В тюрьме молитвы бывают больше слышны, чем здесь

Уже три года при Ионинском монастыре в рамках организации «Молодость не равнодушна»  работает  направление поездок в тюрьму под руководством о. Николая Могильного и координатора Саши Поштарука. 

Раньше мы общались с заключенными из этой тюрьмы, которые вышли  на волю. В этот раз мы пообщались с волонтёрами Игорем и Евгением, которые ездят туда, и услышали их точку зрения.

Скажите, почему вы выбрали именно это направление в волонтёрстве и решили ездить в тюрьму?

Игорь: Каждый человек сам выбирает своё направление, и парни выбирают где по-стрёмнее. Выбирают, например, не детский дом, а где пожёстче. Человек проверяет себя на все свои качества. В первый раз, конечно, страшно, но с Божьей помощью человек просто адаптируется в новой среде, и уже в процессе волонтёрства эти поездки становятся нам для души. Езжу уже полтора года туда.

Женя: Во-первых, о. Николай. Он такой жизнерадостный! Я думаю, он оттуда очень много берёт. За каждое послушание вырабатываются у человека какие-то качества души, и за них дары приходят от Бога. Вот смотрю, видимо, за такие послушания отцу Николаю такой вот дар - харизма. Но это не главное. Я вообще не знал, что там и как. Сначала о. Николай сделал объявление на молодёжке. Надо было просто книжечки отвезти в тюрьму. А ему Саша Поштарук дал идею не просто отдалённо заключенным помогать, а ездить к  молодым ребятам. Они на самом деле не хуже православных ребят. Просто есть такие православные, что даже отпугивают от церкви. Ходит, молится человек, а в общении – не тот. Есть православие, но какое-то фарисейское. А там именно есть настоящие православные, просто оступились в жизни. 

Вы думаете, это ваши поездки на них так благотворно влияют? Приносят ли ваши поездки пользу?

Ж.: Думаю, да. Они там между собой, бывает, не дружат. Злопамятство мешает им приходить к нам, если они на кого-то из присутствующих обижены. Они с нами приходят просто здороваются, или в конце на две минуты подходят пообщаться. Там же, если кто-то обиделся на кого-то, то ты с этим человеком не сядешь есть. Обижаться у них нельзя, за это получить можно, так они не обижаются, а борзеют. А раз оборзел – то жди чего-то в ответ! Там никто никого не ударит, только словом. И они умеют словом бить. Даже слух могут пустить, и всё – у человека уже пошатнулся авторитет, и он может сильно перенервничать, пока окажется, что на самом деле он ничего и не сделал. 

У них там есть библиотека, они вообще все очень начитанные, но к нам ходят не все. Там ещё есть Дом Молитвы адвентистов седьмого дня, и с православия некоторые уходят туда. Потому что, бывает, в бытовой работе кто-то рявкнет на кого-то, и всё – он уже не хочет с таким православным общаться, и идёт к адвентистам. Тяга к духовному есть у каждого человека, тем более там. 

Когда мы поехали в первый раз, пришло человек семь. На Преображение мы вообще стол выносили на улицу и ставили перед храмом. Я сначала просто поехал посмотреть, что там и как. Мы с ребятами чередуемся и ездим постоянно. Каждый по очереди в одно воскресенье. Надо чтоб один хотя бы человек просто приехал. Чтоб они знали, что их не забыли. Им так даже легче дни тянуть. И нам приятно. 

Что дают лично вам эти поездки? Получаете от них для себя пользу?

И.: В Библии говорится: «посети заключённого, голодного накорми, жаждущего напои», и для души человек как бы зарабатывает себе добрые дела. Но я стараюсь ездить и не кричать всем об этом. Говорится же, что все добрые дела надо делать тайно, а потом уже всё тайное становится явным.

Как реагируют заключенные на ваши посещения? Они вам рады?

И.: Они как дети радуются тому, что мы приезжаем. Говорят, что отвлекаются от суеты и обыденной жизни в тюрьме. Когда их никто не посещает, им очень тяжёло от «нагнетённости» в душе. Мы с ними молимся, акафисты читаем, общаемся на разные духовные темы: о терпении, смирении, об отношении к ближним, законе Божьем, книги и журналы им привозим, и им становится интересно. Мы их уже давно знаем, 6 человек уже вышли, слава Богу, нашли себе работу, и мы даём им направление жить полноценной жизнью. Когда человек сидит в тюрьме 10-15 лет и не видит ничего, то выйдя, попадает в большое житейское море, как корабль, и болтыхается в этом море и не знает, что делать. 

То есть вы поддерживаете отношения с теми, кто выходит? Помогаете им?

Ж.: Они стараются не занимать наше время, но звонят и спрашивают, как мы. Многие освободившиеся заключенные ездят с нами в тюрьму. 

И.: Мы встречаемся, общаемся, на молодёжку приезжают.

Им нравится на молодёжке?

И.: Да, они с удовольствием слушают священников. Им и просто приехать сюда, выйдя из тех мест, и побыть с молодёжью – радость для души. Бывает, они хотят креститься. О. Николай причащает их по праздникам. Человек чувствует, когда его покрывает благодать во время молитвы. Говорят, что там, в тюрьме, молитвы бывают даже больше слышны, чем наши здесь.

Как вы замечаете, люди действительно меняются, когда выходят?

И.: Те, которые ходят там в церковь –  полностью меняются. Для них Бог – как Светило. Они смотрят на это, и у них зажигается огонёк веры. Если люди в тюрьме не будут молиться – их просто будет нагнетать обстановка, а во время молитвы вера расцветает, как цветок. Когда человек приходит в церковь – он потихоньку раскрывается и приходит в мир преображенным человеком. Он в душе уже чувствует, что преступления – запрещены, что это грех. 

Но им же для того, чтоб увидеть Бога, не обязательно попадать в тюрьму? Или благодаря заключению они приходят в церковь?

И.: Это внутреннее призвание человека. Как пишется: «гордого затяни в рай – и он будет кричать, что хочет быть на первом месте». Так и здесь. Редко люди осознанно сами приходят в церковь. Чаще получается, что их беда туда приводит. Господь попускает людям такие ситуации. Бывает, человек грешит, а потом незаконно попадает в тюрьму. И там уже он вспоминает, что у  него есть неисповеданный старый грех, и за этот грех он попал сюда, чтоб осознать, какие ошибки делал. Кто-то сам в храм приходит, кто-то через тюрьму. Разными путями.

Заключенные осознают свою вину? Не считают себя обманутыми?

Ж.: Конечно, они знают и понимают. И чем больше ходят к нам – тем больше понимают. Многие даже говорят «я раньше думал, что ни за что», а потом я ж вспомнил, я похожий грех раньше совершил и вообще не был наказан и через года мне аукнулось и я теперь тут. И они молятся строго очень. Кладут поклоны даже по воскресеньям, хотя я им и говорю, что по воскресеньям можно поклоны не класть. 

Были во время поездок особо запоминающиеся случаи? Встречались особенные люди?

Ж.: У них очень индивидуальные лица, невозможно забыть. Один был такой – вор в законе. Такими суммами раньше ворочал, модный такой был. А теперь таксист. Жена от него ушла. Всё равно не унывает. Но я за него не боюсь. Ему друзья помогают, поддерживают. А недавно дедушка один говорит: «Через неделю выхожу». 60 лет ему. Так у него такая фигура накаченная, стройная – красиво. Не то, что мы. 

Удивляет, что люди возвращаются. Отсидел, ушёл и вернулся. И не ходит к нам, стесняется.

А ещё староста наш. Свадьбу сыграли прям в тюрьме, и когда вышел – уже ребёнок у него родился.

Как считаете, нужно развивать направление? Или достаточно бесед, которые вы проводите?

И.: Мы уже развиваем. Хотим устраивать им православные концерты. Привлекать их таким образом. Думаем ещё ввести для них катехизаторские курсы. 

Ж.: Им там очень скучно. Они с удовольствием поддержат любое наше начинание. Кружки, концерты... 

Нужны ещё волонтёры в это направление?

И.: Много званых, но мало избранных. Кто хочет, тот и ездит.

Ж.: Нужно. Хотя бы по 5 человек каждый раз. А так нас двое, а их там минимум 700 человек. Есть такая пропорция у них – их всегда в четыре раза больше. Чем больше нас ездит – тем больше их. 

Татьяна Черникова