Епископ Иона: Исповеди «бывших» всегда одинаковы

Наместник Киевского Троицкого Ионинского монастыря епископ Обуховский Иона (Черепанов) считает, что нашумевшая в сети «Исповедь бывшей послушницы» имела бы право на существование только в одном единственном случае.

На кого рассчитаны «исповеди»

В интернете сейчас можно встретить массу примеров откровений так называемых «бывших» – начиная от бывшего милиционера, бывшего министра, бывшего парикмахера, бывшей танцовщицы и вот теперь до многостраничной исповеди бывшей послушницы.

Понятно, что когда появляется материал с таким заголовком, в первую очередь на него набрасываются любители «жареного», всякой бульварщины. Подобные вещи и читаются, чтобы посмаковать чьи-то недостатки, ведь нивелируют в глазах читающего собственные огрехи, способствуют самоуспокоению — человек не желает замечать свои слабости и немощи, но с удовольствием любуется чужими.

В таких случаях мне всегда вспоминается замечательное высказывание одного умного человека: не суди другого за то, что он грешит не так, как ты. И такие статьи яркий тому пример.

Но если с людей, которые не живут по-церковному, не читали Евангелие и святых отцов, спроса нет, то когда верующие православные христиане начинают всерьез обсуждать подобные вбросы, всю эту писанину, становится страшно. Мы, вроде бы, слышали Евангелие, знакомы с духовными книгами, знаем слова, например, преподобного Амвросия Оптинского о том, что «знай себя и довольно с тебя». Но когда просматриваешь комментарии церковных людей под упомянутым опусом, понимаешь, что многие недалеко отошли от состояния читателей гламурных журналов.

Разрешите представиться, галерный раб

Мемуары или, как в нашем случае, исповеди «бывших» имеют право на существование только в одном единственном случае. Если это воспоминания бывшего галерного раба, который был прикован цепями к веслу на галере, закрыт в клетке с такими же галерными рабами, но вдруг каким-то образом вырвался и вот об этом пишет.

Все же остальные воспоминания «бывших» создаются лишь для того, чтобы оправдаться перед собой, почему я ушел оттуда. Ну и ко всему прочему с непонятно какой целью всё это самооправдание выносится затем на всеобщее обозрение.

Мы знаем множество опубликованных добрых, позитивных воспоминаний бывших послушников. Например, протоиерей Александр Авдюгин описал, как он жил в Оптиной пустыни, как там потрудился, как помогал в возрождении монастыря. Он потом принял сан священника, стал протоиереем, и вот с большой любовью пишет об Оптиной. Такие мемуары, в которых человек с теплотой вспоминает о людях, встретившихся ему на жизненном пути, действительно полезны и спасительны и для пишущего, и для читающих. Воспоминания же в стиле «желтой прессы» оставляют только негативный осадок.

Почему ты столько терпел

Вообще когда читаешь подобные вещи, повисает вопрос: если тебе было так плохо, гадко, если действительно там такая жуткая, лукавая, лицемерная система… Простите, а почему же ты столько терпел? Если твоя тонкая ранимая душа страдала от жестокости отвратительных коллег, почему ты не ушел оттуда сразу, а досиделся до того, когда тебя убрали?

Вот министр пишет, как ему отвратительно было работать с коррупционерами и как тяжело жилось с ворами и обманщиками. Но почему ты говоришь об этом, когда уже перестал быть министром, а сам просидел в министерском кресле столько времени?

Если бывшей послушнице было так плохо, если она страдала и уязвлялась, почему не сделала решительный шаг гораздо раньше? Монастырь железным забором обнесен не был, наручниками к батарее её не приковывали, в любую секунду можно было развернуться и уйти. В данном случае много есть подобного рода вопросов.

Знал, на что шел

А вообще человек, приходя в монастырь и желая там остаться, знает, если, конечно, читал хоть какую-то духовную книжку, что одна из самых главных добродетелей, необходимых для жительства в монастыре, это терпение. Греки даже часто вручают молодому монаху икону ΑΓΙΑ ΥΠΟΜΟΝΗ — святой Ипомони. «Ипомони» по-гречески — это терпение. Преподобный Амвросий Оптинский тоже говорил, что в монастыре терпения нужен не воз, а целый обоз. И в Отечнике есть замечательный рассказ о монахе, который с благодушием переносил все скорби, заглядывая время от времени в записку, которую носил при поясе, со словами «терплю ради Господа».

Идя в монастырь, человек «подписывается», что пришел именно для того, чтобы терпеть сложности, испытания, скорби, искушения — ради Господа.

В случае с описанной ситуацией, из того, как послушница передаёт свои ожидания от пострига, что хотелось ей получить власть «хотя бы над теми, кто теперь был ниже по чину», как предвкушалось «обязательно красивое и редкое имя какого-нибудь супераскетичного святого» — из этих и многих прочих высказываний видно, что постриг воспринимался минимум как бонус или награда.

Но единственный путь послушника — это терпение. А принимая монашество, человек «подписывается» на ещё большее терпение, потому что ещё больше на него ополчаются духи злобы поднебесной. Хотя благодать Божия будет обильно изливаться на него, будет поддерживать и помогать — если монах действительно хочет идти этим путём.

Сам бывший послушник

Я намеренно не буду вдаваться в рассуждения, насколько правдоподобно описано и насколько всё правда. Имею основания, потому что сам знаю, что это такое. Я пять лет был послушником, видел в монастыре всякое, приходилось терпеть скорби и лишения. И прекрасно помню, что терпел именно ради Господа. Думать и говорить, как меня где-то уязвили, чем-то досадили, что это в монастыре неправильно, у меня даже в мыслях не было. Я чётко понимал, что если что-то не так, в этом виноват я: недостаточно терплю, не уповаю на Господа, недостаточно люблю Господа, раз не могу ради Него потерпеть какие-то вещи.

Потому что недостатков, при желании, можно накопать в любом коллективе. Не бывает сообщества людей, где бы всё было гладко. Но одно дело, когда человек терпит немощи ближних и скорби ради Христа, и Господь действительно дает ему благодать терпеть с радостью и любовью, как в Евангелии сказано, «иго бо Моё благо и бремя легко», и совсем иное, когда каждая обида замечена и зафиксирована, чтобы потом это всё смаковать и выставлять на посмешище.

Уходи достойно

Собственно, послушничество — это время, когда человек присматривается к монастырю, а монастырь присматривается к человеку. Если появляется взаимное расположение, тогда брат или сестра остается в монастыре, если нет, уходит и живёт той жизнью, какая ему по душе. Но если что-то не получилось, ты ушел и затем стал обливать всех помоями, на мой взгляд, это неправильно.

У северного сказочника Степана Писахова одна из сказок начинается словами: «Не любо – не слушай». Скажу так: если не любо тебе в монастыре, уходи из него. Иди туда, где тебе нравится, где тебе жить по сердцу. И если ушел, уходи достойно.

Проведу светскую аналогию. В любой компании есть инструкция о приёме на работу новых сотрудников. Каждого, помимо прочего, обязательно спрашивают: «Почему вы ушли с предыдущей работы». И если человек начинает рассказывать, какое плохое было начальство, и какой отвратительный был там коллектив, его на работу никогда не возьмут. Потому что и с этого места он уйдёт, причем сделает это, всех считая виноватыми. Всех, кроме себя.

Поэтому, повторюсь, только исповеди галерного раба я поверю — у него не было выхода. В любой иной ситуации человек может всё изменить. Если не менял, значит, его устраивало. А если тогда устраивало – зачем теперь писать?

Источник