Почему страшно быть счастливой?

По новым данным разведки мы воевали сами с собой!
Борис Гребенщиков

Часто слышала от друзей о том, что они боятся быть счастливыми, жить в достатке, иметь хорошую работу, хорошее здоровье, достойного супруга и т.п. У кого-то страхи распространяются только на какую-нибудь одну сферу, у других — на все аспекты жизнедеятельности. Но когда количество людей, которые в себе заметили подобные страхи, начало зашкаливать, я решила исследовать эту особенность мировосприятия подробнее.

Я сама достаточно долго жила в этом жутком диссонансе: с одной стороны мне, как нормальному человеку, хотелось обычной жизни. Хотелось мечтать быть здоровой, счастливой, успешной гармоничной личностью. Но со всех сторон меня накрывал страх. Внутренний голос вопил: «Как ты, православная девочка, можешь желать себе счастья! Жизнь — цепь страданий, и только добровольно пронеся этот ужас через всю свою жизнь, ты сможешь получить за это посмертную награду. Может быть. Хахаха».

Конечно, мне хотелось счастья. Мне хотелось радоваться этой жизни, но каждый раз, когда естественный порыв радости натыкался на стену самоукора (Как ты, православная девочка, можешь мечтать о тленном/бренном, тебя ждёт Страшный Суд, дура!), я застывала в ужасе, скатывалась в уныние и продолжала жить, как жилось. С тайной надеждой на то, что меня всё же наградят за мои страдания. Туда же примешивался ужас от того, что всю жизнь мне придётся быть унылым ничтожеством и умереть от тоски и самоуничижения.

Я читала умные книжки и искренне пыталась себя втиснуть в рамки моих представлений о прекрасном. Но, на выходе получалась странная вещь: я боюсь жить так, как мне бы хотелось, потому что эта жизнь мне представляется греховной. Мне не нравится то существование, что я вынуждена влачить. Мне вообще не хочется жить. Единственными радостями, которые я могу себе позволить: еда, сон и горячая ванна с успокаивающими маслами.

При этом я была необычайно рада, если вещь шла ко мне в руки сама. Если я не искала работу, а мне её предложили — всё. Божий промысел. Если мне вдруг дарили приятную мне вещь — это знак свыше, что можно! А заработать самой, купить, добиться… Ну что вы! Как можно себя радовать, когда беспризорные дети остаются без призора… Я начинала себя стыдить за то, что мечтаю о чём-то сверх заложенного в корзину прожиточного минимума.

Вот так и ходила я по жизни с портативным Дамокловым мечом, который материализовался в моём сознании каждый раз, когда я хотела что-то запретное.

Побочными эффектами в этой жизни были: зависть к «обычным» неправославным людям, которые могут хотеть быть счастливыми без страха наказания; чувство вины за то, что я хочу жить иначе, быть здоровой, иметь красивую одежду, хороший ремонт в квартире, интересную работу и прочие плотские утешения; страх наказания за свои «греховные» мысли, уныние и суицидальные помыслы из-за невозможности что-то изменить и нежелание жить так, ожидание жестокой участи и как результат — претензии к Богу за то, что Он мне запрещает быть нормальной девочкой.

А теперь давайте запишем, какие же плоды давала мне моя прекрасная православная жизнь:
— зависть,
— чувство вины,
— страх,
— уныние,
— суицидальные мысли,
— претензии к Богу.

Какие-то плохие плоды. Невкусные. И пахнут плохо.

Здравый смысл, который затаптывался внутренним голосом на корню, однажды всё же пискнул мне из последних сил: По плодам их узнаете их! Если один и тот же голос тебя побуждает отказывать себе в радостях и спрыгнуть с балкона, то он не может быть на стороне Бога! Бог есть любовь!!!

Да, против такого утверждения не попрёшь. Внутренний голос, который мы привыкли называть совестью, регулярно предлагал мне самые страшные вещи. Но, я боялась их признать в себе, винила себя. Ведь признаться себе в том, что 10 лет своей церковной жизни я провела в жуткой обиде на Бога — это СТРАШНО! А если вспомним, что страх наказания — моя любимая фишка, то немудрено, что признаться себе в этом я боялась. Я ожидала просто таки смерти в муках за эту мысль. И именно её я тщательно камуфлировала все эти годы.

Что ж, мне стало намного легче жить, когда я призналась сама себе, что я вообще-то страшно зла на церковь как институт и на маму в частности за то, что ввязали меня в эту свистопляску.

Тем более, что с детства, когда мама была далека от церкви, я слышала о всевозможных причинно-следственных связях: «Ага, поскользнулась на льду! Это за то, что ты сейчас дяде язык показала». Каждый бытовой ляп со стороны взрослых вызывал одну реакцию: Ошпарилась кипятком? Ну небось подумала что-то плохое.

Всего несколько замечаний в подобном тоне от ВСЕХ людей, которым я доверяю —  и условный рефлекс выработан.

Наверное, вы обратили внимание, что еду, сон и ванну я себе позволяла всегда. Всё просто. Это были те вещи, которые во мне поощрялись с детства. Я была достаточно худым ребёнком, поэтому мама и бабушка шли на любые ухищрения, чтобы накормить меня. Я с детства усвоила, что если я кушаю, то я молодец. Что ложиться спать вовремя — это отличный способ отдохнуть и восстановить силы, и счастлив тот человек, который имеет возможность выспаться. Ну и, конечно, девочка должна быть чистой и ухоженной. Даже в самые жестокие приступы неофитства моя мама выглядела хорошо. И я с детства усвоила, что любая девочка просто обязана приятно пахнуть, иметь вымытую голову, эпилировать всю растительность, следить за ногтями и ходить в опрятной одежде. А иначе будет ужас, и никто такую девочку любить не будет.

Итак, путём длительной работы над собой я выяснила, откуда берутся корни у моего страха наказания. Это всего лишь — условный рефлекс, калька с реакции родителей. Естественно, где ещё ребёнок будет черпать модели поведения для себя, если не у взрослых?

Но как же было сложно от этой модели избавиться! Ведь много лет я жила с чувством, что ничего нельзя. А уж как вопил этот мерзкий голос, что я просто умру, если я не отвяжусь от страшных душевредных мыслей о собственном счастье!

Я несколько лет спрашивала батюшек — как же так! Ведь нас призывают раздать всё имение и идти за Христом! А я не хочу раздавать! Наверное, я грешная. Но никто мне не мог сказать ничего толкового, что дало бы мне внутреннее разрешение жить так, как мне было бы комфортно. Примеры батюшек были недостаточно убедительны!

Дело доходило до смешного. Вроде бы вся церковь говорит мне: милая, не надо брать на себя сверх меры! Никто от тебя не требует жить в затворе и питаться тараканами. Совершенно нормально, что у разных людей разные потребности и разные силы. Делай то, что можешь, и не ешь себя! Но как же! А вдруг я себя обманываю? Вдруг я могу понести всё-всё-всё, если Мария Египетская это перенесла, а во мне говорит греховность! Но как я сейчас понимаю, сравнивание себя с великими святыми – это всего лишь завышенная самооценка на тему своих духовных способностей. Стремиться, уважать – это одно. Но совсем другое – в удовлетворение собственной ущемлённой гордости отказываться от своего пусть маленького и неказистого, но Богом данного креста, и кидаться выхватывать у других их кресты , на первых же шагах быть придавленной этой непосильной ношей и скончаться в муках. Горе от ума!

Недавно я рассказала батюшке про набор стереотипов, которые я называю «православные девочки так себя не ведут»!
И получила рекомендацию — уходить от этих мыслей православно/не православно.

Оказывается, вообще-то душевредными были именно эти мысли о том, что я могу потянуть всё. Здесь говорит только отсутствие смирения, которого во мне никогда не было. Смирения хотя бы с тем, что есть вещи, которые мне не даны. И которые могут навредить моей душе. Смирения с тем, что я — обычный человек. Что я реально сломаюсь, если у меня не будет дополнительных радостей и подпиток. Смирения с тем, что на моём поле боя достаточно врагов, но они все какие-то мелкие. И поле само — крошечное. Но если я брошусь покорять чужие вершины, а своя так и останется непокорённой — то это и будет попытка к бегству и закапывание талантов. Духовные таланты есть у нас у всех, и надо работать с ними, а не пытаться украсть у ближнего другие, более красивые и ценные. Понимание своего места — это основа православного мировосприятия. Но место это — вовсе не «у параши», как нам часто пытается сказать лукавый.

Это его верные слуги потчуют нас комплексами неполноценности, страхами и угрозами. Это именно им на руку то, чтобы мы не обращали внимания на свои истинные таланты, они путают нам карты, чтобы мы заблудились в жизни и провели её в забвении.

Настоящие православие — это религия силы и уверенности. Бог призывает нас Ему уподобляться. А разве Он может о себе думать, что Он сам по себе ничтожен? Нет!

Ничтожны мы только тогда, когда надеемся на себя и на свои силы. Но и без своих сил, надо заметить, мы ничего и не добьёмся. Вера, святые Таинства, пример святых подвижников — вот так опора, которая должна призывать нас к действию, к борьбе, к ЖИЗНИ! Жизнь — это действие. Это ответственность за свои поступки. Это череда проб и ошибок! Недаром Господь дал нам возможность исповеди. Если ошибся — тебе за это ничего не будет, только признай свою ошибку и иди дальше, а тебя прощают!

Народная мудрость нас учит: «Боишься — не делай. Делаешь — не бойся».

А сейчас я… Боюсь, но делаю. И через некоторое время мне уже не так страшно. Потому что я знаю, что мои таланты должны множиться.

Источник