«Вот, намутил у лоха кусок хлеба», — и на такое приходится отвечать...

Все волонтеры по-разному приходили к вере, определяли для себя, что значит «помощь ближнему». Каждая история неповторима. Вот одна из них. Ее рассказал Александр Поштарук.

— Расскажи, с чего всё начиналось: Ионинский, «Молодость неравнодушна», волонтерство?

— Ого! Отсюда поподробнее, пожалуйста!

— Я занимался танцами, хип-хопом, и преподаватели мои очень активно интересовались кришнаитством. Мне тоже стало интересно. Я слушал разные лекции, про семью и всякое такое. Все они построены на обычной психологии, ничего ведического там нет. Просто психология отношений. Я тогда очень интересовался сектами, слово «секта» было для меня как из другого мира, хотел знать, что это такое, никогда раньше не сталкивался. А тут такая стройная система мировоззрения. Ну, в общем, я заинтересовался, они мне порекомендовали сайт, где можно найти чёткие лекции по разным жизненным вопросам. У них, честно говоря, неплохие точки зрения. Но потом я полностью прочитал Бхагават-гиту (это основная книга кришнаитов) и попытался разобраться в науке самосознания их основателя Брапхупады (да, я научился быстро все эти слова выговаривать). И вот тогда уже мне что-то не понравилось. Я задумался об Истине, начал искать материалы, набрел на православные сайты. Как раз в то время ко мне на занятия ходила одна девочка (я преподавал латиноамериканские танцы), вот она и привела меня на «молодежку». А до этого я еще заходил в пару протестантских храмов просто посмотреть, но ничего особенного не увидел — те же танцы. А период танцев я уже к тому времени пережил, и их «танцетерапия» меня не впечатлила. Но когда я впервые пришел на «молодежку» — я понял: поиск окончен! Вначале я просто ходил, слушал, в то же время набрел на сайт sektoved.ru и начал копать материалы про кришнаитов, после чего начал предъявлять претензии своим преподавателям, и, в какой-то мере, можно сказать, пресек пропаганду кришнаитов в школе танцев. А потом я уже активно влился, начал воцерковляться, мне хотелось много молиться! У меня был тот новоначальный период, когда благодати неимоверное количество, когда всё кажется легко, хочется всем об этом рассказать! Соответственно я начал ездить по разным направлениям, но волонтёрство мое началось не с ионинскими, а с ребятами, с которыми даже не помню, как познакомился! Они ходили на молодежку, но у них своя благотворительная организация, «Благодетель», кажется, называется. Я раз пять с ними съездил, но они чуть-чуть сумбурно на тот момент действовали, мне это не понравилось. Они просто кормили детей шоколадом, игрались и ехали домой. А мне хотелось какую-то тему этим детям дать, начать, так сказать, более продуктивное направление, и я стал с Фирасом ездить в Дом престарелых. Потом пошел на волонтерские курсы к Анне Лелик. Вот после них я зарядился ощущением, что надо заняться своим направлением! Это была помощь одиноким людям пожилого возраста. Потом нас с о. Николаем заинтересовало тюремное направление; это был мир, который я вообще никогда не знал, и мне казалось, что у тех людей тоже такой тяжелый духовный поиск, как и у меня. Так и оказалось. Т.е. они мне в какой-то мере по духу близки. После этого мы с Аленой Левонюк начали направление хоспис, а параллельно организовалась миссионерская группа имени ап. Иоанна, но сейчас она больше существует в виде рассылки, на которой мы просто разные богословские вопросы решаем, но на момент создания мы занимались распространением антисектанских листовок по храмам.

С друзьями-волонтёрами перед входом в колонию

— Сейчас ты занимаешься этим тюремным направлением?

— Да, езжу постоянно! И год у нас всегда начинается с того, что мы делаем пропуски (всё время через пень-колоду это происходит). Некоторые люди уже освободились, кто-то из них даже ходит сейчас на молодежку, один товарищ в больнице находится, мы ему периодически помогаем, чем можем. Т. е. работа проходит не только с теми, кто в тюрьме, но и с теми, кто вышел. Самое главное, что они звонят, и это очень приятно. Иногда в храм приходят, а некоторые даже причащаются. Я рад, что так происходит. В какой-то момент я почувствовал, что мне, наверное, есть, что сказать в тюрьме; захотелось узнать этих людей, и я поехал с о. Николаем во время своего отпуска в тюрьму, мне понравилось тем, что я почувствовал — этим действительно стоит заняться, и начал туда ездить. Те люди в тюрьме приходят к Богу, и они все хотят узнать что-то новое. Многие вещи, которые для нас обычные, для них — открытие. Вот мы знаем, что иногда стоит промолчать и понять, что у человека какое-то горе случилось, и именно поэтому он, наверное, раздраженный, ну или что-то в этом роде. Они этого часто не чувствуют в других людях. Когда им говоришь, что если на вас кричит человек, то простите ему, может, у него что-то случилось — для них это как открытие. Такие обычные для нас вещи, которые мы не ценим, для них — как алмазы!

— А в тюрьму с вами девушки не ездят?

— Нет! О. Иоасаф не благословил! Сказал, что они будут отвлекаться.

А вообще у нас всё очень толково организовано на приходе благодаря о. Николаю. Он причащает, исповедует, а я уже провожу воскресную школу, даю ответы на вопросы, которые возникают. Больше всего, как оказалось, их интересует тема «Борьба со страстями», как это может изменить жизнь. Часто речь идет о таких понятиях как гнев и кротость, уныние (очень часто больная тема) и радость, умение сорадоваться, гордыня и смирение. Приходится часто разъяснять им, в чем разница между смирением и малодушием, объяснять, что постоять за себя — это не грех, а наоборот, возможность остановить грех. Обычно такие вещи смущают людей и не дают им прийти в церковь, а тут им объясняют, что можно за себя постоять методом физической силы, но не забывать, что перед тобой икона. И, кроме всего прочего, рассказать, что нужно не отомстить, а образумить. Бывает, решаем такие прикладные вопросы как «я дал кусок хлеба знакомому, а потом узнаю, что он говорил другим обо мне „вот, намутил у лоха кусок хлеба“», и на такое приходится отвечать...

— Ты с таким увлечением говоришь о своем волонтерстве! У тебя никогда не было какой-то усталости от него? Мысли, что уже не хочется ничем заниматься, что все надоело?

— Было, но в такие моменты Бог сразу дает силы, помощь. Есть такое — к «зоне» надо привыкнуть. Сначала очень сложно после первой поездки заставить себя поехать снова, там другая атмосфера, переход из обычной жизни туда и обратно отнимает много сил. Поэтому люди, которые только начинают ездить, как правило, ездят раз в месяц. Потом уже, раззнакомившись, понимают, что проблемы людей в тюрьме очень похожи на проблемами волонтеров, что первые стремятся узнать что-то новое, им важно, что им говорят, и тогда ребята начинают ездить уже каждые две недели, и мне звонят, спрашивают: «Когда едем?».

— Что самое сложное в волонтерстве? Что-то, что требует каких-то твоих моральных и физических затрат, может быть?

— Самое сложное то, что людям в «зоне» очень важно научиться говорить «нет». Просто когда не знаешь этих людей, появляются какие-то опасения, не хочется обострять конфликт, но важно понять, что надо уметь сказать «нет», если это нужно. Вот если просит один «Саша, пополни мне счет», я говорю «нет, не благословили»!

— Что, правда, такое не благословляют?

— Да! О. Николай как-то очень правильно сделал: он провел с нами беседу, в которой рассказал, зачем мы сюда ездим, что входит в наши обязанности, сказал, что денег давать нельзя, счет пополнять тоже нельзя, нельзя делать никаких покупок, которые требуют больших денежных затрат. Просят носки — привези, если можешь. Книги — пожалуйста! Но не деньги!

— А если говорить о волонтерстве в целом, что можешь сказать? Может, какие-то чувства или мысли свои по этому поводу?

— Самое главное и страшное — это тщеславие! Как только у тебя начинает что-то получаться, сразу начинаешь тщеславиться, думать, что вот, я такой волонтер хороший, все у меня выходит, и батюшки как-то по-другому смотрят на тебя, благосклонно. На самом деле все не так, и с этим нужно бороться! Надо каждый раз приходить на молодежку, например, и вести себя так, как будто ты здесь первый раз!

Беседовала Татьяна Черникова