Национальный. Институт. Рака. И его «неприметный» Космо-Дамиановский храм

Этот храм не впечатляет красотой росписей, архитектурой, высотой и древностью. Всего этого здесь попросту нет. На небольшом клочке земли почти на окраине Киева обустроена небольшая палаточная церковь, с печным обогревом и крошечной территорией. 

Но это — место подвига. Настоящего, самоотверженного, искреннего. И совершают этот подвиг практически ежедневно асболютно все — и настоятель, и работники храма, и прихожане.

Национальный. Институт. Рака. Эти три слова легко написать, но осознать, что за ними стоит — просто немыслимо. Онкология по-прежнему остаётся одним из самых страшных слов современности, его стараются даже и не произносить лишний раз — чтоб не накликать беду.

Тем удивительней те, кто пришел в эту беду добровольно. Много лет назад пришел и остался.

С 2003 года при Национальном институте рака существует православная община во имя святых целителей Косьмы и Дамиана римских.

И сегодня, в день престольного праздника этого храма, неприметного с улицы, но знаменитого своей деятельностью на всю Украину и за пределами её, с настоятелем священником Евгением Милешкиным и пономарём Александром Брусиловским — многолетним волонтёром, создателем сайта donor.org.ua, координатором движения помощи онкобольным детям, мы говорим о том, как это — каждый день видеть чужую беду и боль, чем может здоровый человек поддержать смертельно больного, и чего нужно бояться, помогая онкобольным деткам.

Священник Евгений Милешкин: «Уйти не захотелось»

— Наша община существует с 2003 года. Вначале храм разместился на больничной территории в маленьком помещении – 16 квадратных метров, где помещалось не более 15 человек.

Священник Евгений Милешкин с супругой и участниками детского приходского хора

Служили довольно часто — несколько Литургий в неделю, и при этом, скажем так, пытались выйти за пределы храма. Посещали детское отделение, причащали больных, совершали молебны. Каждую неделю организовывали паломнические поездки, вели воскресную школу для детей и взрослых.

Потом, Божьей милостью, расширили помещение: с разрешения дирекции поставили палатку, построили деревянный храм. Так что сейчас у нас больше метраж и, соответственно, вместительность.

— С чего лично для вас началось знакомство с институтом онкологии? Как вы сюда попали и... почему остались?

— Для меня всё началось с назначения. После семинарии я был направлен служить на приход, который организовывался здесь, при онкоинституте. Так что сразу попал, так сказать, в самую гущу событий.

Как-то раз в небольшое приспособленное помещение, которое мы ещё только готовили к богослужениям, делали там ремонт, принесли мальчика без ноги. Он даже сидеть не мог — его просто положили на две скамейки, сдвинутые вместе… Мама его была искренне верующей, очень горящей. Через неё и состоялось моё первое знакомство с детским онкоотделением. Впоследствии она неоднократно просила меня прийти, причастить деток, подключала остальных родителей. Так началось моё служение в этой больнице.

— Мальчик выздоровел?

— Мальчик умер.

— Вы увидели всё это — горе и веру родителей, страдания детей. Не захотелось уйти, чтобы никогда больше с этим не сталкиваться?

— Уйти не захотелось. Захотелось остаться и трудиться. Я увидел, насколько священник реально может помочь — помочь, прежде всего, духовно, утешить в том, что, казалось бы, никакому утешению не поддаётся.

— По-вашему, нужно ли, помогая ближним, воспринимать боль другого человека как свою собственную или легче абстрагироваться?

— Доводилось слышать: «Не хотим ходить в ваш храм, потому что туда приходят онкобольные». Люди боятся увидеть страдание, боятся, что всё это перейдёт и в их жизнь.

Но когда человек думает только о себе, замыкается на себе, тогда мир вокруг него, его мировоззрение очень сужаются. Господь предостерегает нас от этого: «Отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною». Наоборот, мы должны свой кругозор расширить максимально, вплоть до познания Бога. И чтобы это совершилось, нужно углубиться в те страдания, которые нам посылаются, полностью, и если надо, забыв о себе, о своей боли, принять боль или радость другого человека, твоего ближнего.

Невозможно помогать, не сопереживая. Невозможно, не пропустив через себя, молиться за человека. Иначе всё будет пусто, холодно, не по-настоящему, не от сердца.

— А свое сердце выдержит?..

— Если со Христом, то не только выдержит, но и окрепнет, расширится для принятия ещё большей благодати Божьей.

Александр Брусиловский: «Выползай-ка, улитка, из своего домика»

— Саша, мы знакомы с вами ещё со времен Славика Афонина. Легендарного мальчика, помочь которому хотели очень многие. Несмотря на все усилия, он умер, а вы стали дальше помогать деткам. Не страшно постоянно соприкасаться с горем?

— Первый ребенок был, действительно, Славик Афонин. Это был 2004 год. Вначале я просто сдал для него кровь как донор. Затем познакомился с ним, с его мамой, а незадолго до этого состоялось моё знакомство с батюшкой Евгением.

Александр Брусиловский - крайний справа

И да, вначале было страшно. Очень страшно, особенно, когда ребенок так скоро умер. Это было настоящее потрясение, и, думаю, только чудом Божьим я стал двигаться в этом направлении дальше. Потому что мысль была такая — да как вообще всё это можно понести. Но, как сказал батюшка, это действительно помощь Божья и действие Его благодати.

Ведь наш внутренний источник имеет предел, он может исчерпаться. Когда начинаем выжимать себя на полную, то и вырабатываемся «под ноль». А с Господом идет обратный эффект: чем больше отдаешь, тем больше получаешь.

Хотя, когда говорят о том, чтобы «принимать боль другого как свою», для меня это звучит слишком громко, я пока так не умею. Хочу дорасти до этого, насколько могу, стараюсь так мыслить, но, видимо, ещё не пришло время.

Дело в том, что как бы мы ни прятались, так или иначе, но скорбь все равно нас коснется: если не через онкобольных деток, то через семью, близких. Господь хочет спасения всякому человеку, а мы замыкаемся и, как улитки, выходить из своего домика не хотим. И Господь потихонечку начинает вытягивать нас из скорлупы: смотри, какой вокруг тебя мир.

Так что рано или поздно, но придётся с миром, и в том числе, со страданием соприкоснуться.

— Как вы для себя ответили на вопрос: зачем Господь посылает боль и болезни детям? Если нужно вразумить родителей, то пусть они сами и страдают, дети-то при чем?

— Взрослый человек (сужу по себе) закован в некий панцирь. Из этого состояния — замкнутости холодной улитки — меня ничего бы не вывело, а дети — могут. Наверное, так и с другими.

Думаю, мы, к сожалению, достигли уже такого состояния, когда своя собственная скорбь вызывает лишь желание ругаться и проклинать всё на свете — как тот, другой разбойник на кресте. А когда видишь, как страдает чистый, невинный ребенок — по сути, это и есть Христос, страдающий невинно за наши грехи, — то наоборот, возникает стремление преодолеть всё, совершить невозможное.

Священник Евгений Милешкин: «Приход разрастается»

— Чем сейчас живет община?

— Самое важное – это Литургия, вокруг неё выстраивается всё. Ведь на Литургии явно присутствует Сам Господь, мы причащаемся Его Тела и Крови, соединяемся с Ним, объединяемся вокруг Него. Всё остальное исходит именно из этого единства.

При храме действует детская певческая школа, в которой занимаются более 30 детишек. Наши детки и на фестивали ездят, и в конкурсах участвуют — привозят награды и первые места.

Детский хор храма свв. Космы и Дамиана (Киев)

Есть детская воскресная школа.

По понедельникам я провожу занятия для родителей онкобольных детей. Есть множество животрепещущих вопросов, на которые родители хотят получить ответы. Мы обсуждаем разные ситуации, рассматриваем их в свете Евангелия, в свете веры.

Каждую субботу у нас — одно из самых важных дел: идём с Чашей в детское отделение и всех детишек причащаем. На праздники совершаем молебны в детском отделении, готовим подарки.

Есть довольно большой паломнический отдел. Много людей воцерковились именно через паломничества.

Слава Богу, наш приход разрастается. Вначале нас было всего двое — я и моя супруга. Постепенно стали приходить люди, и сейчас один только хор — это около 30 человек. Прихожане – не только жители окрестных домов, к нам ездят из различных частей города. Много людей, конечно же, приходит из больницы.

Теперь каждый, кто здесь лечится, знает, что на территории есть храм, что совершаются богослужения, можно прийти, помолиться, исповедоваться, причаститься, укрепиться Христом, получить утешение и посильную помощь. И с врачами у нас очень хорошее взаимодействие, многие ходят к нам на службы.

Александр Брусиловский: «Волонтёры есть, но их мало»

— Насколько много волонтёров задействовано в помощи онкобольным детям?

— Всего сейчас около 150 человек — по всем регионам.

— С кем больше всего в Киеве сотрудничаете?

— В Киеве насчитывается 5 отделений, где проходят лечение дети, и волонтеры есть при каждом из них. Правда, к сожалению, людей не хватает. Были всплески, когда приходило много народу, но найти тех, кто работает долгосрочно, а не то, что пришел раз-два и перегорел, это проблема.

Вся надежда на православную молодежь.

Бойтесь только того, чтобы упустить момент

— Напоследок, что бы вы посоветовали людям, которые хотят помогать онкобольным деткам, но пока ещё страшатся соприкоснуться с чужим горем? Чего действительно нужно бояться, а чего не стоит?

Александр Брусиловский:

— Нужно бояться не послушаться этого помысла: «иди и помоги». Это Сам Христос зовет – иди и помоги!

Иди, помогай, отзовись. Жизнь коротка, посмотри, каков этот мир, он другой. Ты узнаешь себя намного глубже, узнаешь, кто ты есть на самом деле, что вообще ты собой представляешь. Конечно, иди!

Священник Евгений Милешкин:

— Полностью согласен: страшно упустить этот момент. Когда человек помогает кому-то, он, прежде всего, помогает самому себе, он себя духовно обогащает. И пока есть такое желание, порыв, очень важно его не упустить.

Беседу вела Юлия Коминко