Богослужение Пасхи: разрывая толщу тьмы

Когда человек находится в скорби, он не ищет повода для радости. Он погружается в глубины печали, и она становится для него смыслом его существования. Всё бытие окружающего мира не касается более его рыдающего сердца. Это печаль человека, не имеющего надежды.

Не такова скорбь христиан. Она не пригвождена безысходностью, поскольку в ней — всегда упование. Христианская печаль светлая, она держится на поверхности Веры.

И весь строй православного богослужения свидетельствует об этом. Ибо даже в самые трагические моменты воспоминания о Страстях Богочеловека Церковь продолжала напоминать о самом важном, на чём построена вера христиан — о Христовом Воскресении! И это всегда было как разрывающий толщу тьмы лучик света, не дающий впасть в отчаяние от созерцания Распятого на голгофском Кресте.

После литургии Великой Субботы Устав предписывает благословлять хлебы и вино. А братии возлечь и, вкушая благословенное, внимательно слушать чтение Деяний святых Апостолов.

В приходских храмах Деяние читают желающие, как дань традиции, незадолго до полуночи. И прекращают обычно с первым ударом колокола, призывающего верных в таинственный храм.

Посреди церкви ещё стоит стол со святой Плащаницей. Но разве печальны лица людей, окружающих её? Нет уже чёрных покрывал. Весь храм в цветах и светлых одеждах.

Отверзаются царские врата в иконостасе. Выходит духовенство в белых облачениях и окружает Плащаницу. При погашенном освещении храма совершается Пасхальная Полунощница. Доходят до ирмоса «Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе… восстану бо и прославлюся…» и тогда поднимают святую Плащаницу над головами. Вновь открываются врата иконостаса и Плащаница заносится через них в глубь алтаря, где полагается на святой престол. За священнослужителями закрываются створки царских врат и завеса. Это занесен был артефакт, свидетельствовавший о смерти Христа. Теперь он будет возвещать Его восстание из гроба.

В это время распорядитель выстраивает хоругвеносцев по храму. Впереди ставится тот, кто будет нести зажженный фонарь. За ним — Крест. А тогда парно — хоругви. Выходят на средину храма и певчие. Вновь начинается благовест, люди зажигают свечи. Лёгкий шум, как ветер, пролетает по храму: идёт подготовка к Крестному ходу.

В алтаре — свои волнительные приготовления. Духовенство становится у престола в белых ризах. Настоятель вручает кому Евангелие, кому икону Воскресения Христова. Сам же берёт в левую руку Крест с зажженным трисвечником — он будет знаменовать свет Святой Троицы, а Крест — знак победы над смертью.

В правую руку настоятелю подают кадильницу, исполненную благоуханного кадильного дыма. Покадив престол и весь алтарь, священник вновь становится у престола и начинает во внимающей тишине негромко песнь: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех (с этого места трудно себя сдерживать, чтобы не запеть в полный голос!) и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».

При этом медленно открывается алтарная завеса. В полном молчании храм. Духовенство повторяет песню несколько громче. Здесь отворяют и створки царских врат, что обычно вызывает оживление в храме: трудно более сдерживать бущующую радость!

Священство в полную силу начинает в третий раз петь стихиру «Воскресение Твое, Христе Спасе…», но теперь пение подхватывает хор и колокола ударяют «во вся тяжкая»! В храме зажигаются все светильники и из его недр начинается священная процессия чающих радости. Певчие и люди беспрерывно поют стихиру об Ангельской радости и о возможности возглашать Христово воскресение на земле. Крестный ход обходит церковь. Светозарная ночь вступает в силу…

Помнится, как-то, в первые годы после развала СССР, пришлось служить Пасхальную заутреню в одном возобновляемом монастыре. Во время Крестного хода подул сильный ветер и пошёл крупчатый снег. Казалось, праздник будет испорчен. Свечи в руках немногочисленных прихожан мгновенно погасли, люди стали кутаться в непраздничную верхнюю одёжку. На священниках фелони, как на флагштоках в бурном море, рвало в разные стороны. Хоругви в руках хоругвеносцев едва удерживались в беспорядочном метании на порывах ветра. Трисвечник не сохранил огонь, и предстоятель шёл, прикрывая им лицо от резко бьющих крупинок снега. И только фонарь впереди одиноко, как маяк, показывал нам путь во внезапной пурге.

Когда подошли к центральным вратам храма, все смогли укрыться за западной стеной собора от резких проявлений непогоды и стали приводить себя в порядок.

В храм пришли все торжественные, выглаженные. А теперь перед соборными дверьми стояли какие-то жалкие, скукоженные, растерянные. Но продлилось это недолго. До первого восклицания настоятеля о Христовом Воскресении. Что тут с людьми случилось! Право, это было их воскресение! Я и не помню, закончилась ли уже к тому времени внезапная пурга, но сердца людей, безусловно, уже не чувствовали холода: лица выражали неподдельное веселие. И потом один батюшка в алтаре мне сказал: «Нас снежок немного пощипал. А женам–мироносицам каково было?! Какие страхи они переживали по дороге к Гробу! А радость в итоге — одна. На них и на нас!..»

Крестный ход приближается к царским вратам храма. Они затворены

Все выстраиваются чинно у главных церковных дверей. Подтягиваются и те, кто шёл в конце шествия. Замолкают колокола. Предстоятель начинает каждение царских храмовых врат (раньше было несколько дверей в храмах: через центральные входили только цари и архиереи), хоругвей, икон, всех людей. И приступает к священнодействию возгласом.

В греческой традиции полагается прежде возгласа прочитать народу часть Евангелия от апостола Марка о решимости жен-мироносиц порану придти ко гробу Спасителя и стать свидетелями явления Ангела. И только после этого чтения священник совершает возглас Заутрени.

«Слава святей, и единосущней, и животворящей, и нераздельней Троице всегда, ныне и присно и во веки веков!» — восклицает иерей перед закрытыми дверьми церкви, начёртывая кадильницей крест. И лишь только ответил хор: «Аминь!», как возвышает священник свой голос: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!!!»

Пресвитер, собравшись с духом, повторяет своё пение, но уже не один: ему подпевают на полные лёгкие и прочие священнослужители. И в третий раз звучит победная песнь, в конце которой «Христос воскресе!» — врывается в народ клич от иереев. «Воистину воскресе!» — отзывается громоподобно собрание верных. Здесь вступает хор и трижды радостно поёт положенный пасхальный тропарь.

Теперь иерей с кадильницей запевает стихиры из Псалтири: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его и да бежат от лица Его ненавидящие Его!» и здесь, обращаясь к народу, восклицает: «Христос воскресе!» Сладко становится на сердце от этих слов! В ответ громогласно, заменяя колокола, со всех концов несётся радостное: «Воистину воскресе!». Певчие же воспевают «Христос воскресе из мертвых смертию смерть поправ…!» А на тропарь накладываются иереем новые стихи и новые христосания и эти бесконечные: «Воистину воскресе!» «Воскресе!» «Воистину!» и «смертию смерть поправ…»

В этот фейерверк радости, эмоций, вдруг вмешиваются колокола, словно очнувшиеся от удивительной вести и теперь спешащие возвестить своим развесёлым звоном её всему миру. Не сразу стаёт заметно, что изнутри отверзаются церковные врата (полагается это делать старосте церкви) и все участники Крестного хода могут беспрепятственно входить в осиянную внутренность храма. Теперь в самом храме звучат радостные возгласы о Христовом Воскресении. Кто не успел ещё пройти в церковь, целуются, христосуясь, на улице.

У греков и у грузин, как только прозвучат первые слова о Христовом Воскресении, начинают палить в воздух из ружей и запускать петарды, расцвечивая небо над Крестным ходом. При этом могут создавать и другие шумовые эффекты. А православные арабки начинают своеобразное гортанное улюлюкание с притопыванием, арабская молодёжь при этом скандирует незамысловатые речёвки. Подобным образом Пасху встречают и эфиопы.

Духовенство следует в алтарь через царские врата. А дьякон задерживается на амвоне. Выдерживает паузу: заходящие обычно шумят… и вдруг начинает: «Миром господу помолимся!» Да, звучит обычная Великая, или «Мирная» ектения. Ею начинаются все основные православные богослужения. И Пасхальная служба тоже не лишается этого сегмента, поверьте, важного!

Что может быть более важного в нашем неспокойном мире, чем мир? Церковное богослужение постоянно это подчёркивает и все время возвращается к этой теме: дьякон ещё не раз будет возглашать «Паки и паки (снова и снова) миром Господу помолимся!» и будет просить «Ангела мирна, верна хранителя душ и телес наших» о «мире всего мира», иерей не раз будет оборачиваться к молящимся с настойчивым: «Мир всем!». Сам Господь запечатлён в Евангелии при первом Своём явлении по Воскресении ученикам с приветствием «Мир вам!» (на иврите Шолом алейхем!). И дьякон, ещё возбуждённым от эмоций прихожанам, посылает важный сигнал к началу молитвы: «МИРОМ Господу помолимся!»

После привычных прошений ектении диакон входит в алтарь царскими вратами — это богослужебная традиция Пасхи. Теперь эти центральные врата в иконостасе не станут затворяться всю пасхальную неделю. И дьякон беспрепятственно будет ими входить и выходить ради богослужебной необходимости. Это должно напоминать, что Христос открыл Своим распятием и Воскресением врата Царства Небесного праведникам, для которых более нет обязанности становиться рабами греха.

Духовенство враз, по традиции, запевает первый ирмос Пасхального канона: «Воскресения день: просветимся людие! Пасха Господня, Пасха! От смерти бо к жизни! И от земли к Небеси Христос Бог нас приведет, победную поющее!». Взрывается хор этими же словами, сокрушая остатки всякой тени печали. И затем с припевами «Христос воскресе из мертвых!» поют весь Пасхальный канон. Священники же совершают каждение попеременно, христосуясь с народом велегласно. И радость бывает в эти стремительные минуты велия!

Всё! Пролетел канон Пасхи

Уже поют катавасию последней песни канона «Светися светися, Новый Иерусалиме! Слава бо Господня на тебе осия…». И сейчас начнёт петь певчий, а за ним и хор трогательный ексапостиларий «Плотию уснув…», напоминающий нам, какой ценой дано спасение, а за ним прекрасные стихиры, которые начнутся словами Псалтири «Да воскреснет Бог…». И продолжаться: «Па́сха свя́ще́нная на́м дне́сь показа́ся: Па́сха но́ва свя́та́я: Па́сха та́инственная: Па́сха всечестна́я: Па́сха Христо́с изба́витель: Па́сха непоро́чная: Па́сха вели́кая: Па́сха ве́рных: Па́сха две́ри ра́йския на́м отверза́ющая: Па́сха все́х освяща́ющая ве́рных». А ещё: «Воскре́сния де́нь, и просвети́мся торжество́м, и дру́г дру́га обы́мем. Рце́м бра́тие, и ненави́дящим на́с, прости́м вся́ Воскресе́нием, и та́ко возопии́м: Христо́с воскре́се из ме́ртвых, сме́ртию сме́рть попра́в, и су́щим во гробе́х живо́т дарова́в».

Во время Пасхальных стихир, обычно, исходит на солею настоятель и всё духовенство, пономари и чтецы. И начинается поздравление и радостное лобзание. Да и в храме «не пасут задних»: шумно приветствуют друг друга бесконечным «Христос воскресе!» и лобызаются по трижды стар и млад, «мужеск пол и женский» — радость слишком великая, чтобы разбирать — все адамовы дети, все во Христа облеченные!

Вот трижды пропели «Христос воскресе из мертвых…» и умолк хор, переводя дух.

А предстоящий священник начинает назидательное чтение «И́же во свя́ты́х отца́ на́шего Иоа́нна архиепи́скопа Константинопо́льскаго, Златоу́стаго сло́во огласи́тельное во свя́ты́й и светоно́сный де́нь пресла́внаго и спаси́тельнаго Христа́ Бо́га на́шего воскре́сния». Звучит заглавие очень серьёзно, даже холодцом пробирает. Но дальше текст весь соткан из нитей трудно сдерживаемой радости.

 «Если кто благочестив и Боголюбив — насладись сим добрым и светлым торжеством! Если кто раб благоразумный, — с радостию войди в радость Господа своего!», «Итак все войдите в радость Господа своего: и первые и вторые получите награду! Богатые и бедные, друг с другом ликуйте! Воздержные и ленивые, почтите день! Постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь сегодня! Трапеза наполнена, насладитесь все! Телец упитанный — никто не уходи голодным. Все насладитесь пиром веры! Все восприимите от богатства благости! Никто не жалуйся на бедность, ибо настало общее царство. Никто не плачь о грехах, ибо из гроба всем возсияло прощение. Никто не страшись смерти, ибо смерть Спасителя освободила нас. Укротил смерть объятый смертию!», «»Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?» Воскрес Христос, и пали демоны! Воскрес Христос, и радуются Ангелы! Воскрес Христос, и жизнь водворяется! Воскрес Христос, и мертвого ни одного во гробе! Ибо Христос, воскресший из мертвых, «начаток умерших бысть». Ему слава и держава во веки веков! Аминь».

В греческой практике в чтении Огласительного слова люди участвуют активно и на каждый возглас в слове Иоанна Златоустого: «Воскрес Христос…» радостно отвечают: «Воистину воскресе!». И только после этого восклицания народа священник продолжает чтение.

Ну вот, остаётся отпуст Заутренни, и хор с народом несколько раз пропоют Пасхальные Часы, которые на дни Пасхи станут ещё и молитвенным замещением Утреннего и Вечернего правил.

В алтаре заметны перемены. Всё как-то покраснело. Куда девались белые ризы духовенства? Все теперь переоблачились в яркие красные облачения!

Это знак того, что сейчас начнётся святая Божественная литургия. Несмотря на Пасхальное настроение, все становятся серьёзными и чинными. Завершена Проскомидия — служба приготовления Даров: специального вырезания из большой просфоры (двусоставного круглого хлеба) внутренней части, которая впоследствии будет освящена в Тело Господне, и ритуального вливания в Чашу вина и воды, а затем взыманием частиц, с поминовением имён живых и усопших, из других просфор в ознаменование единства Церкви со своим Агнцем-Христом.

В пламенных облачениях духовенство выстраивается у жертвенника, который, по русской традиции, ещё называется и престолом. Начинается молитвенное призвание Воскресшего. Дьякона берут благословение. Вновь оживают колокола, чтобы озвучить безпечальную ночь, в которую входит Таинство общения Церкви земной с Главой её — Спасителем мира. Он возжелал стать для Церкви истинной пищей и истинным питием, чтобы быть в неразрывном единении с каждым верным, а через Себя соединить нас друг другу.

Видеть Царство Божие

Вслушаемся в первый возглас. «Благословенно Царство Отца и Сына, и Святого Духа! Ныне и присно, и во веки веков!»

Всегда ужасаюсь тому мужеству священнослужителей, когда приходится произносить это благословение. Ведь произнести — мало. Надо видеть то, что благословляешь! Видеть Царство Божие можно только изнутри…

Хор свидетельствует: «Аминь!». И алтарь разливается ликующим троекратным: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…» Песня выливается в храм и её уже поёт не только хор! Священник кадит жертвенник и алтарь, а затем и весь храм с припевами «Да воскреснет Бог…», «Яко исчезает дым…», «Тако да погибнут грешницы…», и вот этот замечательный стих: «Се́й де́нь его́же сотвори́ Госпо́дь, возра́дуемся и возвесели́мся во́нь». На все стихи хор отвечает всё тем же повторяющимся тропарём, в котором Христос смертью Своей смерть одолел, и непрекращающимися восклицаниями пасхального диалога: «Христос воскресе! — Воистину воскресе!».

Дальше вновь Мирная ектения и Литургия по чину. Как и в Великую Субботу, вспоминается массовое Крещение в эту ночь в древней Церкви пением «Елицы во Христа крестистеся — во Христа облекостеся!». А после чтения Апостола, по установившемуся обычаю, всё духовенство выходит на амвон. Диакон читает громогласно Евангелие от апостола Иоанна на церковно-славянском языке, начиная со слов «В начале бе Слово…». В какой-то момент, по оговоренному условию, он останавливается, чтобы прихожане услышали прочитанное только что на другом языке, например, на греческом, которое читает кто-либо из духовенства. Затем вновь продолжается чтение фрагмента Евангелия на церковно-славянском. И теперь его повторяют совсем на ином языке (почему бы не на иврите? Или латинском? На украинском? Английском? — выбор большой), и так будет несколько раз, пока стихи Благовествования не будут исчерпаны. Эта традиция чтения на разных языках Евангелия появилась не так давно — в 19-м веке, но вполне прижилась, поскольку иллюстрирует востребованность Божьего слова во всём человеческом мире. Символизирует вечное апостольское служение Церкви.

В продолжении всей Литургии по чину Иоанна Златоустого царские врата или иные какие двери, ведущие в алтарь, не закрываются. И даже во время Причащения духовенства остаются отверстыми, так, что все стают свидетелями единства пастырей с Архипастырем через вкушение от Тела и Крови Христовых.

В сию прерадостную ночь, по слову Иоанна Златоуста, никто да не плачет о своих грехах, потому не принято исповедоваться, но по слову вышеназванного автора, все верные имеют право Причащаться Воскресшего Господа: «Трапе́за испо́лнена, наслади́теся все. Теле́ц тучный, никто́ пусть не уйдёт голодным: все наслади́теся пи́ра ве́ры: все восприими́те бога́тство бла́гости». Потому бывает много причастников. И это хорошо! Иначе, для кого бы служилась эта служба единства?! Да и как это может быть — Пасха без Самого Виновника торжества?

После литургии праздник продолжается!

На середину солеи выставляют высокий пресный хлеб, именуемый на греческий манер – Артос. Священник, выйдя из алтаря, под пение любимого всеми пасхального тропаря окаживает Артос и читает молитву освящения, после чего кропит освящённой водой. Таким образом, вскисший хлеб, символизирующий подъём радости, стал иконой Самого Воскресшего Христа. И теперь семь дней его будут брать на все Крестные хода и торжественно носить и перед ним воспевать радость события победы над смертью. А в субботу Пасхи, после особой молитвы, раздробят ножом в виде копья и раздадут верующим. Так первый день Пасхи будет объединён с последним, а вся неделя станет как бы одним великим и радостным периодом торжества.

Чу! Колокола вновь стали звонить! Это священников вызывают на храмовый двор. Начинается самое любимое детворой отделение праздника. Многих именно на эту часть службы специально будят.

Организовывается Крестный ход. Священник читает молитву на благословение «огустевшего млека», т.е. творога, яиц и мясных блюд. И выходит окроплять освящённой водой все яства, которые принесли к церкви верующие. В Триоди Цветной об этом повествуется просто. Если кратко, то говорится, что игумен заходит в трапезу с братией и поют тропарь Праздника, после чего игумен читает молитву благословения творога и яиц, и все приступают к вкушению благословенной Пасхальной пищи.

О, эти красочные корзинки, богато украшенные с изумительной выдумкой каждой хозяйки! И сколько их! А чего только в них нет?! Сколько удивительных яств и продуктов принесено под благословение Церкви! Посмотрите на эти удивительные куличи, что сахарно-белыми и коричневыми блестящими головами выглядывают из обширных корзин! Каждый из них — кулинарный шедевр православной семьи! А традиционная пасха?! Её изготавливают из творога и всевозможных вкусностей. Сколько рецептов для её изготовления, сколько выдумки и терпения, чтобы приготовить это ритуальное блюдо для пасхального стола! Бесконечно можно любоваться обилием расписных и крашеных яиц, уникальных мясных блюд и всевозможных пирожков. Всё это обязательно освещает церковная свеча, заботливо вставленная в кулич, либо в пасху.

Пасха! И колокольный безудержный звон: как профессионалов, так и любителей, пробующих свои силы на звоннице! И до хрипоты воспевание Христова Воскресения! И этот Крестный ход! И радостные лица знакомых, желающих тебя облобызать ради Христова денька. И разговение. И весна…

А над всем этим радость Вечности и в ней — Сам Христос!

Архимандрит Алипий (Светличный)