Любовь в большом городе

Прийти в 17 лет в Церковь и за следующие 17 лет не разочароваться в ней, а наоборот, сохранить тот, первый, трепет и благоговение? — Легко! Это, наверное, или в характере человека, или активная социальная деятельность помогает, или Господь хранит и не даёт выгорать и останавливаться. Но в случае c нынешней собеседницей «Отрока», похоже, три в одном.

В детские дома для детей с инвалидностью она начала ездить сразу после окончания школы и делает это до сих пор. В поисках себя перепробовала чуть ли не все направления социального служения, по которым работает православная молодёжь. Разве что не рвалась восстанавливать разрушенные храмы — потому что старается не уезжать надолго и далеко от любимых Ионинского и Нещеровского монастырей.

Номер про любовь к Церкви невозможен без интервью с тем, у кого эта любовь искрится в глазах.

Знакомьтесь: многолетний волонтёр и координатор православного волонтёрского движения «Молодость не равнодушна» Ирина Куценко.

О дискотеках и «красивой жизни», решающей встрече в автобусе, пирожках после Исповеди и непонятных до времени словах духовника — наш откровенный разговор.

«Просто отдай нам конфеты»  

— Ира, мы все, наверное, в детстве жалели бездомных котят и мечтали унести их с улицы домой. Но у многих дальше жалости дело так и не пошло. А ты помнишь свою первую встречу с тем самым чувством — когда не просто жалко, а ты точно понимаешь, что будешь с этим что‑то делать?

— Помню, в школьном возрасте увидела по телевизору сюжет про больного ребёнка. Меня это очень впечатлило, и я подумала: «Как бы ему помочь?» Чисто детское желание, тогда его никак нельзя было реализовать. Но оно сохранилось, и когда после школы, в 2005 году, я уехала учиться в Киев и появилось множество возможностей, то стала уже целенаправленно искать в этом направлении.

Случайно попала в Ионинский монастырь на молодёжку. Услышала много нового — в духовном отношении. И вдруг оказалось, что помимо бесед с духовенством молодёжь отдельно ещё собирается, чтобы творить добрые дела. Для меня это было важнее всего.

В первый же приход на молодёжку я подошла и записалась на ближайшую поездку в детский дом. Как сейчас помню, ехали в Гребёнки и в Боярку — два детдома за один раз. Причём получилось всё синхронно с моим университетом, в котором тоже проводились подобные поездки. Записалась и туда, и пришлось буквально умолять старшекурсников взять меня с собой, потому что смотрели они недоверчиво: куда эта малявка рвётся и зачем она нам, у нас своя компания.

— Не пришлось со временем делать мучительный выбор, с кем ездить?

— С университетскими ребятами оказалось тяжелее. Как‑то раз они предложили отдать деньги, собранные для детского дома, в залог за дискотеку. Помню, я даже плакала тогда — ведь мы должны были купить мячи для деток! После этого ушла и нашла поддержку в Ионинском, потому что здесь всё совсем по‑другому.

Подошла к владыке Ионе, взяла благословение самой организовывать поездки в детские дома. Начали ездить.

— Если честно, твоя история звучит как благочестивое предание: девушка из глубинки приехала в столицу и отправилась не по дискотекам, а детишкам в интернатах помогать. Что увлекало тебя в этой деятельности?

— Нравилось организовывать весь процесс от начала до конца: кто поедет, на чём, что мы там будем делать, какие привезём гостинцы, договориться обо всём с руководством. Огромный полезный опыт — сейчас уже могу это оценить. Я научилась общаться с самыми разными людьми, нести ответственность за себя и окружающих.

А ошибок сколько было! Сейчас не могу вспоминать без улыбки наши дурацкие игры, которые порой выглядели примитивно. Дети выросли, со многими мы дружим, и они мне до сих пор припоминают: «Мы ждали, когда ты уже всё наконец закончишь и просто отдашь нам конфеты».

Но, пусть опыта и не хватало, зато присутствовали системность и желание быть полезным. Когда такое желание есть, ты всему научишься. В первую поездку делаешь как можешь, во вторую получается уже чуть лучше, а со временем выходишь совсем на другой уровень.

Ездить мы старались много. Раз в два месяца в детский дом в Херсонской области, параллельно умудрялись посещать деток поближе, но это уже не я организовывала.

Направления для волонтёрства возникали одно за другим. Все ребята учились друг у друга, делились секретами. Мы с друзьями активно занимались социализацией воспитанников детдомов, организовывали для них турпоходы, учили рабочим специальностям, активно вели их в подростковом возрасте. Даже написали методичку, в которой систематизировали полученный опыт, но она для внутреннего пользования.

— Где вы делились опытом, на какой площадке?

— В Ионинском, поскольку тут все встречались, это место было центральным, вокруг него всё вертелось.

— Как думаешь, почему?

— Господь нас всех собрал, однозначно. Сколько разных людей с абсолютно разными судьбами — почему они здесь? Кроме как Господь каждого привёл, другого варианта ответа у меня нет.

Конечно, не без участия владыки Ионы, отца Иоасафа и духовенства, которое окормляет молодёжь. И тогда, и сейчас они нас понимали и поддерживали, говорили с нами на одном языке. Это очень важно, потому что каждый раз ты приходишь и чувствуешь с их стороны заботу, внимание, любовь и уважение.

Одиночество в большом городе

А по поводу дискотек и моей благочестивой истории могу абсолютно точно сказать: Господь так управил, что я оказалась в Ионинском. С человеком, который привёл меня в храм, познакомилась в автобусе. Просто понравился парень, он сидел читал книжку, и я спросила: «Что читаете?» Он ответил: «Повесть о Церкви». Ну, думаю, сектант какой‑то. Но мы стали общаться, я советовалась с ним по разным вопросам социальной деятельности. Он никогда не навязывал мне веру, пока наконец я сама не созрела и не решилась спросить: «Куда ты по воскресеньям ходишь и что там делаешь?» Он ответил: «В Ионинский». Я пришла разобраться, что это за монастырь и почему людям здесь нравится.

Ведь что такое оказаться в 17 лет одной в большом городе? Мне с трудом досталась комната в общежитии, и она была самая ужасная. В первый же день в Киеве меня чуть не оштрафовали в автобусе за незакомпостированный билет. А я даже не знала, что такое компостер и что билеты надо компостировать. Как‑то удалось уговорить контролёров отпустить меня, потому что штрафа мой бюджет тогда точно бы не потянул. Когда после автобуса я пересела в маршрутку и спросила, где тут закомпостировать билет, на меня все смотрели с удивлением, а я даже не понимала почему.

 
С участниками «Ортофеста»

Честно говоря, отчаяние подступало часто: друзей нет, родные далеко. Вокруг красивые уверенные люди, которые казались хозяевами жизни. А сам ты кто и кем ты будешь? Подружки из университета прямо говорили: «Ты когда с кем‑то на дискотеке познакомишься, скажи, пусть снимет для вас гостиницу». Если привык доверять старшим, а они дают такие советы, очень легко упасть в эту грязь.

Попадались разные компании. Как‑то раз позвонили знакомые ребята и пригласили «культурно посидеть». Я ответила, что не могу, так как предстоит поездка в детский дом. Мы попрощались, а они телефон не выключили, и я слышу, как на том конце провода между собой говорят: «Ой, она опять едет к этим уродам». И тут я понимаю, с кем связалась и что это за люди.

Как человек активный и общительный, я люблю дискотеки, концерты, разные тусовки. Но тогда ни времени, ни денег не хватало, чтобы погрузиться в это с головой, как некоторые знакомые ребята, забросив учёбу. Жизнь моя могла пойти совсем в другом направлении, но… Я так рада, что произошла та встреча в автобусе!

Господь так отводил, что даже на дискотеке я с семинаристом познакомилась. Встреча ни на что не повлияла, но я стала внимательнее выбирать круг общения, и жизнь постепенно переходила в другое измерение. Когда появляются правильные ориентиры и ценности, понимаешь, что многое из того, что раньше привлекало, тебе на самом деле не нужно. Ни счастья, ни удовольствия эти вещи не приносят, и жизнь твоя будет пустой. Может, кого‑то такое устраивает, но мне этого было уже мало.

— Ты молодой девчонкой пришла в храм. Не пугали длинные молитвенные правила, службы многочасовые?

— Сначала на крыльях летаешь и не ощущаешь, как служба проходит. К молитве с радостью приучаешься. Потом, постепенно, становится тяжелее. Раньше думала, как бы зарядку себя заставить по утрам делать, а тут, оказывается, ещё и молиться надо…

Но никогда не было страха — потому что всё сложилось так, как я хотела. Нашла духовника, который меня понимал. Мне важно, чтобы не было жёстких рамок, потому что если мной командуют, я начинаю этого всячески избегать. Повезло, что человек меня поддержал, не пережал, нашёл подход, так что я осталась в Церкви и в гармонии с собой.

— Тяжело было найти духовника? Долго пришлось искать?

— Не знаю, можно ли о таком говорить, но я дико боялась первой Исповеди. Почти год ходила в храм, но не причащалась. Один раз исповедалась и причастилась «на автомате»: меня привели, сказали, что надо делать, но Исповедь получилась неполноценная, потому что тогда я ещё не осознавала всех своих внутренних проблем.

После такого неудачного опыта я почти на год закрылась. Ходила на молодёжки, слушала внимательно, писала тайные записки с адресатом «только отцу Валериану». Именно он мне казался самым мудрым и понимающим.

Помню свою записку о том, что боюсь исповеди. Думаю, ну, сейчас он в пух и прах её разнесёт. Ведь пишешь хоть и анонимно, но всё равно трясёшься от страха. Кажется, все сразу догадаются, что это именно ты написала: «Ага, она ещё ни разу не исповедовалась, а ходит тут с нами на молодёжки!»

Отец Валериан что‑то успокоительное ответил, правда, страх мой после этого не прошёл. Попробовала исповедоваться ещё у одного священника. Однажды по каким‑то волонтёрским вопросам подошла к отцу Иоасафу, а он говорит: «Приходи, всё тебе расскажу». Я же почему‑то восприняла его слова как «приходи на Исповедь». Меня буквально перекрутило накануне: как я буду исповедоваться? Как всё о себе расскажу, ведь лукавить не хочется ни в чём, надо только правду говорить, всё вспомнить.

После той, первой настоящей исповеди отец Иоасаф сказал: «Я бы тебе дал пирожок, если бы он у меня был». Так хотел меня поддержать.

Идеально получится, лишь когда ты этим горишь

— Переживала ли ты период охлаждения в вере? Или рвение и горение присутствовали всегда?

— Было несколько разных этапов. Иногда появлялось ощущение: «Больше не могу. Не выдерживаю. Работа и столько всего. Найду храм, где службы покороче». Сначала ищешь себе оправдание, потом понимаешь, что всё равно что‑то не так.

Одно время казалось, что, может быть, если не на богослужениях, то, занимаясь волонтёрством, я таким образом потружусь для Господа, воздам Ему благодарность за всё. Старалась ещё больше делать добрых дел, чтобы «откупиться». Но это ошибка, откупаться нельзя. Никакие дела не заменят общения с Богом.

Когда приходит осознание, что деятельность твоя тебя не спасает, действительно наступает охлаждение и возникает страх, что Господь за это накажет…

Из подобных состояний каждый раз выхожу по‑разному. Просто поднимаешься и идёшь на Исповедь, воодушевляешься, а потом через время опять подступают сомнения. В таких подъёмах и спадах вся жизнь проходит.

— Как избегать в волонтёрской деятельности такого разрушительного состояния, как желание помочь всем и каждому? Евангелие призывает «душу свою положить за друзей своих», и может сложиться ощущение, что ты должен буквально всего себя отдать. Но на деле не очень‑то получается.

— Желание помочь всем у меня тоже было. Когда только начинала активно волонтёрить, вообще пошла всюду пробовать себя. Поехала и в онкобольницу, и в дом престарелых — везде участвовала по максимуму. Но теперь считаю, что в волонтёрстве человек должен выбирать, что ему больше по душе. Ведь заставить себя помогать невозможно. Хотя иногда, может быть, и надо это делать — просто машинально, например, давать деньги на улице. Понимаю, что везде свои схемы, но понуждаю себя хоть немножко дать, особенно если просят ради Христа.

А так нужно выбрать, что тебе по сердцу. Для меня это детские дома — самое лёгкое направление, деток всем жалко. Я до сих пор общаюсь с их выпускниками, и оказалось, что оказанная когда‑то помощь переросла для нас в настоящую дружбу. Однажды в Харькове мы встретились с одной из наших девочек-выпускниц и сидящий рядом человек сказал: «Ого, вы такие друзья! Встретились и так счастливы…»

 
Во время волонтёрской поездки на море

Но разорваться по нескольким направлениям невозможно. Бывает, тебя просят, но ты понимаешь: это выше твоих сил, ну не сможешь сейчас потянуть ещё и этот кусок работы. Искать и находить баланс, не впадать в чувство вины — долгий путь, и пройти его помогают волонтёрские курсы, которые проводятся в Ионинском монастыре с самого начала. Когда пробуешь помогать, важно понимать, что́ ты на самом деле можешь, где твои границы. Благодаря курсам, размышлениям, постоянной рефлексии можно найти золотую середину: не быть недо-волонтёром, но и не стараться сделать всё, а потом выгореть, плакать и злиться: «Зачем я всё это делаю? Я этого уже не хочу!»

Необходимо найти баланс и идти по прямой линии, не впадая в крайности.

Мне в этом отношении повезло: мой духовник — одновременно и руководитель по волонтёрству. Я всегда рассказывала ему обо всех своих терзаниях, и меня удивляло, что реагировал он очень спокойно: «Как Господь управит, так и будет». Я долго не могла понять, причём здесь «Господь управит»? Ты или делаешь, потому что тебя просят, или не делаешь, и тогда ты не помогла и ты виновата.

Потребовалось время, чтобы убедиться: да, действительно, многие вещи Господь управит Сам. И если чувствуешь, что не вытягиваешь, лучше помолись, поговори с человеком откровенно, объясни, что не справляешься, и ситуация быстрее решится, причём так, как нужно. Потому что если переломишь себя, человек это почувствует, да и ты не сможешь сделать то, что просят, идеально. Идеально получится лишь тогда, когда этим горишь.

— При посещении больниц, интернатов для деток с инвалидностью, не было у тебя чувства обиды на Бога: ну как же Он это допустил?

— До сих пор есть вопросы. Но не обида, нет. Когда видела деток с инвалидностью, конечно, спрашивала себя: почему, за что? Кто‑то говорит: виноваты родители. Но как может быть ребёнок виноват в том, что кто‑то грешил? Для меня эта теория не срабатывала.

Я видела детей с тяжелейшей инвалидностью, которые не могут говорить, на всю жизнь застыли в неестественных позах. Мы живём и даже не задумываемся о том, что имеем, а кому‑то не дано даже просто разговаривать, ходить, реализоваться в этой жизни. Очень сильно меня вопрос мучил: почему Господь этих детей так наказал? С тем, что детки приходят в мир такими для нас — чтобы при виде их смягчалось наше сердце, тоже не могу согласиться. Во всяком случае, явно это не основная их цель на земле, да и звучит эгоистично: почему они должны страдать, чтобы мы спасались?

Сейчас думаю, что они просто очень сильные люди. И если ребёнку дана инвалидность, значит, он может с ней справиться и пойти по жизни намного увереннее. Эта мысль родилась, когда я увидела результаты — как дети, с которыми мы начинали, устроили потом свою жизнь. Часто у них получилось всё абсолютно как у здоровых людей и даже лучше!

То есть вопросы к Богу уже стоят не так остро, но всё равно где‑то глубоко в душе остаются.

— Наш номер посвящён в том числе конфликту ожиданий от воцерковления и реальности. Человек приходит в Церковь и думает, что станет «восходить от силы в силу», становиться лучше, светлее, сильнее, будет делать ещё больше добрых дел. Но явно с годами так не происходит. Лучше и больше мы не молимся и в отношении доброделания, наоборот, где‑то устаём и остываем. Как лично ты находишь силы не сдаваться?

— Действительно, соглашусь: сначала думаешь, что вот, есть рецепт — исповедуйся, причащайся, соблюдай правила, по которым надо жить. Даже воодушевляешься на время — сейчас по этому рецепту быстренько себя переделаю и отлично заживу. Но происходит иначе, раз за разом проявляются твои страсти, всё, что впитывал с детства — лень, осуждение, гордость. И когда понимаешь, что опять идёшь на Исповедь с тем же самым списком грехов, становится стыдно. Порой кажется, что от одной Исповеди до другой ничего в тебе не меняется. Это подкашивает, не знаешь, куда и как двигаться дальше.

Но я решила работать над собой, над своей человечностью. Сказала себе, что если не могу пока соблюдать все церковные правила, то хотя бы буду постоянно следить за тем, что я как человек делаю правильно или неправильно на каждом своём шагу. Вплоть до мелочей, которых мы часто не замечаем. Как ты поздоровался, кому улыбнулся, сказал ли доброе слово. Как себя ведёшь в течение дня, насколько раздражаешься — в метро, на улице, за рулём на водителей. Стараюсь менять своё мышление, не злиться.

Трудиться над своей человечностью — это путь нескончаемый. А к человечности уже можно и духовность подтягивать. Мне кажется, вся жизнь и пройдёт в таких трудах.

— Не было периода, когда хотелось не то чтобы уйти из Церкви, но — отойти, «потому что тяжело и нет во всём этом смысла»? Что лично тебе помогает оставаться в Церкви, не сойти с корабля?

— Мысли уйти, слава Богу, не посещали, но, бывает, лезут в голову всякие страсти. Свои обиды, зависть, осуждение. Когда смотришь и думаешь: этот не так делает, другой ведёт себя хуже мирских.

В таких случаях помогает честно спросить себя: «А что в тебе изменилось?» И когда оказывается, что как в пятнадцать лет, так и в двадцать пять, и в тридцать остаёшься с тем же самым наборчиком «любимых» грехов, возникают уже совсем другие вопросы. Что даёт тебе право осуждать других, если сама ведёшь себя не лучше, а то и хуже?

— И последний вопрос. У тебя миллион церковных послушаний: и Синодальный молодёжный отдел, и фестиваль для молодёжи «Ортофест», и форум матушек. Что больше всего в этой деятельности тебя вдохновляет?

— Много всего. Вообще, с какой стороны ни возьми, всюду что‑то вдохновляющее. Есть технические стороны: я люблю что‑то организовывать, собирать по крупицам, и когда всё готово и процесс запускается, просто таю от счастья. Получаю массу удовольствия от того, что ты делал-делал, всё пошло как надо и получилось что‑то хорошее.

И, конечно же, воодушевляют люди — общение, окружение, наша молодёжь, священники. Все они — родные по духу, очень глубокие и умные. Никогда не знаешь, в какой момент опять для себя откроешь новое. На каждом мероприятии узнаю что‑то важное, хотя, казалось бы, за столько лет в Церкви уже всё видела, всё слышала, всё знаю, чем меня можно впечатлить? Но потом слушаешь человека и думаешь: «Ого! Я‑то уже расслабилась, живу как живу, а оказывается, есть такие глубокие вещи, о которых даже не задумывалась».

Как люди мыслят, как у них идёт жизнь, как они служат Господу — это вдохновляет меня больше всего.

Юлия Коминко, журнал "Отрок"

Друзі! Ми вирішили не здаватися)

Внаслідок війни в Україні «ОТРОК.ua» у друкованому вигляді поки що призупиняє свій вихід, однак ми започаткували новий незалежний журналістський проєкт #ДавайтеОбсуждать.
Цікаві гості, гострі запитання, ексклюзивні тексти: ви вже можете читати ці матеріали у спеціальному розділі на нашому сайті.
І ми виходитимемо й надалі — якщо ви нас підтримаєте!

Картка Приватбанка: 5168 7520 0354 6804 (Комінко Ю.М.)

Також ви можете купити журнал або допомогти донатами.

Разом переможемо!