— Сразу хочу сказать, что это мое последнее интервью о благотворительности. По той простой причине, что мне надоело постоянно говорить об одном и том же. Ведь, согласитесь, глупо каждую неделю рассказывать на весь мир о том, как ты, например, гуляешь с собакой. О том, что для тебя естественно и не требует никаких особых усилий.

Актер Артур Смольянинов ездит на коляске по неудобной Москве на акциях журнала «Большой город», навещает в больнице детей, больных раком, добывает для них деньги и приводит звездных гостей, входит в жюри фестиваля «Кино без барьеров». За это время журналисты задали ему много одинаковых вопросов, зачем ему это нужно и сколько душевных сил он на это тратит.

— Когда Вы впервые приняли участие в благотворительной акции, Вы понимали, к чему это Вас обязывает, что это надолго? Что отозвалось внутри — потребность в заботе или иной мотив? Быть может, ощущение своей непохожести, роднящее Вас с «людьми с особыми потребностями»?

— Прийти на помощь я готов в любое время любому человеку, которому это нужно. Это нормально и не требует никаких обсуждений, по-моему. Надеюсь, что и мне поможет добрый человек, когда мне понадобится.

Когда я принимал участие в первом концерте, делал это только потому, что очень люблю и уважаю своих друзей, мне казалось, что они делают очень правильное и нужное дело, к которому мне всей душой хотелось быть причастным. Я делал это для них. Мне было очень радостно. Конечно, я не думал и не понимал, что это к чему-то меня обязывает, что это надолго. Мне просто было в кайф им помогать. Я их очень люблю. Тогда мне как раз казалось, что любовь и сострадание объединяют людей, делают их похожими и родными, что потребность помогать другим — естественная потребность любого человека.

— В благотворительности Вы уже давно. Не знаком ли Вам «синдром эмоционального выгорания» или ощущение, что нечего дать детям в смысле энергии, отпугивающее многих сомневающихся в своих силах от визитов в больницы?

— Знаком. Сейчас я очень-очень редко хожу в больницу. Если ты сомневаешься в своих силах, значит, у тебя их нет. Значит, не ходи в больницу. Помоги иначе. Когда масса и объем человеческих страданий, которые ты принимаешь на себя, отдавая взамен все лучшее и светлое, что есть в тебе, достигает критической точки, ты именно перегораешь, как лампочка.

Потому что не умел и не хотел правильно распределять энергию и вовремя отключаться, чтобы отдыхать. Хотел спасти весь мир одним собой. Так не бывает, к сожалению. Батарейка начинает садиться раньше, чем ты успеваешь ее зарядить. Быть волонтером — это очень сложный, изнуряющий, энергозатратный труд, на который по-настоящему способен далеко не каждый человек. Волонтеры — действительно особенные люди. Честь им и хвала.

— Каждому ли по плечу благотворительность? Какого рода человеческие качества необходимы для встреч с инвалидами, людьми и детьми, находящимися в крайне тяжелых жизненных ситуациях?

— Еще раз подчеркиваю: нет, не каждому. Но это не значит, что нельзя помочь как-то иначе. Война ведь — это не только разведгруппы и передовые батальоны. Качества для всех одни: любовь, внимание и умение сопереживать, представлять себя на месте другого человека. Главное — правильно уметь их применять и распределять. Не забывать, что у тебя есть и своя собственная, не менее важная для вселенной, жизнь.

— Какую отдачу получаете непосредственно Вы? Быть может, для Вас это — обогащение актерского опыта? Или какой-то личностный вызов, духовная практика?

— Было бы лукаво утверждать, что когда я ходил в больницу практически каждый день, я не наблюдал и не складывал свои наблюдения в так называемую «актерскую копилку». Наблюдал, конечно, и складывал, но это происходило абсолютно само по себе, на уровне подсознания, что называется «на автомате», совершенно безотчетно. Практически уверен, что такой процесс происходил бы с любым человеком творческой профессии. Собственно, это суть любого творчества, по-моему, — наблюдать и интерпретировать.

Это, конечно, никакой не вызов. Это просто потребность. Естественная потребность. Как бегать, прыгать, есть или пить. Когда ты хорошо побегал — ты получаешь удовольствие. Или поел — тоже. Но когда ты перебегал или переел — получаешь отрицательные эмоции. А если ты продолжаешь после этого бежать по инерции, вместо того чтобы остановиться и отдохнуть, то в какой-то момент ты упадешь и, может быть, больше не встанешь.

— Есть довольно циничное мнение, что многие светские персонажи занимаются благотворительностью исключительно для «паблисити», репутационного капитала, так сказать «бла-бла-благотворительностью». Разделяете ли Вы его?

— Циничное мнение формируется циничными людьми. Еще можно сказать: «А судьи кто?» Можно много чего еще сказать в ответ, но какой смысл доказывать человеку, что ты не енот, если ему хочется думать так, потому что он сам енот, а не человек, и очень страдает от этого? А даже если среди публичных людей и есть те, кто, приходя в больницу или ночлежку с камерой, думая еще и о своем имидже, хотят понравиться, казаться кому-то, а в первую очередь себе, лучше, чем они есть — я не вижу в этом ничего плохого. Так или иначе, они приносят «смех и радость» людям. Разве плохо, что люди, которых любят и которым верят, «рекламируют» человечность, а не шампуни, йогурты, низкие проценты и высокие доходы? Однако, абсолютно честно, я лично таких людей не знаю. Знаю обратные примеры, когда известные люди помогают, покупают, ходят, ездят, опекают... И об этом никто никогда не узнает. Еще раз: по себе людей не судят.

— Небезызвестно, что вне «зоны комфорта» человек способен на великие открытия и подвиги. Расскажите, сталкивались ли Вы с подобными примерами? Или, может быть, даже открыли для себя новый мир глазами кого-то из детей или взрослых-инвалидов?

— Были люди, которые и в «зоне комфорта» совершали революционные и непостижимые открытия, писали книги, картины, и т. д. Например Тесла, Серов, Станиславский, Скрябин, и многие, многие.... Так что это не правило. «Зона» — она ведь внутри, а не снаружи. Я встречал в жизни много людей, которые открывали мне новый мир, следующий уровень, что ли, расширяли меня, поднимали, как горячий воздух воздушный шар. Среди них были как физически здоровые люди, так и не очень. Например, мой очень близкий друг — абсолютно слепой. Он невероятный, исключительный человек, и совсем не потому, что незрячий. Он такой. И всегда таким был. Да, может быть, потеря зрения заставила его раскрыться на все сто, но если бы не его характер, то — что зрячий, что слепой, он не был бы таким человеком. Близким и очень дорогим мне. Так что это разделение умозрительно и не отвечает реальному положению вещей и людей в мире. Таков мой опыт.

— Общаясь с детьми, находящимися в большой беде, Вы применяете индивидуальный подход или у Вас уже выработалась универсальная методика?

— Я никакой универсальной методики, конечно, не применял. Человек — не огурец. Тем более маленький. Но, насколько я знаю, сейчас проводится довольно большое количество регулярных семинаров для волонтеров, на которых опытные ребята делятся опытом и наблюдениями, выстраивающимися в некий общий свод советов и пожеланий, скажем так. А своим опытом я уже поделился.

— Появились ли у Вас друзья среди них? Быть может, такие простые ценности, как дружба и любовь, способны выжить в наше время только в экстремальных ситуациях?

— Появились. Но это не дружба из жалости или сострадания, и она никак не связана с тем, что их возможности ограничены. Это просто человеческая близость. Среди них есть и люди, которые мне глубоко неприятны. Что лишний раз доказывает и показывает, что тело — только дом. Мы же дружим не с крышей и кирпичами, а с теми, кто под и за ними живет.

Алена Михайлова

Не инвалид.RU