Подводные камни «реабилитации наркозависимых»

Наркомания: чем могут помочь негосударственные программы реабилитации? Какие опасности могут подстерегать при такой помощи?

На вопросы Днепропетровской панорамы отвечает Сергей Соломаха – председатель общественной молодежной организации «Феникс» и руководитель Православного Душепопечительского центра для наркозависимых. Сам избавившийся от наркозависмости, Сергей знает, о чем говорит, когда утверждает, что этот недуг победим. Впрочем, здесь не все так просто…

- Сергей, по вашим наблюдениям, насколько распространена проблема наркозависимости в нашей области?

- По нашим наблюдениям, в старших классах и техникумах едва ли не каждый молодой человек хоть раз что-то пробовал. Попадают самые разные люди, у нас был мастер спорта по боксу, были люди с двумя высшими образованиями, были писатели.

- Как давно существует ваш центр, какова история создания?

- Центр зарегистрирован в 2010 году. До этого была неофициальная группа людей, мы занимались пропагандой здорового образа жизни, профилактикой. Однако со временем подошли к необходимости более серьезных действий.

- Кто кроме вас там работает, какую подготовку имеет, оплачивается ли кем-то ваша деятельность, или на волонтерских началах?

- В центре работают три консультанта, которые дежурят там посменно, контролируют соблюдение распорядка дня, а также сопровождают людей на культурные мероприятия. Также у нас есть психолог, священник, специалист по арт-терапии.

Мы неприбыльная организация, существующая на добровольные пожертвования людей, которые не безразличны. Зачастую это люди, у которых в семье есть такая проблема, либо даже которые уже потеряли близкого человека из-за наркотиков, и теперь стараются помочь хотя бы другим. Также есть люди, которые сами избавились от зависимости, знают, что это такое. Помогают кто финансами, кто продуктами, кто своим трудом. Сейчас пытаемся обращаться также к предприятиям, в частности хочется сказать спасибо «Олейне», что помогли своей продукцией, тем более она сейчас очень дорогая.

- Сотрудничаете ли с милицией, социальными службами, другими общественными и государственными организациями?

- Да, с начальником городского ОБНОН у нас сложились доверительные дружеские отношения, есть также благодарности от милиции, от городских властей, участвуем в их проектах.

- Сколько человек за это время прошло через ваши руки?

- Около семидесяти. Одновременно у нас проходит реабилитацию десять человек. Назвать точное число трудно, потому что многие ушли, не завершив курс. У нас нет закрытых дверей, мы даем людям самим решать свою судьбу. Но даже тех, кто ушел, я не записываю в неудачные случаи. Мы показали им альтернативу, возможность избавления от зависимости и возвращения в общество. Кто знает, когда в человеке проснется то, что мы в него вложили, в какой ситуации он это вспомнит?

- Можно ли назвать «процент излечимости»?

- Нельзя, потому что говорить об окончательном избавлении от зависимости, или устойчивой ремиссии, можно только через пять лет. А мы работаем только пятый год. Но есть люди, которые за это время женились, родили детей, получили высшее образование – есть психологи, причем поступившие на бюджет, есть студенты духовной семинарии.

- В чем заключается сам процесс реабилитации?

- Срок пребывания – от двух до девяти месяцев. Есть распорядок дня, каждый день проходит по своему. В понедельник – генеральная уборка. Во вторник, четверг и субботу мы водим людей в тренажерный зал, горисполком дал нам такую возможность. В другие дни приезжают священник, психолог, которые работают с людьми, специалист по арт-терапии, под руководством которого они учатся изготавливать поделки своими руками. Потом плоды их творчества продаются на благотворительных аукционах, например в помощь онкобольным. Также посещаем музеи, театры, кинотеатры, участвуем в субботниках и других мероприятиях. Каждый день начинается с молитвы, потом кто-то дежурит по кухне, кто-то на других работах.

- Как началось ваше сотрудничество с церковью?

- Мы верующие люди, регулярно туда заходим, так и началось. Очень многие нас поддерживают словами, но только словами. А отец Сергий и отец Тарасий из храма в 6-й больнице даже в тот момент, когда у меня самого опустились руки, собирался закрывать центр, сказали: не закрывай, мы будем помогать. Отец Тарасий сам психолог, преподаватель и ведет психологическую службу в епархии, у него есть профессиональные знания для такой работы. Отец Сергий выполняет функции духовника нашего центра.

- В свете тезиса Маркса «Религия – опиум для народа», не является ли практика церковной реабилитации подменой одной зависимости другой?

- Религия, в смысле бездумного выполнения обрядов или других действий, это действительно опиум, который обезболивает, но не исцеляет. Мы стараемся давать людям не религию, а живую веру, делиться собственным опытом прихода к Богу.
Впрочем, мы никого не тащим в церковь и не принуждаем креститься, у нас был некрещеный человек, который так некрещеным и уехал, это его выбор.

- У ряда харизматических церквей, которые тоже пытались вести такую практику, возникали скандалы и проблемы с органами. Чем отличается ваша работа?

- К сожалению, такая практика продолжается. Люди попадают туда обманным путём, потом их родственники звонят мне, просят помочь их оттуда вытащить, потому что людей удерживают насильно, взаперти по семьдесят человек. После этого люди как огня боятся самого слова реабилитация. Людям, которые с этим столкнулись, стоит посоветовать писать заявления, придавать такие факты огласке.

Как ни странно, они пользуются поддержкой некоторых органов власти, которые рады любым предложениям помощи в решении проблем наркозависимости, не особенно вникая, кто и как именно такую работу ведет.

При этом, цены за пребывание у них заоблачные, от 5 000 до 10 000 за месяц. Я, занимаясь реабилитацией, не могу представить, чем могут быть обоснованы такие цифры. У нас пребывание 2 000 гривен в месяц, это чистая себестоимость, оплата продуктов, коммуналки и предметов первой необходимости. И то, некоторые у нас находятся бесплатно или их родственники платят сколько смогут, например, с беженцев или инвалидов мы не берем денег.

- Один из рисков, с которым сталкивались в том числе и протестантские «реабилитаторы» - в том, что внешне социализированные люди, получавшие даже сан священнослужителя или корочку социального работника, на деле не порывали со своим криминальным или наркотическим прошлым, и более того, за спиной у пастора превращали такой центр в притон. Вы уверены, что ваше заведение гарантированно от таких процессов, и что вы его полностью контролируете?

- Нет, конечно. Как в этом можно быть уверенным? Такие случаи бывают, даже родители иногда пересылают наркотики, считая, что так они «помогают». Это форма «созависимости», которую очень трудно выбить. Бывает всякое, но мы контролируем, и это вскрывалось очень быстро. Рыбак рыбака видит издалека, и если кто-то в таком коллективе употребил наркотики, все это сразу чувствуют.

Конечно, нечистоплотные предложения поступали. Например, «обработать» наркозависимого человека, имеющего квартиру.

- Сегодня «помощь наркозависимым» предлагают на каждом столбе. Как человеку или его родственникам, которые хотят обратиться за помощью, отличить квалифицированную помощь от шарлатанов?

- В этом достаточно трудно разобраться неподготовленному человеку. Сейчас не так уж сложно сфотографироваться с известными людьми, политиками, получить от них какие-то письма поддержки и потом ими пользоваться. Даже если потом вскроется нечистоплотная деятельность, этот человек ведь уже не заберет свои фотографии и письма обратно, ими и дальше прикрываются. В соседних странах есть аттестация таких организаций, единая методология, школы, готовящие консультантов, координационный совет.

У нас всего этого, к сожалению, нет, хотя я считаю, что аттестация нужна.

Но сейчас можно зайти в интернет, посмотреть рекомендации и отзывы от людей, имевших с ними дело, и на этом основании делать выводы.

- Недавно руководством УБНОН озвучивалась такая проблема, что бывшим наркоманам трудно найди легальную работу, и это подталкивает их к возвращению обратно в криминальную среду…

- Кто хочет работать, тот найдет возможность, а кто не хочет, тот найдет повод. В центре занятости всегда есть вакансии, хоть и не высокооплачиваемые. В троллейбусе висят объявления о наборе учеников водителей, с предоставлением общежития и стипендии.
Но в обществе сейчас появилась такая придурь под названием «лузер». Каждому внушают, что если ты работаешь дворником, то ты лузер. Но ведь не может быть общества из одних министров! Нужно же и улицы убирать. Начни с дворника, работай добросовестно, станешь мастером ЖЭКа.

К нам обращаются монастыри, приходы, им нужны работники на стройку храма. Они предоставляют жилье, еду и какую-то минимальную оплату. Не хотят - там нельзя пить-курить, нет «свободы».

- Как складываются ваши отношения с наркологическим диспансером и официальной медициной в целом?

- Никак не складываются. Мы не сторонники применяющейся в наркодиспансерах «заместительной терапии» метадоном и другими препаратами. Большинство людей, которые приходят к нам, имеют зависимость именно от метадона. Это синтетический наркотик, после которого очень долго восстанавливается нормальный сон и психика. Хотя побороть эту зависимость вполне реально.
Кроме того, нужно озвучить такую проблему, что многие врачи-наркологи направляют пациентов в реабилитационные центры за «откат». С нами и нашими 2 000 в месяц им работать не интересно.

У нас есть два нарколога, которые сотрудничают с нашим центром, консультируют частным порядком.

- С какими проблемами вы сталкиваетесь в своей деятельности?

- Многим нужно заново восстанавливать документы, а это очень сложная и долгая процедура. Например, сейчас у нас есть беженец из Антрацита без паспорта. Здесь его восстанавливать отказываются, потому что нужны данные из паспортного стола по месту рождения, а если они сейчас напишут запрос в Антрацит, на них заведут уголовное дело. Тупик.

А без паспорта человек не может ни устроиться на биржу труда, ни оформить инвалидность. Мы его можем убить и съесть, и ничего не будет, потому что его официально нет.

- Есть ли среди ваших «выпускников» люди с заметными достижениями в жизни, которыми вы гордитесь?

- Самое большое достижение, по-моему, это когда звонят благодарные родители. Каждый человек – это чей-то сын, муж. Порой после избавления от зависимости мирилась мать с отцом, восстанавливалась семья, вновь зажигался семейный очаг. Для меня это лучший показатель, чем то, что человек занял какую-то высокую должность.

Беседовал Григорий Глоба