Два месяца прошло с того дня, когда случилась беда в селе Цыбульковка Царичанского района Днепропетровской области, но до сих пор больно об этом вспоминать. Мы никогда не узнаем в точности, почему Олег Давиборан совершил двойное убийство и самоубийство. Сотрудники центра социальных служб утверждают, что ничто не предвещало беды. Журналисты находят все новых соседей семьи, готовых поделиться слухами: мол, и в школу дети строем ходили, и в огороде работали с половины пятого утра... Правда, вызывает сомнения объективность представителей СМИ, способных разыскать односельчан с причитаниями «Я знал, что этим кончится!» и не способных выяснить, как правильно пишется фамилия родителей и сколько на самом деле в семье детей. Насколько объективны односельчане, тоже можно только предполагать. Как говорится, Бог видит все, а соседи больше. А уж сколько всего могут разглядеть соседи приемной семьи, и говорить не приходится...

Какой конфликт произошел между матерью, отцом и падчерицей в тот день, какое нарастающее напряжение привело к страшной развязке, навряд ли удастся выяснить. Олега, Наталью и ее дочь Эльмиру не вернешь. Семь приемных детей, воспитывавшихся в семье, осиротели во второй раз, двое кровных детей Давиборан лишились родителей. И СМИ, вполне ожидаемо, набрасываются на органы опеки, которые недоглядели, недопроверили, и вообще, гонятся за выполнением плана по семейному устройству, вследствие чего «дали детей этому неуравновешенному». Мог ли контроль государственных служб предотвратить трагедию? Этот и другие вопросы мы задали Оксане Верешко, психологу и социальному работнику, Тарасу Марченко, психологу днепропетровской благотворительной организации «Сияние радуги» и Андрею Пинчуку, председателю правления ДОБО «Сияние радуги» и родителю-воспитателю детского дома семейного типа.

Оксана Верешко, психолог ДОБО «Сияние радуги», бывший сотрудник Областного центра социальных служб для семьи, детей и молодёжи.

— Оксана Васильевна, скажите, вы знали лично семью Давиборан?

— Да, мы с коллегой проводили в областном центре социальных служб для семьи, детей и молодежи подготовку кандидатов в приемные родители и родители-воспитатели, и в одной из групп они участвовали как кандидаты на создание детского дома семейного типа (ДДСТ).

— Какое впечатление они на вас произвели?

— Хорошее впечатление. Позитивные, открытые люди. Причем у коллеги сложилось такое же мнение о них. Правда, началось наше знакомство с некоторого негатива: они попытались выяснить, как можно избежать «школы приемных родителей»: ведь нужно было на протяжении восьми дней ездить из села в областной центр, при этом оставлять с кем-то детей. Я объяснила, что если они хотят создать ДДСТ, они должны все же как-то решить свои проблемы и пройти обучение. Решив свои организационные вопросы, включились в активную работу, после этого они показали себя с самой лучшей стороны. На тренингах можно условно выделить 3 категории обучающихся: вызывающие негатив, тихие и стабильные, и третья: яркие, активные люди. Давиборан относились к последним. Они очень интересно рассказывали о детях, которые были у них под опекой с 2007, делились с остальными тем, как решают проблемы, видно было, что они прониклись всем этим.

— Существует ли какое-то тестирование, которое могло бы показать, что кандидат в приемные родители психологически устойчив?

— Существует, но все чаще специалисты приходят к выводам, что оно не показательно. Мы можем, к примеру, узнать из тестов, какой у кандидатов темперамент, но темперамент вовсе не определяет то, какими они будут родителями, плохими или хорошими. А что может показать тестирование, если человек не имеет опыта воспитания детей? Он предполагает, что в какой-то ситуации поступит так, на деле же это может быть совсем иначе. У нас в Украине в некоторых областях, в том числе и нашей, пользовались тестами — и отказались от них: тесты не информативны. Людмила Петрановская (российский психолог, специализирующийся на семейном устройстве — О. Л.) пишет о том, что опытный специалист должен просто смотреть по людям и определять, насколько они ресурсные, потянут или нет они эту задачу. Кандидаты в приемные родители сначала на местах, в райцентрах и городах проходят этот этап, потом еще тренера на областном уровне смотрят и оценивают родительский потенциал. Тренинговая форма работы очень хорошо показывает личность. На тренингах у нас обычно есть как минимум один психолог, хотя по требованиям это не обязательно.

— Как могло произойти, по вашему мнению, что Олег Давиборан совершил такое преступление?

— Тут можно только гадать и фантазировать. В каждой семье есть конфликты, тем более там, где воспитываются подростки. Думаю, он был в состоянии аффекта, либо сработала какая-то давно не проявлявшаяся детская травма.

— Скажите, пожалуйста, как происходит социальное сопровождение приемной семьи?

— Социальный работник с момента создания приемной семьи или детского дома семейного типа изучает потребности семьи и каждого ребенка, таким образом создавая оценку потребностей, на основе которой уже ведется планирование сотрудничества с семьей в нескольких направлениях, одна из первых задач — это помощь в создании условий адаптации ребенка в новой семье и поддержание стабильного микроклимата в семье. Для этого социальный работник обязательно приходит в семью для общения в спокойной, непринужденной обстановке со всеми членами семьи. На сколько мне известно, за последние полгода (с тех пор, как они оформили ДДСТ) социальный работник к ним наведывался 11 раз. Общение строится по принципу поиска сильных и слабых сторон семи, чтоб в работе можно было опираться на сильные стороны, устраняя проблемы в слабых. К тому же у этих сотрудников нет функции психолога.

— Как вы думаете, можно было бы предотвратить эту трагедию, если бы социальное сопровождение семьи было организовано лучше, если бы родители имели возможность регулярно обращаться к специалистам? Или если бы по близости, например, в том же селе был психолог?

— Честно говоря, не знаю, не уверена. К тому же психолог в небольшом селе — это уже не психолог, а односельчанин, фактор специалиста в этом случае исключается. А выезжать у приемных родителей периодически куда-то на консультацию к психологу далеко не всегда есть возможность.

— Сейчас СМИ пишут о том, что в Днепропетровской области, пилотной по реализации программы «Каждому ребенку — семью», государственные органы гонятся за выполнением планов по семейному устройству и поэтому ослабляют контроль над кандидатами в приемные родители и над приемными семьями. Как вы это прокомментируете?

— Ну, планы существовали всегда. И в 2002, и в 2005 годах. Без планов невозможно сделать планирование бюджета. И главное, без плана невозможно было бы добиться того, чтобы люди, направляющие сирот в детский дом или в семью, отдавали приоритет семье. Без планов огромное количество детей и сейчас оставалось бы в государственных учреждениях.

Тарас Марченко, психолог ДОБО «Сияние радуги».

— После трагедии в Цыбульковке газеты много писали о том, что, прежде чем доверять сирот приемным родителям, нужно проводить полное психиатрическое обследование последних. Что вы скажете по этому поводу?

— Отвечу вам вопросом на вопрос: у вас есть приемные дети?

— У меня нет.

— А среди ваших знакомых много приемных родителей? Многодетных семей?

— Почти нет.

— Вот видите, вывод прост: сейчас люди в нашей стране стремятся иметь как можно меньше детей. И когда кто-то хочет взять пятерых или десятерых сирот, мы должны понимать: это ситуация уникальная. И да, кандидатов в приемные родители нужно проверять по всем параметрам, чтобы быть уверенными в их мотивах, раз они поступают так неординарно. Другое дело, что психиатрическая экспертиза — это дело долгое и трудоемкое. Это временные и материальные ресурсы, да еще хорошо бы, чтобы у каждого кандидата был свой психолог и психотерапевт.

Я считаю, что необходимо и обследование приемных родителей, и сопровождение их психологом. Я консультирую ДДСТ время от времени, так мне порой в лоб говорят: «Нам нужно постоянное сопровождение психолога. Где вас найти?» — «Я нахожусь от вас за 240 км, — отвечаю. — Добро пожаловать...»

— То есть наши социальные службы недорабатывают?

— Да, недорабатывают, но как недорабатывают. Условно говоря, им дали 100 рублей, и они сделали за 100 столько, что другой не сделал бы и за 500. Но нужно вообще-то сделать на 2000. А они и так сделали все, что могли, и даже больше.

Андрей Пинчук, председатель правления ДОБО «Сияние радуги», родитель-воспитатель детского дома семейного типа.

— Как вы считаете, делают ли государственные службы все для сопровождения и поддержки приемной семьи?

— Тут есть много общих, системных проблем. Во-первых, нет контроля работы социальных служб в сфере оказания помощи приемным семьям. Бывает, эта помощь оказывается некачественно, неэффективно, не вовремя или вовсе многие семьи оказываются совершенно одни со своими проблемами. Представительство центра социальных служб сейчас существует в каждом населенном пункте Украины. Дали команду и набрали 12 000 сотрудников, большинство из которых недообучены. У них нет не то что диплома психолога, но часто нет даже оконченных курсов психологии за спиной. Единственным требованием для кандидатов в социальные работники было наличие высшего образования. И, конечно, желательно их дообучить и повысить уровень их профессионализма — это очень важно.

Есть и еще одна проблема. Обучением, сертификацией и сопровождением приемных семей занимаются центры социальных служб для семьи, детей и молодежи. А семейным устройством — службы по делам детей. Последние устраивают детей в семьи на основании сертификата и рекомендаций, выданных центром социальных служб. По-хорошему, центры социальных служб должны подчиняться службам по делам детей. На деле же эти две организации находятся в постоянной и затяжной конфронтации. Есть только одна область в Украине — Киевская, где налажено эффективное сотрудничество между службой по делам детей и центром социальных служб — они просто слиты в одну структуру.

Так вот, если семья оказывается неадекватной (а от этого невозможно застраховаться) и службе по делам детей приходится изымать детей, то выходит, что чиновники расписываются в собственной некомпетентности и имеют из-за этого проблемы с вышестоящими органами. На самом деле они не должны получать по шапке за расформированную семью. Потому что количество закрытых семей — тоже параметр эффективности работы службы и центра, ведь не могут все родители оказаться хорошими и правильными. Должен быть какой-то процент погрешности, может быть всего 1-2%, но он должен быть. К тому же на сторону семьи, к которой есть претензии у службы по делам детей или центров социальных служб, часто необоснованно становятся СМИ и начинают трубить: у семьи забирают детей! Поэтому, конечно, не так легко для служб и центров принять решение изъять сирот из неэффективной семьи.

Ну и, конечно, встречается, что семьи не могут найти достойного психологического сопровождения. А ведь приемная семья и детский дом семейного типа — это тяжелый труд и постоянное напряжение. Кроме каких-то проблем внутри семьи, их еще без конца проверяют разные инстанции. По сути, это постоянный стресс, и люди в нем живут годами. И мы очень хотим, очень ждем, чтобы поддержка приемной семьи государственными службами стала не менее интенсивной, чем контроль.

Беседовала Ольга Левченко

Источник