Душа, говорил он, узнавая истину, попадает в сродную себе область, словно просыпается от сна и радуется, доказывая тем самым, что она не чужда Богу изначала. Она всегда втайне жаждет Бога, хотя и сама не знает часто, чего или Кого она жаждет.

Эти слова вошли в тощий виртуальный «цитатник сказанного отцами», и цитировались на протяжении веков всеми, кому не лень, то к месту, то не к месту.

А в конце 19-го века незабвенный В. В. Розанов, не шибко красневший перед авторитетами, дерзнул эти, кажущиеся незыблемыми, слова опровергнуть. «Христианка, говорите?», — спросил Розанов. «Ничего подобного. Душа по природе — язычница». На Василия Васильевича зашикали, замахали руками, затопали ногами. Но сама жизнь — лучший его адвокат. И кто, вопреки Розанову, хочет доказать слова Тертуллиановы, тот докажи это жизнью, а не риторикой.

Мне, например, без пенсне видно, что в мире есть много примеров, доказывающих Тертуллианову правоту. Но примеров, доказывающих Розановскую горечь, не меньше, если не больше.

Берите Хэллоуин. Откуда у множества людей столько глупости, столько желания серы понюхать и рогатого за хвост подержать? Впрочем, много ручьев стеклось под первое ноября в кельтское болото, и что-то одно до конца сей феномен не объясняет.

Христианство не отменило язычество и не уничтожило, поскольку это невозможно. Язычество неистребимо.

Христианство очень мудро повело себя с язычеством, то вытесняя его собою с насиженных мест, то наполняя новым смыслом старые суеверия, то возвышаясь сияющими высотами над теми зарослями, в которых нимфы стенали о смерти «великого Пана». В духе подобного подхода получило свою дату празднование Рождества, так «воцерковилась» Коляда с Масленицей. И процесс этот шел одинаково, что на Востоке, что на Западе.

Но мухи не садятся на котел, пока котел горяч, а древняя ложь не воскресает, пока люди хранят веру. Стоит же веру утратить, или начать утрачивать, как из-под священных риз христианского мира начинает выползать ожившая нечисть. По календарю она претендует на торжества в один и тот же день с христианскими праздниками, и вот уже трудно разобрать, что, собственно, празднуем.

Так произошло с праздником Всех Святых, который католики празднуют не в зависимости от Пасхи (как мы), а фиксировано — 1-го ноября. На это время по кельтским понятиям попадает какое-то свое празднование, связанное с духами, с темной (зимней) частью года, с буйным весельем, призванным то ли духов ублажить, то ли от них защититься. Вся эта этнографическая блажь со временем перекочевала в Новый Свет в головах эмигрантов, и там праздновалась в этнических группах ирландцев, шотландцев, валлийцев. Ну а уже в наши годы, то есть с конца 20-го века, праздник комерциализировался, и в качестве экспортного товара стал активно распространяться по миру.

Критиковать подобные «праздники» — это все равно, что ругаться с паровозом. И запрещать его бестолку. Нужно только назвать вещи своими именами. Это праздник внутренней пустоты и побочный признак глобализации.

Надо сказать, что у каждой страны хватает своей собственной бесовщины, но англоязычная бесовщина с некоторых пор автоматически превращается в нечисть интернациональную. Вот почему германские Вальпургиевы ночи и прочие шабаши дальше Европы нос не кажут, не в пример тыквенным рожам с огоньком внутри. Естественное распространение Хэллоуина ограничивается англоговорящими странами: США, Великобританией, Австралией.

Что же касается стран Европейского Союза, или Японии, или Южной Кореи, то это уже знаки глубокой зависимости — финансовой и культурной — от Штатов; зависимости, возникшей после окончания Второй Мировой. К последней категории относимся и мы, только наше холуйство более позднего происхождения, поскольку мы у Штатов ходим в унизительной зависимости не с конца войны, а с «лихих 90-х».

Что ж, мир слепливается в кучу, интегрируется, объединяется. При этом внутренне людям все больше угрожает опустошение и бессмысленность существования. Опустошенному и объединенному человечеству тоже нужно что-то праздновать. Это — специфические «красные даты глобального календаря».

Хотя можно и у заморских купцов покупать хороший товар. В день святого Патрика не обязательно наливаться пивом и сидеть в пабе. Можно по всем церквям отслужить молебен Патрику. Великий ведь святой. Равноапостольный в трудах. Но в том-то и есть вся суть заимствованной шумихи, что берется только нечто поверхностное и глупое, бьющее по страстям, как по клавишам.

Всемирные праздники объединенного человечества непременно шумны. Как фейерверки на Новый год, начинающиеся в Японии и заканчивающиеся в Сиэтле. Как открытие очередной Олимпиады, на которое смотрят, сидя у экранов, сразу несколько миллиардов людей.

После праздников, типа Хэллоуина, специально надо еще день отсыпаться. Это не праздники, от слова «праздность», то есть покой, то есть отдых от изнурительного труда, то есть, почти «шабат». Напротив, это будет шум и гам, визг и вой. Скорее шабаш, чем «шабат», скорее знак душевного надрыва, чем признак подлинного веселья.

Это не праздник села или небольшого города, но праздник мегаполисов, где сконцентрирован праздный люд и в карманах водятся шальные деньги.

Это не праздник детей, стариков или серьезных людей среднего возраста. Методом нехитрого исключения определяем тех, кто празднует, и где.

В ресторанах, пабах и ночных клубах больших городов эту заморскую баланду будут хлебать молодые люди с пустой душой и лишними деньгами. Они уже сегодня считают себя гражданами мира, для них и создается «новый месяцеслов глобального человечества».

«Помолимся убо о них, да откроются их душевные очи, и да придет на них вразумляющая и очищающая благодать Святого Духа».

Протоиерей Андрей Ткачев

Источник