Давайте стареть

И даже не потому, что у нас все равно нет выбора. А потому что это, оказывается, не так уж и неприятно. Я даже рискну заявить, что ранняя старость — самое лучшее время жизни.

Да, мне всего тридцать девять — ну и что? Это сейчас у нас тридцать девять — это «всего». Ученые считают, что биологический век homo sapiens — сороковник, а все, что сверх того — дары цивилизации. И это, пожалуй, тот редкий случай, когда в области неточных наук ученые правы. Во всяком случае, мой собственный организм эту гипотезу полностью подтверждает. Все сложнее уснуть, все труднее проснуться, первое-второе-третье-компот в желудок уже давно не помещаются, память подводит, молодежь бесит, круг привычек сужается. Организм посылает недвусмысленные сигналы: а не пора ли тебе на покой? Нет? Ну, ладно — живи пока. Только веди себя хорошо и не делай резких движений.

И все-таки ранняя старость — лучшее время жизни. Почему? Во-первых, это красиво. Нет ничего прекрасней еще здорового, но уже немолодого человека. И даже не важно — мужчина это или женщина. Человек в эту пору становится в полной мере человеком. Уходит все наносное, перестает действовать энергетический допинг молодости, смываются с лица и тела выданные авансом «внешние данные» — homo окончательно вылупляется, созревает, дорастает до настоящей жизни.

В этой жизни картина мира уже совсем другая. Здоровье, оказывается, существует, но с ним можно договориться. Человечество, оказывается, неисправимо, зато каждый человек в отдельности прекрасен. Глобальное неумолимо уступает место локальному. То, что еще вчера казалось мелочами жизни — вдруг выходит на первый план.

Невозможно в одиночку спасти Родину, зато можно, например, бросить пить. Ты и раньше пытался это сделать, но не получалось — потому что ты наделял свой поступок чрезмерным смыслом — здоровье нации, семейные ценности, ля-ля-тополя. А теперь ты можешь просто бросить пить — потому что не можешь больше да и не хочешь. Теперь твоя трезвость — не триумф силы воли, а всего лишь уступка собственному инстинкту самосохранения. Ты становишься слабее и с удивлением обнаруживаешь, что от этого... становишься сильнее.

Бесполезно бороться за всеобщую нравственность, зато теперь ты можешь посмотреть на молодую девушку и... просто пожелать ей хорошего жениха.

Не убережешь подрастающее поколение от тлетворного влияния телевидения и интернета — даже если ты депутат Госдумы. Зато можно, наконец, заняться собственными детьми, а если уже поздно — то внуками. И опять же — не для того, чтобы отчего-то их уберечь, а просто потому что теперь время, проведенное с детьми, для тебя — в радость. Опять уступка.

Успех? Да, гоняться за успехом уже тоже поздно. Но зато можно, наконец, с чистой совестью сойти с дистанции и просто заняться любимым делом, без оглядки на успех. Жить и работать только с теми людьми, с которыми тебе действительно интересно жить и работать. Герой одного моего репортажа именно так и поступил — в результате стал успешным предпринимателем. Впрочем, почему одного? Таких репортажей у меня было гораздо больше: из Ужгорода, из Твери, из Сан-Франциско... Как говорила Фаина Раневская, все сбудется — стоит только расхотеть.

В ранней старости можно даже спортом заняться. Я никогда столько не занимался спортом, сколько последние пару лет. Раньше мне это было не нужно, раньше я и так бежал по жизни, как наскипидаренный. Теперь же спорт — единственная возможность оставаться в тонусе, сохранять работоспособность и остаться «начинающим стариком» еще хотя бы лет на дцать.

В ранней старости у человека вдруг резко умнеют глаза. Жизнь в режиме обратного отсчета становится более рациональной и дальнозоркой. Глупый вопрос из учебников по личностному развитию — «каким ты видишь себя через десять лет?» — обретает вес и смысл. Меняются лишь числительные: через десять лет, через семь лет, пять, три, два... По мере приближения горизонта отпадают лишние люди, поступки, привычки — сиюминутные в пользу долгосрочных.

Парадокс, но чем меньше времени тебе остается, тем на более длинной волне ты живешь. Недавно один старик — не начинающий, а уже очень даже зрелый — признался мне, что умирать совсем не страшно. Главное — вовремя пересаживаться с одной длинной смысловой волны на следующую — еще более длинную. И так — до самой последней, до бесконечной, до последней строчки «Книги Иова»: «И умер Иов в старости, насыщенный днями».

Главное — не строить из себя сильного. Не замазывать морщины, не накачивать мускулы стероидами, не цепляться за остатки своего либидо, не имитировать своими красивыми стареющими глазами незрелую девичью страсть. У каждого возраста свои нормы прекрасного. Нет ничего смешнее и отвратительней, чем нарушать их.

Весь человеческий рынок сегодня заточен под молодых. Даже если тебе пятьдесят, маркетологи всеми силами продолжают лепить из тебя мальчика. Прячь свою старость, будь в тренде, ты еще не все успел. Молодые больше хотят, больше потребляют, больше делают ошибок, которые тоже стоят денег. Наконец, молодыми легче управлять, они еще не научились принадлежать сами себе. Добренькая современная цивилизация с настойчивостью американского авианосца желает продлить мою молодость. А я не хочу. И вам не советую. Давайте стареть. Это не так уж и неприятно.

Дмитрий Соколов-Митрич