иконка великомученицы Варвары — подарил кто-то из волонтёров.

У хозяйки комнаты есть сын, у него — четверо детей. И может быть, поэтому для матери в доме не нашлось места......

Когда мы со Светланой — волонтёром братства, вошли к Варваре Тихоновне, она как раз встала на костыли и собиралась уходить. Но, начав рассказывать нам о себе, задержалась часа на полтора.

Мы услышали историю о том, как юная чертёжница Варвара работала в Львове под руководством доброго начальника-еврея, который на всех кричал и только на нее, почему — то ни разу не повысил голос. Потом она вышла замуж, и была война, и неурожайный 1947-й год. Варвара быстро научилась говорить по-украински с местным акцентом, а потом и по-польски, от своей соседки Марыси. Это очень помогло семье, так как в деревне под Львовом её приняли за свою, и даже спорили о том, кто она — полька или украинка. И неизменно дарили муку, яйца или сало в каждый её приезд. Так она с семьей пережила голод.

В следующей комнате под тёплым пледом лежала Светлана Георгиевна. Она много дней болеет гриппом и совсем не ходит. «Можно мы останемся и пообщаемся с вами?» — спросили мы.

«Ну если вам интересно со мной разговаривать...»

Мы остались и не пожалели... Хозяйка комнаты всю жизнь прожила в Норильске. У неё двое дочек. В 1987 году они с мужем решили поменять квартиру в Норильске на Киев. «Как раз через год после Чернобыля» — заметила Светлана Георгиевна. «Это он и виноват во всём» — сказала она, показывая закрученные пальцы на руках. «Через три года после переезда скрутило все суставы.»

Наш разговор постепенно перешёл с сибирских красот на описание одного тридцатидневного круиза по странам Юго -Восточной Азии. «В 1981 году простым советским людям — не коммунистам, не начальникам — разрешили выезжать на отдых за рубеж. Мы съезжались со всей Сибири, чтобы занять каюты на „Серго Орджиникидзе“, комфортабельном теплоходе». — начала она свой рассказ.

Светлана Георгиевна рассказала, как при пересечении экватора матросы теплохода ловили на палубе отдыхающих, мазали томатной пастой и бросали в бассейн к грозному Нептуну с картонной бородой. Как каждая группа должна была рассказать о родном городе. И её муж, заядлый фотограф-любитель, сделал шикарный фотоколлаж их родного Норильска.

Я слушал, постепенно увлекаясь ее рассказом. И уже видел уничтоженный бомбой Нагасаки, где на окраине большого парка бронзовая скульптура юноши указывала пальцем в небо, с которого прилетела бомба. Я шёл по вьетнамскому базару в городе Хошимин, недавно освобождённом от оккупации и вьетнамская ребятня вырывала у меня из рук дешёвые советские сувениры.

Рассказчица всё больше погружалась в это счастливое прошлое, в его детали. Она вспоминала, какой костюм из тонкого вельвета они купили в Сингапуре мужу Валере — «такой тонкий-тонкий рубчик» — говорила она и щупала пальцами воображаемую ткань из далёкого 1981 года.

Наше общение прервали вошедшие санитары. Оказалось, что уже половина шестого и надо уходить. Я так и не узнал, где её муж Валера, что делают две дочки, и почему она здесь, в доме престарелых...

Это поездка напомнила мне детский дом. Эти старики так же незащищены и беспомощны — как дети. Они вынесли на своих плечах судьбу огромной страны. И сейчас — не могут подняться с кровати или прочесть газету. Я понял, что человеческая судьба может заканчиваться, так же как и начиналась — в маленькой комнате-палате, где много лет назад каждый из них появился на свет. И — совершив длиннейший путь, полный простора и света — снова оказаться заключённым в четырёх казённых стенах. И ещё — понял я — наличие детей совсем не гарантирует жизненный финал в уютной домашней обстановке...

Александр Иваницкий