Кэри Тагава: Не боюсь смерти, боюсь быть недостойным любви Бога

Кэри Хироюки Тагава - известный голливудский актер японского происхождения - сыграл главную роль - православного священника - в фильме «Иерей сан: исповедь самурая», выходящего сегодня в прокат в России. Несколько недель назад Тагава принял крещение в православной церкви с именем Пантелеимон. Главный редактор «Правмира» Анна Данилова поговорила с Кэри Тагавой о его пути к православию, влиянию отрицательных героев на его миропонимание, и том, как противостоять злу силой.

– Мистер Тагава, поздравляю вас с принятием православия. А  помните ли вы тот момент, тот день, когда вы решили для себя, что хотите принять православие?

– Само решение я принял не так давно. Но думал я об этом очень долго.

Когда мне было шесть лет, моя семья переехала из Японии в Америку. И родители мои решили, что все мы должны принять христианство и отойти от буддизма и синтоизма.  Так и произошло. Мы с братом каждую неделю ходили в воскресную школу и христианином я был с детства. Но дело в том, что христианство в Америке – это очень специфические вещи. Американское христианство менее структурированное, менее четкое. Брата моего это устраивало, а я… я и в Америке оставался японцем и всю жизнь искал «правильное» место для себя, для своей души. Это всю жизнь отдаляло нас друг от друга. И вот наконец я пришел к православию, и чувствую, что обрел то самое «правильное место».

Хочу поблагодарить моего менеджера: меня не убеждали принимать православие, но открывали для меня веру. Мы никогда не начинали съемки нового фильма или не отправлялись в поездку без того, чтобы зайти в церковь и получить благословение на работу, попросить о защите.

Так что получается, что формально выбор я сделал недавно, но, чтобы к нему прийти, мне понадобилась целая жизнь. К «своему» христианству я шел очень долго и непросто.

-А сам момент принятия решения – «Все, буду православным!» – помните?

– Да. Это было не так просто. Мы с вами в такое непростое время живем, столько конфликтов, раздоров, войн вокруг религии… Раньше люди были куда терпимее друг к другу в этих вопросах. Это ведь личное дело человека – его отношения с Богом. И я, бывало, думал – наверное, сейчас не самое подходящее время для таких решений… Но все же нужно было отбросить все сомнения, все страхи и решить – что нужно именно моей душе?

Мне нелегко было принять это решение, и обстановка не была простой. Но после всех моих внутренних поисков, раздумий, колебаний в сухом остатке было – «Бог» или «может быть, Бог, но попозже». И одно дело – это просто принять решение. А другое дело – пройти через опыт исповеди, решения – и это было большим, чем я того ожидал.

– Что вы думаете о происходящем сегодня в Европе и на Ближнем Востоке?

– Я всей душой переживаю за тех, кто погиб, за тех, кто осиротел, молюсь за них.

То, что все эти ужасающие трагедии происходят в результате политических игр – несомненно. Вот таков наш мир сегодня. Люди делают бизнес на войнах. Таким прибыльным бизнесом стала война, такие огромные деньги вкладываются в нее…

Это, что говорить, ужасает, это очень тяжело.

В Библии очень ясно сказано – «не убий». И в Библии не сказано, что можно убивать, имея армию или возможность  оплатить войну.

Отчаявшиеся люди прибегают к отчаянным средствам. Конечно, я ни в коем случае не оправдываю вовлеченных в войну людей. Но каким-то странным образом я понимаю, что для тех, у кого есть огромные деньги, война – это прибыль, бизнес. И для тех, от кого война далеко – это как очередная серия некоего реалити-шоу. Но есть отчаявшиеся люди, попавшиеся в безвыходную ситуацию. Повторю, я никоим образом не оправдываю их действия, но каким-то странным образом я могу их понять. Мне жаль людей, совершающих теракты. Ведь многие из них думают, что делают что-то, угодное Богу…

Многое сейчас неладно в мире…Мне вот, например, жаль людей, которые так погружены в современную ерунду, что следующая серия очередного реалити-шоу для них важнее всего. Я, как видите, совершенно не голливудский человек, такая очень нетипичная известная личность. Да, всю жизнь я играю отъявленных злодеев, но мне близко заботиться о других, служить другим. Это в моих генах. Играть злодеев – это одно. Кто ты в реальной жизни – совсем другое.

Забота и сострадание – то, что мне близко. Другими словами, я – самурай. Ведь само слово «самурай» происходит от слова «служить, поддерживать». И это крайне важная часть японской культуры. Но так много людей считают, что самураи – это про драки, бои, но никоим образом не про служение. Клише, стереотипы, очень распространенные при этом.

То, что сегодня происходит – ужасно. И я очень сострадаю людям и молитвенно я с ними.

– В большинстве фильмов, в которых вы играли, весь сюжет строится вокруг драк, порой совершенно жутких…А выходит, мир вокруг нас пострашнее будет…

– Это так. Но, знаете, есть огромная разница между боевыми искусствами, между самурайской культурой боев и уличными драками или «боями без правил». Совершенно четкая и определенная разница.

Можно быть воином – человеком с четкой системой ценностей, с целью в жизни, духовным руководством. А можно драться без ценностей и правил. Разница в том, что руководит человеком.

Конечно, боевики – это бизнес, особенно в Голливуде. И наша – моя, в том числе –  вина в том, что из-за этих фильмов так распространилась примитивная философия, когда мир делится на «плохих» и «хороших», на черное и белое.

Ты хороший? Значит, давай, найди плохого, победи его. Это дурная составляющая восточных единоборств, дурная составляющая поверхностного взгляда на мир. Никто не хочет знать об этическом кодексе самурая, о том, какие на самом деле ценности лежат в основе восточных единоборств. Ведь на самом деле придуманы они в первую очередь для защиты – себя и других людей.  И лично для меня это очень печально – то, что восточные единоборства зачастую воспринимаются так плоско, так поверхностно. И когда учат этим искусствам – тоже не уделяют внимания философии боя. Это совершенно неверно, в корне.

Всей своей карьерой в Голливуде я пытался это доказать. Для меня это было жизненно важно. Я хотел изменить, разрушить эти дурацкие стереотипы, бытующие, особенно в Америке, об азиатах.

Ведь приходит режиссер в очочках и говорит: «Так, ты злодей, ты благородный герой, деритесь до крови». Злодей обычно как раз азиат. Для меня так важно было разрушить этот расистский подход, когда люди презирают других из-за их национальности. Я пытался играть так, чтобы видно было духовное начало у моих героев. И многое для этого я взял из собственной жизни.

И поэтому сыграть священника для меня – чрезвычайно важное событие. Хотя сам я по натуре, скорее, монах, человек, который пытается стать лучше, пытается помогать другим. Но этот фильм – он действительно изменил мою жизнь.

– Ведь вы и раньше говорили, что сыгранные роли оказывали  на вас влияние. Но то были «плохие парни». А тут раз – и священник, русский священник. Как вы чувствовали себя в этом образе?

– Хорошо. Хотя это, конечно, не очень обычная история – из «плохих парней» в священники. Но не нам судить людей, друг друга, за поступки. Это не то, чего Бог хочет от нас, это вообще исключительно Божье дело, это его «работа». И в этом смысле наш фильм и о том, что из тем, кто был «плохим парнем», может произойти преображение – например, он может стать священником, представителем Бога на земле.

Я очень долго ждал подобной роли, искал ее. Мне нужно было направить накопившуюся во мне энергию в принципиально другое русло.

Нужно еще учитывать мой детский опыт тот сильный гнев из моего детства в Америке.Я вырос в в американской глубинке, где расизм цвел самым пышным цветом. И когда ребенку, открытому миру, со всех сторон причиняется с только зла, неприятия… Знаете, я, когда играл своих злодеев, память об этой боли я использую – как меня можно ранить, как я могу ранить других.

Это тяжелое было время – всего 10 лет прошло с окончания Второй мировой войны, и тогда быть японцем, живущем на юге Америки – а мы жили в Северной Каролине, Луизиане, в Техасе – было очень непросто.

Но не сломаться, стать тем, кем я стал, мне помогли два фактора. Во-первых, мой отец был военным. Он родом с Гавайи. А солдаты оттуда получили огромное количество боевых наград. Больше всех в истории армии США. Очень многие из них были награждены золотой Медалью Почета – высшей военной наградой Америки, учрежденной еще Джорджем Вашингтоном.

Знаменитый 442 батальон был сформирован из японцев – жителей Гавайских островов. И самые известные американские части, в которых служили японцы, – это 100-й пехотный батальон 34-й пехотной дивизии и  442-я пехотная боевая группа. Японские артиллеристы были одними из тех, кто освобождал немецкий концлагерь «Дахау». Насколько хорошо сражались японцы в рядах американской армии, можно судить хотя бы уже потому, как много среди них кавалеров Медали Почета – высшей боевой награды в США. 21 военный из 442-й группы был награжден этой медалью, и сама военная часть по этому показателю находится на первом месте за всю американскую историю.

Мой отец – он один из них. Он не служил именно в этом батальоне, но дух его он полностью разделял. В 20 лет это большое достижение – несмотря на расизм, посвятить свою жизнь защите родины. И хотя из-за расистского отношения я действительно рос в «аду» – но моя мама-японка обеспечила мне очень крепкий тыл. Она была очень сильной личностью, с истинно самурайской энергетикой. И то, чему она учила меня в детстве, помогло мне справиться с той ужасной болью, которую мне причинили в детстве.

Именно из уроков матери я вынес, что из всякой ужасной ситуации есть три выхода – драться, не драться и сдаться, и третий – стать лидером. Очень нелегко шестилетнему ребенку сообразить, что нужно делать, когда вокруг расизм. Но мама очень вдохновляла меня – «никогда не сдавайся», «никогда не стыдись того, что ты японец, гордись этим». И я стал создавать ситуации, в которых я становился лидером всего класса – класса расистски настроенных детей. Я вел, например, рождественские школьные вечера и все такое… Я старался стать сильнее ситуации. И я хотел бы сказать сегодняшним детям, подросткам: если ты попал в ситуацию, когда ты чувствуешь себя беспомощным – никогда не теряй надежды, не отчаивайся. Потому что есть Бог.

И не бойся обращаться за поддержкой к родителям.

Здесь, в России особенно. У вас такая сила духа, такая страсть к жизни… Это просто часть ДНК русских. Да еще ваша погода – все это делает вас очень сильными личностями. И важно эту силу использовать правильно – например, в служении Богу, в религии.

 – Одна известная певица, узнав о том, что вы хотите принять православие, написала на своей страничке в Фейсбуке – «это как если бы Дарт Вейдер принял буддизм». Как вам такое мнение?

– Ради Бога, люди могут говорить обо мне все, что угодно – ведь они не знают меня как человека. Знаете, говорят, актеры используют только 10% мозга, играя. Но на самом деле, когда ты вживаешься в роль, 90% мозга в этом участвует. Когда на Бродвее ставили «Маркиза де Сада», через некоторое время многие актеры на самом деле сошли с ума, их пришлось поместить в психиатрическую клинику. Потому что когда ты выкладываешься по-полной, это всегда затрагивает твое подсознание. Но я – японец. А в японской культуре всегда и все рассматривается и с темной стороны, и со светлой.

Я, конечно, сыграл множество отъявленных негодяев, но я играл их, используя свой свет. Не всегда мне это удавалось, были у меня тяжелые периоды в жизни, когда я был слаб. Я не ангел, конечно – просто человек, пытающийся найти свой путь в этом мире. Но с шести лет я стремлюсь к тому, чтобы все, что я делал, приближало меня к Богу, и стараюсь обращаться с людьми так, как хотел бы, чтобы обращались со мной. Это же тоже основы христианства. Так что не стоит судить об актере по его персонажам. Та ваша певица, которая написала это комментарий – нам нужно познакомиться с ней, и она увидит, что зла во мне нет.

– Вы много раз говорили, как лечить людей с помощью боевых искусств. А в крещении ваше имя – Пантелеимон, великий святой, лечивший людей, исцеляющий их. Есть ли связь?

– Да, конечно. Для меня было крайне важно, какое имя принять в крещении. Я знаю от многих церковных людей, что не стоит говорить о своем опыте помощи и излечения людей. Церковь очень строго относится к тому. Что мы делаем с телом. Ведь и в христианской традиции тело – это очень важно. Тело – это храм, созданный Господом, и мы должны заботиться о благополучии этого храма. Но и восточные единоборства учат тому, как, с одной стороны, драться, наносить травмы, а с другой – как с их помощью исцелять. Нужно только знать, как использовать свою энергию, в какое русло ее направлять – разрушающее или исцеляющее. Одинаковым по силе импульса потоком энергии можно убить человека, а можно –  исцелить. Это очень специфическая, особая философия – как повернуть негативную ситуацию в нужное русло.

Имя выбрано вовсе не случайно. Я сам работал с больными людьми. Был, например, такой случай. Женщина, больная раком лимфатической системы и эмфиземой легких, умирала. Ей давали два месяца жизни, она в таком отчаянии была. Ей уже было нечего терять, родные пытались использовать все возможные способы лечения. Меня попросили прийти и попытаться помочь. Я пришел, но сразу сказал – никаких гарантий.

Я решил попробовать помочь ей с помощью разработанной мной системы дыхания. То есть я только показывал ей, как нужно дышать. И на моих глазах ее мертвенный, синий цвет лица превратился в розовый, здоровый. Она вспотела, дыхательные упражнения оказали на нее такое сильное действие, что она кричала. Родители ее, увидев это, были в шоке. И они мне сказали «уходи», даже не спросив, что я делал. А я всего лишь показал ей несколько дыхательных упражнений…

Для меня этот случай был переживанием духовного, религиозного плана. Тогда я решил, что не хочу посвящать жизнь боевым искусствам, обучению других людей им. Я хочу создать систему самооздоровления – для себя и для тех, кто захочет ее испытать. Вот поэтому я выбрал такое имя. Меня очень вдохновляет то, что и в Церкви был такой человек, который лечил людей, и радостно, что в православии этому уделяется много внимания.

– А сами вы когда-нибудь попадали в действительно опасные для жизни ситуации?

– Бывало. Иногда я сам создавал их, иногда нет. Но все дело ведь в том, как воспринимать ситуацию. Когда я оглядываюсь на свое прошлое, я вижу, как мало тогда я был связан с Богом. Тогда я считал, что в иных ситуациях меня спасали умения в области единоборств, в других – то, чему научила меня мать. Но сейчас я четко понимаю, что во всех этих ситуациях спасал меня Господь.

Я не боюсь смерти. Я боюсь того, что я не достоин Господней любви.

И так было всю мою жизнь.

Я всегда чувствовал вину, всегда думал, что я этой любви не достоин. Так бывает – всей душой верить в Бога, но при этом все больше и больше бояться, что недостоин Его любви. И только когда я наконец определился с религией, я ощутил себя свободным от всех этих чувств, столько лет мучивших меня. После крещения я почувствовал себя обновленным. И теперь я знаю, чувствую, как это – принимать любовь и делиться этой любовью. Недавно я был в школе – там занимается 35 тысяч детей. Они учатся танцевать, петь, занимаются спортом. И после крещения я ощутил, что могу с чистой душой работать с детьми. Это очень меня вдохновляет.

– А почему вы решили принять российское гражданство? Это сейчас модно, конечно. Но ведь вы можете находиться в России сколько угодно и без него.

– В 17 лет я принял американское гражданство, а японского, кстати, у меня нет. Но все же я хочу иметь двойное гражданство.  Именно сейчас, когда мне 65 лет… Именно сейчас для меня очень важно быть там, где я себя чувствую тем, кто я есть на самом деле. Русская энергия, энергия Матушки-России… Я вижу, как глубока русская душа – и не только потому, что у вас такая долгая история, такая древняя культура, но и потому, что в основе этой культуры лежит душа. В американской культуре этого нет. Когда я говорю так, я вовсе не хочу обидеть американцев, как-то неуважительно отозваться о них. Но ведь на самом деле трудно за 300 лет стать нацией с по-настоящему глубокой душой.

Я столько лет работал в Америке, выкладывался, не жалел себя. Все, что мог, я сделал. Сейчас я нахожусь в душевных поисках, в поисках духовного пути. И русская душа очень созвучна моей. Я так хорошо ее понимаю. Глубина борьбы, страданий, победа над болью, страсть к жизни, то, как вы мыслите, как созидаете… Мне даже русская мелодика, то, что ваша музыка почти всегда в миноре, очень близка. В Голливуде этой глубины я точно не найду. Конечно, Голливуд владеет умами людей. Но понимания людей, их жизни там нет. А в России есть, и все здесь очень созвучно, близко моей душе. Так что это не было импульсивным решением или данью моде. Я на самом деле хочу служить России, быть здесь полезным людям. Мне импонирует и то, что русские уважают японскую культуру.

Впервые в Россию я приехал в 2001 году. Приезжал семь или восемь раз, но только на съемках нашего фильма понял, что это такое – Матушка-Россия. Мы были в российской глубинке, общались с живыми, настоящими людьми, людьми, которые ходят по этой земле, знают ее. Сейчас мне нужно понять свою душу. Нам всем нужны учителя, нам всем нужно, чтобы что-то вело нас, вдохновляло.

Глубина души русских людей меня поразила. Русская душа, русское мышление очень отличаются от американского и европейского мышления. Когда я приехал в Россию, я почувствовал, что мое японское духовное начало очень близко к душе и сердцу русских людей. И еще я заметил – и русские, и японцы – не солдаты, но воины.

На каком-то глубинном уровне я связан с матушкой-Россией, я хочу быть частью вас. И теперь, когда начинается мой путь в православной вере, я хочу получить и российское гражданство. Это решение идет от чистого сердца, от понимания, что самое важное в жизни –  это душа и сердце.

Я очень благодарен Богу за то, что я смог стать православным и за то, что я смог найти свою духовную родину. Я не боюсь сложностей. Да, какое-то время  в России меня будут воспринимать как «Дарта Вейдера». Но я принимаю все испытания, как истинный японский воин.

– Вы много говорили о том, как научились в школе выживать и быть лидером, но не драться. Могли бы вы дать несколько практических советов для мальчиков-школьников? Подсказки, как быть сильным в этом мире?

– Во-первых, все мы Божьи создания и должны понимать, что силы у всех разные. Первая причина – Божественная. Поймите. Тот, кто избивает, унижает людей – он отнюдь не сильный человек, он, наоборот, слаб. Он гораздо уязвимей, чем тот, кого он с помощью своей физической силы унижает. Сейчас я жалею таких людей. Если ты только кулаками можешь найти выход из ситуации – ты слаб.

Драться, задирать друг друга – это идет не от силы. Тот, кто дерется – слабее. Если ты так слаб, что больше, кроме драк, ничего не умеешь – мне жаль тебя.

Не давайте им власти, не давайте им почувствовать себя сильнее.

И наконец – надо учиться видеть ситуацию заранее и учиться избегать сложных ситуаций. Помогайте людям. Служите.

Помогать – намного сильнее, чем избивать слабых. Помогайте тем, кому нужна помощь.

Служение – лучший путь к силе. Если вы начинаете помогать – ваша сила возрастает и вам помогает Бог.

Кэри-Хироюки Тагава — американский актер японского происхождения, преимущественно известный благодаря ролям отрицательных персонажей в боевиках конца 1980-х — середины 1990-х годов. Играл эпизодические роли в сериалах «Звездный путь: Следующее поколение», «Гром в раю», «Спасатели Малибу», а также в эпизоде «Убеждения» сериала «Вавилон-5». Снялся в таких фильмах, как «Смертельная битва», «Пёрл-Харбор», «Мемуары гейши».

«Иерей-Сан» — российский кинофильм. Картина выходит в прокат 26 ноября 2015 года. Одним из сценаристов фильма является священник Иван Охлобыстин, он же исполнил в фильме главную отрицательную роль. Музыкальный продюсер фильма — Борис Гребенщиков. Картина предназначена для лиц старше 16 лет. Главный герой — Такуро Накамура, в крещении отец Николай (Кэри-Хироюки Тагава) — священник японской православной церкви, родной брат главы одного из влиятельных кланов якудза, в прошлом профессиональный спортсмен. Оказавшись в России, отец Николай объединяет сельчан вокруг полуразрушенной церкви и выступает их защитником в конфликте с местным криминалом.

Анна Данилова
Видео: Виктор Аромштам, Фото: Иван Джабир, Перевод с английского: Анна Барабаш