Прошла уже неделя, как подвёл итоги открытый российский кинофестиваля «Кинотавр», и всё же я пишу о днях прошедших, как о настоящем, потому что кино, показанное в Сочи, массовый зритель увидит лишь через несколько месяцев. Хотя сразу могу сказать, что большинство конкурсных фильмов лучше вообще никому не показывать, а особенно детям и молодёжи. Случилось так, что меня командировали в Сочи на 23-й кинофестиваль «Кинотавр». А точнее, меня как директора православного кинофестиваля «Покров», благословили смотреть конкурсные работы, чтобы отобрать подходящие для нас фильмы на юбилейный фестиваля (в этом году нам 10 лет!), который планируется провести с 11 по 14 октября 2012 года, в г. Киеве.

Вы не представляете, как это сложно сделать — из самого разнообразного по содержанию, жанрам и социальной (чаще — антисоциальной) направленности кино выбрать работы для фестиваля, где на первом месте стоят духовно-нравственные ценности и в полной мере отражается христианское мировоззрение с его Любовью к Богу и людям.

Сразу подчеркну, что православное кино — это не стопроцентное кино о традициях церковной жизни. Любое проявление добра, сострадания, любви, уважения, взаимопомощи и просто культурного поведения в обществе и есть элементы проявления православия в нашей жизни, в том числе и в кино.

Вот за такими фильмами я и приехал в Сочи — очень красивый курортный город с прекрасными пляжами и почти московскими пробками на дорогах.

На церемонии открытия я встретил своих хороших знакомых, известных и знаменитых людей из мира кино, с которыми я уже давно знаком по различным проектам. А главное, что они мне близки по духу и образу церковной жизни.

Например, Хотиненко Владимир Иванович (режиссёр фильма «Поп» и десятков других шедевров современного кинематографа) в этом году стал председателем жюри «Кинотавра», что уже даёт огромный шанс победить по-настоящему хорошему кино, без всяких новомодных и противных киношных штучек.

Как всегда оптимистично выглядит и разумно рассуждает о жизни, как человек православный, Андрей Мерзликин. Да и Дмитрий Дюжев с Сергеем Васильевичем Маковецким меня обрадовали своим умением выбирать для себя роли в фильмах, которые не стыдно смотреть вместе с детьми.

Должен сказать, что сама атмосфера открытия «Кинотавра» меня не расстроила. Всё было красиво и даже пристойно, включая банкет и концерт Леонида Агутина.

А вот фильмы, которые мне пришлось посмотреть (больше половины я не смог досмотреть до конца), меня расстроили очень и очень, хотя все они созданы на самом высоком техническом уровне, да и молодые режиссёры умеют уже многое, но почему-то безвкусно как-то, пошло и даже местами мерзко.

Мне лично не понятно для кого они создают свои фильмы? Или я слишком оптимистичен и вижу жизнь более интересной, чем они? Но всё же четыре полнометражных фильма мне удалось отобрать, и мы, надеемся, что они будут показаны в октябре у нас на фестивале в Киеве.

Очень понравилась программа короткометражных фильмов. Мы уже пригласили в Киев семь фильмов из двадцати, но остальные требуют какой-то другой психологической подготовки, и мне грустно за плохое воспитание авторов таких работ. Интересно, их родители смотрят, что вытворяют их дети?

Поверьте, я нормальный среднестатистический зритель без амбиций критиков-киноведов. Мне нравится просто хорошее кино. Пусть оно будет сложным для восприятия и заставит о многом задуматься, но оно просто обязано быть оптимистичным, и, простите, добрым по отношению к зрителям.

Ну, нельзя так издеваться над нами, тратя огромные бюджеты на производство фильма, показывая откровенную пошлость, кровавую жестокость, которой и в жизни-то, наверное, нет, и вкладывать в тексты героев такой мат, что стыдно за самих актёров с очень большими именами! Мне думается, что кино должно создаваться как раз для того, чтобы люди видели то, чего им не хватает в жизни, к чему они призваны, но не могут этого ощутить на себе и в своей семье по разным жизненным причинам.

Нам сказок не хватает... А снимать всякую гадость и выдавать это за шедевры, причём прокатного кино для массового зрителя, простите, это нравственное преступление, приводящее таких режиссёров к серьёзным духовным проблемам, в первую очередь, в их жизни. Так и хочется со всеми авторами поговорить как священнику с христианином, чтобы хотя бы для себя понять, зачем они снимают такое кино.

Кстати, с одним из них мне и удалось в аэропорту г. Сочи за кружкой пива пообщаться. Он оказался вполне нормальным парнем, только почему-то очень обозлённым на весь мир, а значит, и на людей, что собственно он и показал в своём кино.

А ведь он стал лучшим режиссёром фестиваля. Вот такие дела...

Но были и другие встречи с людьми и профессионалами кино высочайшего уровня. Например, общение с Владимиром Ивановичем Хотиненко, режиссёром и председателем нынешнего жюри «Кинотавра» меня обрадовало, как ничто другое на «Кинотавре». Владимир Иванович с удовольствием поделился со мной своими впечатлениями о фестивале и современном кино. Вот это интервью я и предлагаю прочитать прямо сейчас.

***

В 1989 году, когда родился кинофестиваль «Кинотавр», Владимир Хотиненко закончил свой четвёртый художественный фильм «СВ. Спальный вагон» и ему тогда было 37 лет. Владимир Иванович был неплохим актёром, а учился режиссёрскому искусству у самого Никиты Михалкова. Он снял двадцать художественных фильмов, среди которых фильмы «72 метра», «Мусульманин», «Поп». А его ученики по «Всероссийскому государственному институту кинематографии» считаются одними из лучших среди молодых режиссёров российского кино.

С Владимиром Ивановичем мы встретились в последний день фестиваля «Кинотавр-2012» и поговорили просто о кино.

Владимир Иванович, председателем жюри кинофестиваля «Кинотавр» Вы были 15 лет назад. Что изменилось на «Киотавре» за эти годы?

— На самом «Кинотавре» изменилось очень многое. «Кинотавр» постепенно, а в этом году в особенности, стал более рабочим фестивалем. То есть, люди по-прежнему ходят на море, это всё-таки фестиваль на море. Но на «Кинтавре» появилась мощная программа короткометражных фильмов, и она который год всё крепчает и становится всё сильнее. А что такое программа короткометражного кино? Это безусловное наше будущее. И в этом году разнообразие невероятное. Талантов много и это вселяет оптимизм. Это совершенно новое на «Кинотавре» и главное — полные залы на показах и это днём, когда люди купаются и привыкли отдыхать. Раньше они просто проводили время на море, и в зал их трудно было затащить. Приходили в кинотеатр только на хиты, на вечерние показы, когда солнце уже село. А сейчас другая картина.

Потом здесь появились так называемые «питчинги», где авторы рассказывают о новых проектах и ищут продюсеров для своих будущих работ. Это явление новое и уже в этом году расцветшее, скажем так. Это уже серьёзно, и реально запускаются новые проекты. Плюс ещё много круглых новых столов и всего прочее для обсуждения проблем. То есть «Кинотавр» становится рабочим кинофестивалем. Тем более, что такая обстановка была создана в рабочем порядке, без истерик и громких заявлений организаторов. Это меня радует очень. И дай Бог в этом направлении здоровья и процветания фестивалю. В этом году меня радует сама программа фестиваля. Появился выбор в конкурсе полнометражных картин. Есть из чего выбирать и что посмотреть.

Честно говоря, меня многие картины разочаровали своим каким-то угнетённым настроением, как будто всё так плохо в нашей жизни, что дальше некуда. А каково Ваше настроение после просмотров?

— В первую очередь, я отношусь к этому, как к работе. Я, конечно, никуда не уйду от своих личных отношений и привязанностей, но как председатель жюри я должен смотреть на это чуть шире и спокойней. Свои убеждения и предпочтения я должен скрывать внутри себя, хотя убежать от них очень нелегко. Фестиваль — это некоторый спектр самого разнообразного кино. Потом, люди же разные. Допустим, нам с вами это не очень нравится, мягко говоря, то для них это «очень» нравится. Кино, равно, как и жизнь, разнообразна, поэтому я, как председатель жюри, а состав жюри у нас подобрался очень хороший, причём в основном люди молодые, и я просто обязан быть объективным и справедливым.

И всё-таки, Вы с оптимизмом смотрели конкурсные фильмы?

— Картины пришлось смотреть разные, и настроение частенько было довольно придавленным. Но и приподнятое настроение бывало. Всего хватало. У меня реакция, когда я смотрю кино, обычная, человеческая, я ведь пытаюсь смотреть, как зритель. Для меня очень важно эмоциональное восприятие. Не какое-то там стратегическое, а человеческое. Это потом мы с членами жюри фильмы обсуждаем по разным параметрам, а на показах я простой обычный зритель.

Вы считаете, что все фильмы фестиваля можно показывать широкому зрителю?

— Знаете в чём дело? Зритель сам выберет, что ему смотреть. Он как-то сам определяется с этим. Вот, скажем, тот же фильм «Остров» Павла Лунгина. Они не думали, что зритель фильм будет смотреть, а зритель захотел смотреть такое кино. Неожиданно, но случилось. Такие примеры, к счастью, есть в нашем кино.

А Ваш фильм «Поп». Прошёл, как Вы рассчитывали?

— Хуже, чем я ожидал, честно говоря. Но, даже зная все недостатки фильма, я бы не стал ничего сегодня менять в угоду общему и даже особому мнению. Хотя над названием можно было подумать получше, тем более, что слово «Поп» практически не переводится на другие языки и для зарубежного проката я просил, чтобы фильм выходил под названием «На реках Вавилона». Изначально именно так должен был называться фильм «Поп». И это было бы более правильное название для фильма. К сожалению, слово «поп» за годы большевизма, атеизма, примерно, за лет сто вот такого разрушения, превратилось в нарицательное, и отбелить его одним фильмом было и есть делом практически невозможным. Но всё равно этот опыт для меня был довольно любопытным.

Предлагаю вернуться к «Кинотавру». Для меня есть совсем необъяснимые вещи в нынешнем кино. Почти в каждом фильме открытый мат, сигареты практически у всех героев и какие-то неприкрытые вульгарные вещи. Неужели современное кино без этого не может обойтись?

— Скажу прямо, что меня это самого угнетает. Да, все мы знаем, что великий А. С. Пушкин без этого не мог и вообще это могучий «великий» русский язык. Но есть вещи очень простые. Вообще, это специя. И вдруг подать на стол одни специи, перец там, соль и прочее... Человек скажет: «Ну что вы надо мной издеваетесь? Это для желудка вредно!» А это вредно для другого, для души человеческой вредно. Это просто специи. Всё это — ложно понятая свобода. Но хуже другое: в зале хлопают. Ладно бы улюлюканье и свист. Но нет, в зале одобрительно и восторженно хлопают. А это ещё тревожней. Это значит, что некоторые режиссёры специально изготавливают такой пошлый продукт, который нравится людям. Есть такой потребитель. Вот что происходит! Скорее всего, многих это коробит, массовый зритель таких вульгарных и вредных вещей просто не воспринимает, но такое, к моему глубокому сожалению, есть в нашем кино. Я, например, со своими студентами на эту тему говорю честно и откровенно. Я специально беседую с ними и прошу относиться к этому, как к специи, и всё-таки, как к языку.

Это часть жизни? Да! Но нужно ли это вытаскивать на поверхность и показывать в кино. Я, например, не люблю, когда в кино показывают человека на унитазе. Я просто считаю, что некоторые вещи нельзя показывать на экране. Нельзя и всё! Это совсем закрытая часть жизни человека. Ну что это мне даёт для понимания персонажа? Да ничего, кроме отвращения! И вообще, самое страшное, мне кажется, в современном мире нашлись уже, и находятся всё новые проводники показывать жизнь человека за гранью. В человеческой жизни должна быть грань. Должна быть тайна. Я глубоко в этом убеждён. Это как тайна исповеди. Исповедь ведь таинство, которое мы до конца не можем осознать. Но, к сожалению, всё больше и больше появляются желающих зайти за эту грань.

А может, нет добра, отчего вы взяли, что есть добро и зло — так, видимо, они рассуждают? И самое страшное то, что именно делают эти люди как бы в поисках истины. Подчёркиваю, именно «как бы», потому что, кроме лукавства, здесь нет ничего, и человек переходит допустимую грань вседозволенности. Вот, например, ребёнка приучают с детства, что нельзя прикасаться к огню, потому что будет больно. Это огонь, и он жжёт. Мы просто не догадываемся, что эти невидимые, на первый взгляд, ожоги от показа в кино «жизни за гранью» обязательно обнаружатся и скажутся потом, на наших детях и обществе. Конечно, это печальные тенденции в нашем кино, но боюсь, что это тенденции современного мироустройства. Это не только тенденции современного кино. Сам мир движется к очередному потопу. Вот буквально всё, все шаги, которые вроде бы были направлены на гуманизм, свободу личности, на самом деле все ведут туда, к потопу.

Чему главному Вы учите своих учеников, кроме техники создания кино, и какое кино Вы хотели бы от них видеть?

— Тут вопрос, конечно, сложнее. В первую очередь, я их учу профессии. Профессия — не просто техника. Она из чего-то складывается. Часть профессии — это мироощущение. Вот этот сегмент, само мироощущение, на который мы и можем реально влиять, потому что они с первых работ куда-то собираются идти. И ты ему можешь порекомендовать, остановить или вот посоветовать туда не ходить. То есть не иди туда и всё! Или давай закончишь обучение и туда сходишь, но когда закончишь обучение и станешь покрепче. Но жёсткой запретительной инструкции у меня нет. Например, что делать самому режиссёру в будущих своих работах решать ему самому и только ему. Это новый и совершенно другой мир для меня через него и его работы. Мы же не всё знаем. И мне интересно, что с ними происходит, какие процессы живут в них и как можно это превратить в произведение.

Может ли или должно кино быть воспитательным и полезным?

— Я не очень верю в воспитательную роль кино. В разрушительную силу верю, это точно...

***

Мне же остаётся только добавить, что не всё так плохо в мировом кинематографе, особенно в российском, потому что в России кино производится очень активно и с каждым годом финансирование российского кино увеличивается в разы на самое разное кино. Вот среди такого разнообразного кино, думаю и надеюсь, что не только я, но и добрая половина всех нормальных людей хотели бы видеть больше семейного и доброго кино, где стремление к истинной Любви, внутреннему миру и взаимопониманию было бы у авторов и актёров фильмов на первом месте. Украина — вперёд!

Протоиерей Александр Акулов,
директор православного кинофестиваля «Покров»