Недавно я в очередной раз наткнулся на фразу «вклад религии в культуру часто выражался в гонениях на ученых, в сожжении книг и самих ученых, в запрете целых учений и отраслей знания». Автор не стал затруднять себя приведением каких-либо более подробных обвинений — сколько именно ученых сожгли церковники, за какие именно научные изыскания, не стал приводить имена этих людей и обстоятельства их казни. Зачем? Ведь каждый образованный человек знает, что церковники веками сжигали ученых, это часть великого конфликта между наукой и религией, в котором наука, первоначально гонимая и истребляемая, наконец, победила. Это то, что твердо всем известно и «доказано наукой».

Но что произойдет, если мы все-таки проявим немного любознательности и попытаемся уточнить подробности — например, число сожженных ученых? Сколько их было, мучеников науки? Сотни тысяч? Десятки тысяч? Тысячи? Сотни? Сколько жертв унесла вековая жестокая борьба между наукой и религиозным мракобесием?

Давайте попробуем это выяснить.

Обратившись к собственно атеистической литературе мы находим только двоих кандидатов на роль ученых, от попов умученных— Джордано Бруно, сожженного римской инквизицией, и Мигеля Сервета, казненного в кальвинисткой Женеве. Был ли Джордано Бруно ученым, тем более великим? Это спорный вопрос, большинство источников предпочитают обозначать его как «философа» и «мистика», а его сохранившиеся труды являются оккультными, а никоим образом не научными. Но вот что бесспорно — причины, по которым он был сожжен, не имели отношения к науке. Никто не ставил Бруно в вину каких-либо научных изысканий — причиной его обвинения и казни послужили его взгляды относительно Христа, Девы Марии, Таинств, а также его оккультные занятия. Нет ничего хорошего в том, чтобы сжигать людей за какие бы то ни было взгляды — но надо отметить, что взгляды, за которые пострадал Бруно, не имели отношения к науке. Оккультисты, поклонники Гермеса Трисмегиста и тайных искусств еще могут числить его своим мучеником. Но мучеником науки он не является ни в малейшей степени.

Мигель Сервет — действительно, ученый-естествоиспытатель и врач. И его действительно сожгли в Женеве. Однако и он мало подходит на роль жертвы «борьбы науки и религии». Сам Сервет был фанатично религиозен; именно его религия, а не его научные взгляды, и привели его на костер. Он был осужден из-за своей книги «Восстановление Христианства», в которой отрицал Троичность Бога и вообще высказывал крайне еретические с точки зрения Кальвина (да и всех остальных) взгляды. Еще раз скажем: сжигать еретиков — а равно кого бы то ни было вообще — дурно. Но религиозные лжеучителя никак не являются мучениками науки — они являются мучениками соответствующих религиозных учений.

Итак, есть ли у нас ответ на вопрос «сколько ученых было сожжено церковниками за их научные изыскания?» Есть, и очень точный. Ни одного. Это даже удивительно — в истории Церкви бывало всякое, бывали злодеи, бывали глупцы, бывали политические разборки под религиозными флагами, бывало сведение личных счетов под видом борьбы за истинную веру — а вот с сожжением ученых за науку как-то не сложилось. Как-то негусто получается с учеными, умученными церковниками, — всего два кандидата, да и те, при ближайшем рассмотрении, пострадали вовсе не за науку.

В «деле Галилея» католические церковные власти действительно принуждали великого ученого отказаться от его научных воззрений; их позицию, в историческом контексте, можно признать отчасти понятной, хотя несомненно, ошибочной. Но был ли Галилей сожжен? Нет. До чего дошли зверства инквизиторов в этом, хрестоматийном и кульминационном случае противостояния науки и религии? Галилей был приговорен к домашнему аресту, который проводил, первоначально, в во дворце своего друга, архиепископа Пикколомини в Сиене, а затем — у себя на родине, в Арчетри.

Но были ли в истории масштабные «гонения на ученых»? Был ли «запрет целых учений и отраслей знания», были ли ученые, действительно замученные за свои научные взгляды? Да, были, и относительно недавно, не в мрачном средневековье, а в ХХ веке, не в чужих странах, а у нас на Родине. Только гонителями науки выступали не «религиозные мракобесы» а, напротив, мракобесы атеистические.

Такие области знания, как генетика и кибернетика, были запрещены как «буржуазные лженауки», а ученые подвергались жестоким преследованиям. Выдающийся отечественный биолог Николай Вавилов был обвинен в том, что «продвигая заведомо враждебные теории... вел борьбу против теорий и работ Лысенко, имеющих решающее значение для сельского хозяйства СССР», арестован, подвергнут пыткам и истязаниям и умер в тюрьме. Книга по истории земледелия, написанная им в тюрьме, была уничтожена по решению органов НКВД СССР. Сам Вавилов, говоря о преследованиях, которым он подвергался как ученый, сравнивал себя с Галилеем; однако, как видим, его судьба под властью воинствующих атеистов была гораздо более горькой.

Почему же миф об «ученых, сожженных церковниками», повторяется с таким упорством? Этому есть ряд причин — интеллектуальная лень, нелюбопытство, зашоренность, упорное нежелание признавать факты, противоречащие раз и навсегда принятым представлениям. Одним словом, косность и догматизм, которые атеисты так любят приписывать людям верующим.

И людей, которые рассказывают про «сожженных церковниками ученых» хочется обратить даже не к вере — а к разуму. К интеллектуальной честности и открытости, к готовности проверять факты и пересматривать очевидно ложные представления. Ко всем тем добродетелям, без которых не может существовать подлинная наука.

Сергей Худиев

Источник