На одном женском форуме, в ветке о благотворительности, я встретила диалог, который очень меня заинтересовал. Вот две реплики, которые особенно отозвались:

«Я училась помогать помаленьку.

То птиц покормлю, то котов дворовых. Потом соседям и друзьям, кто что просит, кому что надо. Но вот живет рядом пара — алкоголики, девочка у них маленькая с отклонениями, перед ней руки опускаются!

Вот ведь, здоровым помогать могу, а этой девочке нет! И где логика!

Не готова, видно, нет любви, чтобы и такого ребенка принять».

«Вы знаете, я с вами абсолютно согласна. Здоровым деткам помочь как-будто легче, а когда вижу ребеночка, который мучится или даже здорового, но растущего в семье, где ну... неправильно воспитывают — у меня сердце сжимается и я просто цепенею. Этот человечек же даже не просит о помощи — а ты и не можешь как-будто ничем помочь, еще и виноватой себя чувствуешь».

Мне захотелось поразмышлять о природе этого тяжелого чувства.

Первая мысль: мы ощущаем эту боль и оцепенение оттого, что не знаем, как помочь. Если взять первый случай: чужая семья, ребенок, недополучающий внимания и лечения, неблагополучные родители, которые вряд ли пойдут на диалог. Что тут сделаешь? Привлечь органы опеки — не вариант, если родители о ребенке все же как-то заботятся, в интернате для «особых» детей ему не будет лучше, и лечения он там вряд ли получит больше. Когда мы осознаем, что один звонок, разговор или разовая финансовая помощь ситуацию не изменят, нас охватывает бессилие и... вина.

Откуда же вина? Оттого, что мы понимаем: если очень постараться, возможно, что-то все сделать можно. Если поговорить с родителями. Узнать, было ли медицинское обследование и какое рекомендовано лечение. Решить, можно ли дать этой маме деньги в руки или пропьет. Найти деньги на лечение, если лично вы пожертвовать не можете. Проконтролировать, чтобы курс лечения действительно был пройден. И еще огромное количество промежуточных действий, непростых мыслей и чувств. Под силу ли это одному человеку? Ну, если у вас через край времени и сил — вполне возможно. Но скорей всего, хотя б один из этих факторов отсутствует.

Наш мозг независимо от нашего участия за доли секунд взвешивает наше желание и возможности проделать всю эту работу, и тогда мы отворачиваемся и проходим мимо. Ребенок остается позади, а мы оказываемся один на один с бессилием и чувством вины.

Его легче пережить, если все осознать и разложить по полочкам. Каждый сам определяет, есть ли у него ресурсы для помощи другим. Если нет — и суда нет. А если желание помочь все же очень велико, но в одиночку такую работу не потянуть, есть смысл обратиться за помощью в НКО. Там могут объявить сбор средств для ребенка. Там могут оказаться психологи, которые пообщаются с родителями ребенка и убедят их заняться здоровьем малыша. Там могут дать вам в помощь волонтера, который разделит с вами хлопоты. Есть благотворительные организации, которые занимаются именно неблагополучными семьями, и такие, возможно, возьмут все на себя. А возможно, предложат вам поучаствовать в судьбе ребенка. Бывает и такое, что ничем, кроме совета, благотворительная организация помочь не может.

Есть вероятность, что даже при помощи НКО не удастся ничего сделать для малыша: родители вольны отказаться от непрошенного вмешательства (я имею в виду семью, где основные свои обязанности отец с матерью все же выполняют). Что ж, в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Нужно помнить, что мы не властны ломать и строить чужие судьбы. Можем сделать то, что в наших силах и не больше.

И да, бывает, что сил нет вообще ни на что. Просто человек живет в такой системе координат, куда не вписывается волонтерство. Наши собственные семьи не должны страдать от наших благих порывов. Есть работа, которую нужно делать хорошо, чтобы зарабатывать деньги, есть домашний уют, который требует, чтобы его хоть как-то поддерживали. Есть дети и муж, и родители, которым, кроме горячего обеда, нужно ласковое слово и теплый взгляд. И чувствовать себя виноватым, когда ты не в силах помочь, вовсе необязательно. Что уж говорить, голубей и кошек покормить легче, чем помочь человеку. Они не требуют эмоций и нервов, только пшена или дешевой рыбы, да мимолетной ласки.

И еще немного об этом самом тяжелом, неудобном чувстве. Истоки его лежат еще и в невыносимой жалости к тому, кто требует помощи. Жалость испытывает тот, кто способен к эмпатии — может прочувствовать как будто на себе то, что испытывает другой. Если бы в людях не было жалости, пожалуй, не было бы и никакой благотворительности. Но вот парадокс: волонтеру жалость к подопечным нужно постараться задавить в зародыше. Если мы всякий раз будем пропускать через себя чувства людей, попавшие в беду, от наших нервов скоро ничего не останется. Потому что испытывают они часто невыносимую боль, физическую и душевную. И вскоре мы будем бежать из благотворительности, — проклиная тот день, когда решили ею заняться.

Поэтому от жалости, думаю, лучше закалиться. И подходить к чужому человеку как к равному, а не как к несчастному страдальцу, рядом с которым сам становишься страдальцем.

Одним словом, тяжелые чувства хороши в меру. Передозировка их утяжеляет жизнь и ограничивает наши возможности. А так хочется, чтобы последние всегда совпадали с нашими желаниями и потребностями.

Ольга Левченко

Источник