«В первый раз я плакала из-за волос, во второй — побрилась налысо». Как дважды победить лейкоз и стать волонтером

Первый раз диагноз Наталье поставили в 2010 году, когда ей было 14 лет. То лето было жарким, горели леса. Наталья, вернувшаяся в Москву в конце лета, падала в обморок, но еще не знала — это не от дыма. Заболевший организм не справлялся с дополнительной нагрузкой. 

Вскоре Наталья стала догадываться о диагнозе. Мама, у которой эта же болезнь восемь лет назад забрала старшую дочь, хотела уберечь ее от этого. Когда девочку привезли в онкологический центр, в гематологическое отделение, она сама поняла, что с ней происходит что-то серьезное.

— Помню, мама разговаривала по телефону со своей подругой: «Я не могу сейчас разговаривать, буду отвечать только “да” и “нет”», — вспоминает Наталья. — Мамино первое «да» мне сразу все сказало. Я пыталась делать вид, что ничего не поняла, но у меня не особо получилось.

Наталья тогда не знала, каким будет лечение, каковы его побочные эффекты. Не ожидала, что волосы выпадут совсем. Для четырнадцатилетнего подростка это было потрясением. Не догадывалась, что от лекарств она будет прибавлять в весе, худеть, получать отметины на теле.

— Не понимая, что это — логичное течение лечения, я говорила: «Мама, зачем мы вообще тут лечимся. До того, как они начали лечить, я чувствовала себя лучше, чем сейчас». Я больше переживала из-за того, что в 14 лет я из-за болезни не такая симпатичная, как мои ровесники, чем из-за того, что вообще-то это довольно серьезное заболевание и не все с ним справляются, — рассказывает она. — Но маму я понимаю, не сержусь, что она ничего не говорила. Представляю, каково ей было — дочь болеет, да еще постоянно капризничает: подростковый возраст плюс гормоны, которыми меня лечили.

Болезнь подкорректировала круг общения Натальи — часть людей, которых она считала друзьями, просто исчезли из ее жизни. Зато было много тех, кто поддерживал, приходил, когда было можно, в гости, появились и новые друзья. 

В больнице Наталья подружилась с девочкой, они общались, переписывались, когда Наталья выписалась — ездила навещать. Потом подруге стало хуже, ее поместили в бокс. Однажды Наташа приехала к ней и узнала, что та девочка умерла.

— Я тогда решила, что больше никогда не буду ни с кем дружить в больнице, — говорит Наталья. — Ты не знаешь, что может случиться. К сожалению, за свои 24 года я очень многих людей уже похоронила и, мне кажется, стала в чем-то сильной.

Наталья окончила Высшую школу экономики и занимается творчеством.

Но выполнить это обещание, конечно, не получилось. Наталья знакомилась и общалась с другими детьми.

Когда Наталья покинула больницу, дома пришлось многое менять. Из ее комнаты исчезли мягкие игрушки. А главное, пришлось отдать трех кошек — любимых питомцев. Раньше в большой семье постоянно кто-то из животных жил – хомяки, морские свинки, черепашки, кролики. Конечно, маме Натальи приходилось постоянно убирать дома. Соблюдение санитарно-гигиенических норм — жесткая необходимость. 

— Я, конечно, соблюдала предписания врачей, — говорит Наталья с улыбкой. — Но не всегда идеально. Бывало, например, что тихонечко утаскивала из холодильника то, что нельзя, но очень хотелось. Например, я очень люблю сыр, а его в твердом виде есть было нельзя. И вот утащишь, пока никто не видит, кусочек. Потом, правда, у тебя весь рот в болячках. На самом деле я старалась не относиться к болезни серьезно. И это мне помогало двигаться дальше. 

«Что-то ты мне не нравишься»

Врачи объявили, что все идет хорошо, у Натальи — ремиссия, разрешили ходить в школу. Это был уже 11-й класс. Она тогда думала о поступлении в художественное училище, начала ездить на подготовительные курсы. 

Первое полугодие было напряженным: школа, репетиторы (подготовка к ЕГЭ), курсы. Где-то в начале зимы мама сказала Наталье: «Давай съездим сдадим анализы. Что-то ты мне не нравишься». Девушка пожала плечами: и чего мама волнуется… Чувствовала она себя нормально, усталость только, но это ж объясняется нагрузкой, учиться приходилось без выходных. Но сдать анализы, конечно, согласилась. В этот раз поехал папа: мама только-только устроилась на работу, до этого она ушла с прежней, чтобы заниматься здоровьем дочери.

В больнице у Наташи взяли пункцию, оставили ее с папой в коридоре ждать результатов, а потом папу позвали в кабинет.

— Я сразу подумала: «Ну, понятно, приехали», — говорит Наталья. — Открывается дверь, выходит доктор, за ней — грустный папа. Доктор мне говорит: «Наташа, нужно будет еще полечиться». В этот момент я забыла все самонаставления по поводу, как сдержаться, и расплакалась — сразу вспомнила, как непросто давалось лечение, как это долго…

Наталье разрешили доходить неделю в школу. Она доучилась, никому ничего не говоря, понимая, что скоро все это на долгое время закончится.

Девушку положили в ту же больницу, в детское отделение, но через полтора месяца ей должно было исполниться 18 лет. Это значит, пришлось перейти во взрослое отделение, которое тогда, в 2014 году, было в той клинике еще не на должном уровне. 

По словам Натальи, лечащий врач сказала родителям, что лучше искать денег на трансплантацию и лететь в Германию. Родители обратились в фонд «Подари жизнь», и уже в начале марта Наталья с мамой была в Германии. Мама, проработав неделю, снова уволилась. А глава семьи снова остался с двумя другими детьми — дочерью и сыном. 

— В Германии мне не было во время некоторых процедур настолько больно. Но там мне уже пришлось лежать без мамы: она снимала квартиру и приходила каждый день навещать. Весь медперсонал был настроен очень поддерживающе, мне говорили: «Настраивайтесь на лучшее». Для меня важно, что мне рассказывали обо всем, что делали, какие шаги предпринимали, объясняли каждое свое движение. Это было очень здорово — знать, что происходит. Да я и сама уже знала, чего ожидать — сразу побрилась наголо.

Болезнь как часть жизни

В немецкой клинике Наталье не хватало общения с ровесниками. Подарком стала встреча с девушкой из Казахстана, да еще и с общими интересами — та тоже оказалась художником и еще увлекалась фотографией. Девушки много разговаривали… Наталья выписалась и была уверена, что с подругой тоже все будет хорошо. 

Известие о смерти она приняла так тяжело, что даже не могла ни с кем говорить об этом. Наталья летала на похороны, сейчас продолжает общаться с семьей подруги. 

Лечение в Германии заняло чуть больше полугода, осенью ей сказали, что все в порядке, нужно только периодически прилетать и сдавать анализы — контролировать ситуацию. Что Наталья и делала в течение пяти лет. 

Вернувшись в Россию осенью, она начала готовиться к ЕГЭ, сдала их досрочно зимой, летом поступила в Высшую школу экономики. 

Есть люди, которые не хотят вспоминать о прошедшей болезни. 

— Я никогда не относилась к болезни серьезно, — говорит Наталья. — И за это время было много хорошего, почему я должна вычеркнуть эту часть своей жизни? 

Наталья — волонтер фонда «Подари жизнь». С волонтерами она познакомилась, когда болела в первый раз — они приходили в больницу, поздравляли с праздниками. В общем, старались украсить жизнь пациентов. 

Наталья на Всемирных детских Играх Победителей в Москве.

Событием для Натальи стала поездка в лагерь в Ирландию с другими детьми и подростками, которые уже прошли лечение. После скудной на впечатления и общение больничной жизни это было настоящим событием — поездка в новую страну, встречи с ровесниками со всего мира.

— Сейчас я живу самой обычной жизнью, — говорит Наталья, — в которой нет никаких запретов. Но она не стала прежней, какой была до болезни. В чем-то — изменилась, но не стала менее интересной и насыщенной. Например, раньше я занималась художественной гимнастикой, была кандидатом в мастера спорта. Из-за болезни пришлось прекратить. Но в моей жизни есть многое другое — возможность писать картины, общаться с людьми… Хотя что-то вернулось и из прежней жизни — со мной снова живет кот.

Фото из личного архива Натальи Дудиной
Оксана Головко
Источник