Моя рыбалка на Афоне

29 January 2016

Публикуем первую часть очерка. Читайте и мысленно путешествуйте по тёплой Святой горе

Предыстория

Предыстория этого дневника такова. Перед нынешней поездкой на Афон, о которой я постараюсь рассказать как можно подробней, мне уже пять раз удавалось паломничать по Святой горе в разных компаниях. В последний раз сложилось так, что поехал один, и Бог дал мне возможность пройти большую часть Афона с рюкзаком за плечами по красивейшим горным тропам, останавливаясь на службы и ночёвки в разных монастырях и кельях.

Ощущения от такого паломничества были настолько сильными, что уезжать не хотелось совершенно. Наоборот, возвращение в Киев казалось каким-то не совсем нормальным поступком, в то время как поселиться где-нибудь в отдалённой пещере было бы в самый раз — то, что нужно для души, переполненной духовными впечатлениями и одновременно удивительным спокойствием, редко достижимым в обычной жизни. Но, как вы понимаете, все эти мысли приходилось всё же отбрасывать и следовать своему плану, последней остановкой в котором значился наш любимый греческий монастырь Дохиар.

Надо сказать, что название дневника – «Моя рыбалка на Афоне» — возникло уже позже и подсказано владыкой Ионой. Мне так хотелось пожить в монастыре, как годами и даже десятилетиями живут монахи, чтобы понять всю глубину (или хотя бы её часть) их молитвенного подвига, что именно рыбалка стала аргументированным поводом вернуться на Афон буквально через неделю. Я надеялся, что ловля морских тварей и рыбы для монастыря поможет мне стать полноправным членом дружного и по-настоящему трудового братского дохиарского коллектива. Другого послушания я не мог себе представить, потому что те работы, которые осуществляют здесь сами монахи, казались не под силу даже очень трудолюбивому и сильному человеку. О чем я говорю, вы скоро узнаете, и, думаю, поразитесь не меньше моего.

Одно из послушаний отца Александра в один из приездов в Дохиар

На удивление многих в монастыре игумен обители, старец Григорий, во время долгожданной вечерней беседы благословил меня на это послушание – ловить рыбу — и уже буквально через сутки я обо всём довольно спешно и сумбурно рассказывал своему начальнику и духовному наставнику владыке Ионе. Он удивил меня ещё больше, потому что благословил поехать в Дохиар на целых три недели!

Скажу сразу, что три недели я не выдержал, и вернулся в Киев ровно через десять дней. И не потому, что устал или надоело, просто соскучился по своим прихожанам и семье. (Хотя уже через пару дней сожалел, что так спешно прервал своё паломничество).

Но прошлого не вернуть, а вот рассказать о нём меня обязывает послушание, которое я получил от владыки – написать дневник своего паломничества. Вообще на Афоне у меня было три главных послушания: первое от моих прихожан – о них молиться; второе от старца Григория – ловить рыбу, и третье от владыки – писать дневник своего пребывания в монастыре…

День первый. Дорога и всё, что с ней связано

Итак, мой рассказ о прошедших десяти днях в греческом монастыре Дохиар начинается, конечно же, с дороги, которая является интересной и всегда неожиданной частью паломничества на Афон.

Путь на Святую гору практически один и тот же: Салоники – Уранополис – Афон. А вот какие встречи уготованы на этом пути, никто не может предугадать. Как бы тщательно ни готовился к поездке, частично планы осуществляются, но по сути всё идёт так, как управит Божья Матерь —  ведь Ей лучше знать, где нам быть и чем заниматься на Её горé. Поэтому рассказ начну сразу с утра на Афоне, упуская предыдущий, ничем не привлекательный день приезда в Грецию, когда все мы, получив визу на Святую гору и купив билеты на паром «Святой Анны», с радостью, да и с трепетом отчалили от древнего причала курортного городка Уранополиса.

Парóм

Главное занятие на корабле – фотографирование себя и всего вокруг. Параллельно с этим происходят первые знакомства с паломниками из разных стран, кормление здоровенных чаек, больше похожих на наших индюков, а ещё внимательное изучение удивительного побережья Афона с красивейшими пляжами и практически не тронутой техническим прогрессом природой.

Через полчаса в поле зрения появляются первые монастырские постройки и развалины древних монастырей — та «картинка», ради которой все мы и заполняем паром до отказа. Пассажиры пытаются переместиться на левый борт, чтобы сделать лучшую фотографию, и даже удивительно, как при этом паром не теряет равновесия, а продолжает нести нас к берегам Афона.

Все увлечены необыкновенными видами, громко делятся впечатлениями с попутчиками и новыми друзьями, и лишь некоторые тихо молятся, восхищаясь увиденным. Кстати, видеть эту красоту могут и наши дорогие женщины: каждый день из Уранополиса отправляется какая-нибудь прогулочная «посудина» с отдыхающими на борту, чтобы показать на расстоянии полумили все монастыри Святой горы Афон. На само побережье Афона, как вы знаете, женщинам вход строго воспрещён по разным историческим причинам.

В разное время я много размышлял о том, что на монашеском острове не бывает случайностей, как впрочем, и во всей нашей жизни. Всё равно получится так, как угодно Богу. В этом и есть одна из радостей паломника – идти туда, куда приведёт Божия Матерь, и слушать того, кого пошлёт Господь на твоём афонском пути. После нескольких поездок и встреч с разными людьми я как-то явственно понял, что Сама Божия Матерь развозит паломников по монастырям – каждого по Её плану, а не по нашему, а Спаситель раздаёт послушания, от которых очень не рекомендуется отказываться.

Планы меняются в три секунды

Так получилось и на этот раз. В первый день я думал заехать в русский Пантелеимонов монастырь, послужить воскресную Литургию в праздник всех русских святых и преподобных отцов, на Афоне просиявших, но на пароме, за стаканом «фрапе» прямо на палубе, познакомился с жителем Греции по имени Геннадий. Гражданин Грузии, уже более пятнадцати лет он живет в Салониках и является паломником с большим «афонским» стажем. Добрейший человек и по-настоящему верующий христианин, для которого добродетели смирения, терпения и послушания являются не абстрактными понятиями, а стали нормой христианской жизни. Он уже даже разучился спорить или возмущаться, осуждать или злословить. (Ясное дело, всё это не он мне рассказал, а я сам увидел за следующие сутки общения с этим замечательным человеком).

Такому образу жизни он научился у своего духовника, схимонаха Иоанна, к которому и добирался на праздничную службу. Русская келья, в которой отец-схимник был начальником, называлась в честь Рождества Иоанна Предтечи. Организована она много лет назад, относится к сербскому монастырю Хиландар, но живут в ней наши соотечественники, которые своими руками построили все жилые помещения и замечательную церковь. На службы в этот храм приходят монахи из ближайших келий, где нет своих храмов. Это частое явление на Афоне: есть жилая келья, но нет возможности для строительства церкви, да и живут там монахи не священники, а иноки или послушники. Порой нет даже воды и вообще бытовых удобств, но это не останавливает монахов, и они с радостью принимают послушание жить и молиться в таких условиях.

После трёх секунд размышлений и мысленного вопрошания к Богу благословить моё решение я тут же решил, что именно в этой келье попрошусь послужить, и обратился к Геннадию с просьбой взять благословение, чтобы меня там приняли. Он тут же связался по телефону (для Афона это средство связи не является запретным, правда, не для всех) с отцом Иоанном, и после краткого моего общения с батюшкой я получил «добро» на свой приезд. На первой же стоянке нашего кораблика, а именно на станции Иванница, мы вышли, чтобы добраться до кельи отца Иоанна.

Когда причалили, отец Иоанн уже был на берегу — будто нас и ждал. Уточнил, точно ли я из канонической Церкви. Проверил бумаги и только после этого уже безо всяких опасений пригласил к себе.

Келья Рождества Иоанна Предтечи. «Владения» отца Иоанна

Бросив сумки в одну-единственную комнату для гостей на четыре койко-места, мы стали обходить «владения» отца Иоанна. На территории построена небольшая церковь, в которой службы проходят по четвергам, субботам, воскресениям и праздничным дням. В храме от силы может поместиться человек двадцать, но это не беда: обычно собирается человек десять — монахи из ближайших келлий. К церквушке пристроена просторная трапезная с дровяной печью и всем необходимым для приготовления пищи. Там мы и перекусили перед тем, как продолжить осмотр местных «достопримечательностей».

Трапезной вот уже много лет заправляет послушник Валерий, единственный помощник отца Иоанна. Он же трудится и над остальным подсобным хозяйством, куда входят огороды, небольшие сады и даже свой прудик с огромными карпами и карасями. В этих краях пресноводная рыба – большая редкость, но отцу Иоанну удалось создать маленький уголок своей Родины. Караси — не только для праздничных ужинов, их также используют как «живца» для ловли морского хищника. Сам насаживал этих афонских карасиков на снасть под названием «резинка» и забрасывал метров на сто, но ничего, к сожалению, не поймал.

А так здесь рыбалка хорошая! Валерий ловит на лодке прямо со спиннинга больших тунцов и множество другой рыбы, которой никогда не найти на наших рынках. Я хотел и сам попробовать, но в море мы так и не вышли, потому что запасов рыбы у отцов было предостаточно, а впрок здесь никто не ловит.

После часовой прогулки по местному парку (по-другому эту территорию и не назовёшь) и восторженных разговоров мы разошлись до утренней службы.

Потрясающее впечатление осталось от вечерних молитв на самом берегу моря, на камне, который со всех сторон атаковали шумные возмущённые волны. Так бы и сидел всю ночь, но ворота кельи закрывают точно по часам, поэтому пришлось пойти отдыхать довольно рано, чтобы уже в три часа ночи быть в храме на Богослужении.

К этому времени в церкви собрались шестеро или семеро монахов из соседних келий. Мы с отцом Иоанном служили Божественную литургию, и все причащались, а потом был очень вкусный праздничный завтрак со свежим запечённым тунцом, которого накануне выловил Валерий. Кстати, маринад для рыбы мы с ним придумывали вместе, и всем такая рыбка пришлась по вкусу.

Многие овощи и фрукты на столе были из местного огорода: прокормить себя здесь вполне возможно. Почва, конечно, не «ахти» какая, но в теплички завозят удобренный чернозём, и урожай получается вполне неплохой, позволяющий местным «жителям» монашеского происхождения питаться не часто, но довольно сытно, без нарушения устава, но при этом набираясь сил для выполнения самых различных послушаний. Голодом никого не морят и вообще мало говорят о «хлебе насущном», зная, что Господь не оставит без телесного подкрепления.

Но это уже размышления второго дня моего пребывания на Афоне, и об этом будет особый рассказ.

День второй. Первые трудности

После праздничной Литургии и вкусного завтрака мне предстоял пеший переход вдоль берега моря, чтобы попасть на тот же пароход, который вчера привёз в Иванницы. Должен же я был попасть всё-таки в монастырь Дохиар, куда, собственно, меня и благословили на послушание.

 Путь на пристань оказался не таким уж и простым, учитывая, что пришлось на своих плечах тащить сумку, совсем для ходьбы не предназначенную. Но когда, перепрыгивая с камня на камень, я проходил вдоль побережья, все неудобства забывались от одного вида красот, окружающих меня со всех сторон.

Нагромождение камней слева напоминало, что Афон – это всё-таки горная гряда, состоящая из скальных пород. Справа же меня сопровождало приятное возмущение Эгейского моря, утверждавшее в мысли, что Афон – это ещё и одно из самых живописных побережий на земле. Такого чистого, бирюзово-голубого моря я ещё нигде не видел! Да и опытные путешественники говорят, что море здесь особенное, и такого, действительно, больше нет. Наверное, ещё и потому, что здесь нет общественных пляжей и вообще никакой человеческой активности, которая искажает первозданность Божией красоты везде, где ступает нога человека. На Афоне купаться разрешается только по особому благословению и то очень редко, монахам же и вовсе запрещено всякое окунание в море. Ловить рыбу – пожалуйста, а вот нырять и плавать – дело не монашеское.

Надо сказать, что меня особенно-то в воду и не тянуло, хотя жарко было очень, да ещё и длинный подрясник цеплялся за тяжёлую сумку… В конце-концов тридцать минут моего пляжно-каменного путешествия закончились — как раз за пять минут до прибытия парохода, на котором в скором времени я благополучно прибыл на пристань монастыря Дохиар.

Встретили меня, как всегда, по-братски, подтвердили благословение ловить рыбу для братии, выделили комнату, правда, не совсем ту, что я ожидал, и разрешили начать писать свои путёвые заметки.

Я понимал, что основные мои послушания — очень ответственные, но вместе с тем и радостные. Что может быть лучше, чем послужить афонскому старцу, своему начальству, и почаще вспоминать в молитвах своих любимых прихожан? Тем более, что прихожане передали для игумена монастыря — старца Григория — записки со своими сокровенными вопросами и с нетерпением ждали моего возвращения, чтобы услышать духовный «приговор» с его стороны. Ответственно, но и интересно очень!

Предательские мысли

Но уже с первого дня всё стало складываться не так-то просто. Наверное, по-другому на Афоне и быть не может…

Во-первых, на первой же вечерней службе в моей голове засела какая-то странная, явно предательская мысль: поскорее бы отсюда уехать. Я спрашивал сам себя: что ты опять здесь делаешь – русскоязычный в греческом монастыре. Тебе что, в Киеве нечем заняться? Да и зачем мы все сюда ездим? Не на море же посмотреть…

Долго я так мучился, мысленно составлял отговорки, чтобы уехать, но как только братия начали петь канон Архангелам, словно волной или душем благодати смыло не только все мои сомнения, но и силой наполнило такой, что до конца службы еле сдерживал слёзы радости…

Такое частенько бывает в нашей жизни, когда больше сомневаемся, чем исполняем послушание, то есть Волю Божию. Но всегда Господь посылает прозрение и очищение.

Всё-таки Афон — особое место… Как уже говорил, я приехал сюда в шестой раз, но впервые на такой длительный срок. При этом всегда считал, что на две-три недели ездить просто не зачем, да и свой приход на такое время не очень-то хотелось покидать. Но в последний, пятый приезд что-то произошло необычное, что и заставило просить благословение приехать снова, но только в Дохиар и хотя бы на две недели. Владыка Иона, как вы уже знаете, благословил на три со словами: «За две недели ничего не поймёшь…» Что должен был понять, я и сам не мог уяснить — до поры до времени, а точнее, до окончания моего паломничества.

По меркам человеческим, срок это совсем небольшой — всего-то десять дней… Но на Афоне время пролетает очень быстро и буквально опережает события. С другой стороны, замедляется так, что начинает казаться, будто живёшь здесь уже несколько месяцев. Правда, времени для полноценного погружения в местную монашескую жизнь всё равно недостаточно, и домой возвращаться почему-то совсем не хочется…

Вот такое «аномальное» место, этот Афон – монашеская страна со своим укладом и духовными сокровищами, открытыми для всех, но скрытыми до поры до времени для каждого…

Меня часто терзал вопрос: зачем мы едем на Афон? Из десяти человек, которым я его задавал, никто толком так и не смог ответить. Фразы «здесь хорошо» или «концетрация благодати больше, чем где-либо», не считаются, потому что отражают эмоциональное состояние, а не духовные поиски. Если всё так, и нам здесь «просто хорошо», почему тогда наши любимые женщины лишены доступа к этому «сгустку благодати»? Наверняка всё гораздо глубже, интересней и полезней для души…

Но вот съездили на Афон — и что потом? Приезжаем домой, делимся впечатлениями, может, хоть на какое-то время становимся другими, не похожими на себя до поездки. Надолго ли этого хватает? Хотелось бы оставаться такими — преображенными Афоном — но всё равно постепенно «сдуваемся», как шарики, и потому вновь стремимся получить благословение опять поехать на Афон.

И опять тот же вопрос – зачем?.. Целый ряд конкретных вопросов я поставил перед собой и хотел получить на них точные ответы. Этими размышлениями и завершился мой день в Дохиаре. Пошли третьи «афонские» сутки.

Не спится… Первый вечер в Дохиаре

Вечером я долго гулял по извилистым «улочкам» Дохиара, вымощенным уже в наше время. Да и на улицы в прямом смысле этого слова дорожки вокруг монастыря и вдоль жилых помещений мало похожи.

Но если представить, что все древние города были приблизительно такого размера, вполне уместно назвать эти проходы улицами святой обители.

Здесь, да и в любом афонском монастыре, после вечерней службы, состоящей из 9-го часа, Вечерни и Малого Повечерия с обязательным чтением Акафиста Божией Матери, кормят вкусным ужином, после которого до девяти часов вечера гости свободно гуляют по территории монастыря, наслаждаясь красотой и величием построек.

Одна беседка прямо за воротами чего стóит! Над ней возвышаются неприступные стены обители, а если, облокотившись на перила, посмотреть вниз, будет видна небольшая пристань с рыбацкой лодкой. Дальше — огромное морское пространство без видимых границ с небом, которое после захода солнца становится единым с водной стихией до самого раннего утра. К этому невозможно привыкнуть, и эти виды не могут надоесть, потому что сравнимы с вечностью, всегда ощутимой, но никогда неповторимой.

Многие паломники, кроме вечерних прогулок, идут на исповедь к отцу Григорию или отцу Гавриилу (о них расскажу позже), другие выбираются на берег моря, спускаясь по мощёным улицам, собранным из камней разных веков.

Я долго и с особой надеждой смотрел из беседки на рыбацкую лодку, на которой обычно выходят в море братия монастыря, но сегодня ловить рыбу не позвали, пообещав не забыть обо мне в следующий раз.

С этой надеждой и благодарением Бога за всё я окунулся в тихую афонскую ночь. В келье долго не мог уснуть, и только воспоминания об истории монастыря помогли успокоиться. Сон пришел, правда, за три часа до подъёма на службу…

Дохиар. Значение слова

А история этой обители уходит в глубину Х века, ко времени основания монашества на Афоне.

«Дохиар» переводится как «вместилище», то есть кладовая, куда складывают продовольствие. По преданию, основал монастырь монах Евфимий, друг святого Афанасия Афонского — основоположника монашества на Святой горе в Х веке. Игумен Евфимий и был тем самым «дохиаром», то есть, хранителем запасов продовольствия, а по нашему – начальником продовольственного склада и главным поваром одновременно, в честь которого, скорее всего, и был назван монастырь.

В первые годы существования монастырь носил имя святителя Николая Чудотворца и располагался ближе к материковой части, но впоследствии из-за постоянных набегов пиратов место «дислокации» перенесли и переименовали обитель в честь Архангелов. Это было уже в ХI веке.

В разные эпохи здесь происходили довольно страшные трагедии — от разорения монастыря пиратами и до полного упадка духовной жизни в XV и XIX веках. Но были и периоды полного восстановления и расцвета духовной жизни — со второй половины ХХ века, практически в наше время.

Сейчас на территории осталось не так уж и много древних построек, но, к примеру, колокольня XIX века до сих пор радует глаз. И, конечно, росписи главного храма «критской школы мастеров», которым уже несколько столетий, подчёркивают древнее происхождение святой обители.

В наши дни Дохиар выглядит так, будто и тысячу лет назад.

Одной из выдающихся, природных, святынь монастыря является чудесным образом возникший в 1299 году колодец, называемый «священным» — чудотворный источник Архангелов. И поныне местные жители набирают отсюда святую воду. Каждое утро здесь начинается с нескольких глотков святой воды и молитвы Архангелам, заступникам монастыря, а оканчивается день кружкой вкуснейшей горной воды, источник которой освящён самим Архангелом Михаилом…

…С мыслью о глотке святой воды я и проснулся под звон старинных колоколов, призывающих на службу.

Продолжение следует.

Фото: епископа Обуховского Ионы, архимандрита Саввы (Гамалий), протоиерея Александра Акулова, протодиакона Александра Плиски

Источник