«Любить — это просто»

Во время подготовки этого интервью Ульяна Гукасова из Львова снова стала мамой — в седьмой, восьмой и девятый раз. Ульяна с мужем Артемом воспитывают девятерых детей, трое из которых родные, а шестеро… теперь тоже родные, хотя и не с первых дней своей жизни.

Ульяна, впервые идея взять ребенка возникла спонтанно, или что-то на нее натолкнуло — какой-то случай, озарение?

До 27 лет я не сильно задумывалась о детях — по профессии я художник, у меня всегда была достаточно интересная и насыщенная жизнь. Да, — думала я, — в будущем я хочу ребенка, но как-то целенаправленно к этому не шла.

Однако, прожив с мужем два года, мне так и не удалось забеременеть — хотя мы оба были здоровы. И тогда у меня возникла мысль об усыновлении, быть может, даже из чувства страха. Мне стало казаться, что надо заключить своеобразный контракт с Богом: я усыновлю ребенка — Он даст мне своего. Но стоило мне начать собирать информацию о процессе усыновления, как на тесте появились долгожданные две полоски, и вопрос с усыновлением отложился.

Родив первого сына Никиту, мы очень увлеклись родительством, читали умные книжки, старались стать самыми лучшими мамой и папой. А когда «наигрались» в маму и папу, то вернулись к мысли об усыновлении. Так в нашей семье появился Витя.

На тот момент сама идея иметь больше двух детей казалась нереальной, но мы адаптировались, привыкли и к рождению моего третьего сына Давида удочерили семилетнюю Наташу, а после Давида через год — Карину. Потом родился Самуил. И вот у нас уже и шестеро детей. Я потом со смехом вспоминала, что когда-то опека предлагала нам взять сразу двоих детей, и я говорила: «Ни в коем случае, я не смогу, трое детей — это очень тяжело».

Не так давно у нас встал вопрос об эмиграции в Израиль. Мы с мужем поговорили и решили, понимая, что это наш последний шанс усыновить детей в Украине, что готовы усыновить еще троих детей. Раз можем — значит, можем. Теперь у нас 9 детей вместе с Лиорой, Даником и Сонечкой. Назвать это целенаправленным планированием я не могу, равно как и необдуманным шагом — скорее, это наш выбор, судьба, жизнь.

Справедлива ли поговорка, что с одним ребенком труднее всего, с двумя — полегче, а после трех хорошо. Вы на себе это ощутили?

Очень сильно ощутила, потому что когда у меня был один ребенок, я была очень зациклена на том, чтобы все делать правильно, по новейшим методикам, я много читала и занималась этим серьезно. И, как это часто бывает, когда чему-то уделяешь слишком пристальное внимание, это даже вредит. Когда появилось двое детей, это сняло мое напряженное внимание к первому ребенку.

Я думаю, что со следующими детьми проще не потому, что они заняты друг другом, а потому, что родители начинают по-другому смотреть на вещи. То количество опыта, которое с одним ребенком растянуто на десятки лет, здесь ты получаешь концентрированно, быстро и масштабно. Главное, чтобы родитель был готов принимать весь этот опыт и очень активно менять себя.

Понимаете, каждый ребенок приходит во спасение родителя. Спасение в том смысле, что ты больше не можешь позволять себе лениться, ты должен постоянно работать над собой, над своей душой, над своим телом. Например, когда у тебя на руках шестеро детей, а у тебя нет сил, энергии, то ты просто вынужден заниматься своим здоровьем, питанием, физическими упражнениями. То же и с развитием: когда в семье появляется семилетняя девочка с огромными психологическими травмами, у тебя нет времени на раскачку, подготовку. Тебе нужно срочно решать эти проблемы, действовать. И, конечно, мы наделали много ошибок вместе с ней и настрадались, потому что многого не понимали, но в то же время мы прожили эти 6 лет очень насыщенно и получили огромный опыт.

Я думаю, тут дело в отношении родителей к жизни с детьми. Если дети и есть жизнь, радость, полноценность семьи, то, наверное, будет внутренняя потребность в том, чтобы их становилось больше, так как это наполняет жизнь. Так у нас получилось: дети приносят много радости, и даже работа над собой, бытовые и материальные заботы — все это в радость, и радость хочется увеличивать.

Какие уроки мудрости вам дал этот родительский опыт?

Самое главное, что с нами произошло, — это снятие ожиданий. Раньше мне казалось, что поскольку я много читала, много знаю, я не допущу совсем уж очевидных ошибок в отношениях с детьми. Но когда дети появились, я стала делать все то же, что и тысячи других родителей.

Например, когда мы удочерили семилетнюю Наташу, то вместо того чтобы дать ей время оттаять, отойти, свыкнуться с тем, что она любима, что с ней все хорошо, я тут же пошла ее записывать в музыкальную школу, на балет, мы начали с ней учить какие-то стихи, заниматься творчеством. Я думала: «Как же этого не делать?! Это же девочка». А потом это вылилось в череду неврозов и разных тяжелых психических состояний, которые я тогда списывала на ее трудное детство. Позже, через несколько лет, я поняла, что причина была в моих болезненных ожиданиях. Я в свое время занималась балетом, музыкой, очень любила читать, декламировать, и мои нереализованные желания стали проецироваться на дочь.

Когда появилась вторая дочка, то я, проанализировав свои ошибки, стала относиться к ней совсем по-другому: более спокойно, без оценок.

Сейчас во мне стало намного больше понимания, что все мы разные, и я научилась это принимать. Наши отношения с мужем развились и окрепли, наполнились множеством оттенков. В отношении приемных детей, да и рожденных я могу посоветовать не очаровываться не ожидать, не надеяться — а просто любить. Это главное — просто любить, без причин и без награды.

Что главное в отношениях с детьми, вне зависимости от их пола и возраста?

Наверное, искренность. Для нас с мужем это вообще норма жизни — искренность во всем. Например, я не стыжусь признать, что я не права перед детьми. Стараюсь показывать такие модели поведения, которые бы мне хотелось и от них видеть.

Мы обязательно говорим о своих чувствах: что я сейчас чувствую, почему я так реагирую, что я ожидаю. И негативные эмоции — раздражение, гнев — тоже обсуждаются с детьми, если есть такая потребность. Все это, по моим наблюдениям, приводит к тому, что дети очень адекватно воспринимают родителей и адекватно воспринимают бытовую семейную жизнь.

Дело в том, что я уже проходила через этап, когда пыталась быть идеальной мамой, которая всегда улыбается, у которой все под контролем — это приводило к таким взрывам, что стало понятно: это не работает.

А как вы выбираете ребенка, понимаете, что он ваш?

Вопрос выбора ребенка — это всегда основной вопрос, который интересует усыновителей, потому что очень сложно представить, как это — выбрать ребенка. И у меня тоже был такой опыт. Я очень переживала, как мы выберем. Есть такая процедура: органы опеки предлагают вам анкеты детей, вы можете взять на конкретного ребенка документы, и по закону у вас есть 10 дней, чтобы установить с ним контакт и принять решение. Я поняла, что не смогу приехать, увидеться с ребенком и решить, что он мне почему-то не подходит. Поэтому мы с мужем договорились, что если мы едем встречаться с ребенком, то забираем его без колебаний.

Я думаю, что не мы выбираем детей, а они нас. Ни одного своего ребенка я не выбирала, ситуации так складывались, что жизнь ставила нас перед фактом: вот есть ребенок — берете? Ваш? И мы говорили — да, наш! И просто брали и любили того, кого нам прислали. Ведь так же и при беременности: мы не знаем, кто поселился у нас в животе, он просто растет там, потом рождается, и Бог нам говорит: «Ваш? Берете?» А мы целуем новорожденного в маковку и говорим — наш! Берем! Так что, как видите, процесс на самом деле одинаковый, только обертка разная.

У родителей часто бывает иллюзия выбора: они думают, что если будут «хорошо выбирать», то выберут «правильного ребенка». Но это вопрос понимания того, зачем дети в твоей жизни. Это касается не только приемных, но и рожденных детей. Если ты рассматриваешь ребенка как некий ресурс, который должен тебе что-то дать, то у тебя всегда будут неоправданные, завышенные ожидания, которые ничем хорошим обычно не заканчиваются. Если ты рассматриваешь ребенка как глину, которую тебе дали, и из нее надо что-то вылепить, кого-то вырастить, и ты ответственен за это, то опять же, это слишком сильная ответственность, которую ты накладываешь сам на себя, и иллюзия контроля, что ты якобы можешь все заранее спланировать. Это тоже, как мне кажется, путь не очень удачный.

Мы стараемся избегать этого и решили для себя, что дети, которые пришли в нашу семью, — это личности, и единственное, что мы можем делать, — это любить их, учиться любви и тем самым учить их любить. И такое сотрудничество, содружество нам обоюдно зачем-то нужно. Но при этом никто не претендует на роль Бога в этих отношениях, потому что мы просто не можем этого. Это очень многое снимает с детей и дает возможность просто любить их такими, какие они есть.

Многие родители боятся, что им не удастся дать приемным детям хорошее воспитание, что однажды из них вылезут плохие гены, характер родных родителей…

Насчет генетики я очень скептична. Мы с мужем обычно отвечаем на это: а кто может сказать о своих генах что-то точное? С той же вероятностью у наших предков могли быть болезни или нарушения, которых так боятся люди. Ведь так и происходит: изо дня в день у кого-то рождаются больные дети.

Все зависит от родителя: сможет ли он воспользоваться этой ситуацией как ресурсной? И дать что-то ребенку, и самому получить? Или он будет постоянной жертвой и будет постоянно все списывать на то, что это «не такой ребенок», «не такие гены». И таким образом упустит свой шанс для роста и развития.

Ни один ребенок не приходит в мир для ублажения амбиций родителя, у него своя судьба. Это справедливо и в отношении рожденных детей, просто про родного ребенка сложно сказать: эх, надо было лучше выбирать… Надо осознать, что дети — это дар нам, и относиться к этому дару нужно соответственно — ценить и благодарить.

К чему должны быть готовы родители во время усыновления, с какими трудностями и барьерами приходится сталкиваться?

Я бы выделила самую главную сложность — чувство страха. Усыновление — это очень мощное выбивание человека из его зоны комфорта, причем обычно внезапное, без подготовки в виде 9 месяцев. Ты не знаешь, как ты с этим справишься, хватит ли у тебя сил, знаний, денег, как ты дашь им всем образование — у каждого свой набор страхов. Причем это не зависит от опыта, с каждым ребенком эти страхи появляются вновь.

Со страхами надо работать, осознавать их, анализировать и в конечном итоге приручать, быть для них хозяином. Понимать, что ты имеешь право на эти страхи — как любой человек перед неизвестностью. Иначе страхи могут овладеть полностью человеком и встать преградой на пути к самой жизни, а не только к усыновлению ребенка. Мне всегда помогает работать со страхами владение информацией, молитва, любовь моей семьи, друзей, вера в Бога.

Вы боялись того, что не сможете полюбить приемного ребенка?

Я думаю, что основной страх лежит глубже — не в том, что мы не полюбим ребенка, а в том, что он не полюбит нас. Для меня это не сразу стало очевидно. С любовью все просто: стоит понять, что любовь — это работа, каждодневная и постоянная работа, процесс, а не данность, то становится очевидным, что любовь можно вырастить, как растит цветок заботливый садовник. Дети очень отзывчивы, они нуждаются и хотят любить и быть любимыми, так что все зависит от взрослого, от родителей — если они приложат старания и будет желание любить, то ребенок обязательно ответит и очень щедро.

Вообще, очень важно осознавать: приемный ребенок никогда не будет таким же, как рожденный. Это не значит, что вы его будете любить меньше или больше, или что вы и он не сможете быть счастливы — это просто значит, что его способ прихода в вашу семью другой, и его исходные данные другие. Вам, наверное, всю жизнь придется подтверждать и доказывать ему, что вы его любите, что в вашей семье он на таких же правах, как и рожденный ребенок. Об этом нужно знать, а не делать вид, что этого нет, что это ваш родной ребенок. Чем больше что-то замалчивается, тем больше в дальнейшем причиняет боли и страданий.

Большая семья — это работа 25 часов в сутки. Как вы восстанавливаетесь? Находите ли время для себя, для своих хобби?

Для меня восстановление — это общение с мужем, я люблю с ним поговорить, пообниматься, побыть девочкой рядом с ним — большим и сильным. Я восстанавливаюсь, когда пишу свой дневник, общаюсь с друзьями, семьей, когда читаю и слушаю музыку. А лучше всего наполняет и восстанавливает смех. Просто устроить со всеми детьми кучу-малу, щекотаться, визжать, пищать и смеяться, смотреть смешные ролики — это все здорово дает силы.

Я не считаю правильным жить только для детей. Обязательно есть время, когда я рисую картины, и муж, и дети знают об этом и уважают это время, знают, что мы этим зарабатываем, что это мамино занятие. Это не значит, что если я вижу, что ребенку что-то действительно нужно, я не отложу свою работу и не подойду. Это происходит интуитивно. Но между нами есть взаимоуважение, и дети понимают, что мы тоже нуждаемся в свободном времени.

Есть ли у вас няни или люди на подхвате?

Сейчас нет. Я против нянь, потому что нам хочется, чтобы до определенного возраста дети были ориентированы на нас. К тому же для приемных детей важно, чтобы их мир и жизненный уклад формировали именно мама и папа, а не посторонние люди.

До этого несколько лет у меня была помощница по хозяйству, наша фрекен Бок, которая приходила 1-2 раза в неделю и делала генеральную уборку. Для меня это главная сложность — уборка. Правда сейчас старшим дочкам 11 и 12 лет, и они помогают по дому, это очень ценно. И, конечно, муж: мы с ним совершенно одинаково заняты во всех процессах, и это не дает устать или выгореть, а, наоборот, сближает и дает силы, возможность подзаряжать друг друга и беречь. С каждым годом и взрослением детей помощи становится больше, а бытовых забот меньше. Так что можно сказать, что мы все друг у друга на подхвате.

Распределяете ли вы обязанности между детьми? В некоторых многодетных семьях, например, составляются графики дежурств. Есть ли подобное у вас?

Да, у нас есть график дежурств для девочек, чтобы не было каждодневного выяснения, кто что делает. В их обязанностях помыть посуду, подмести. Если есть желание приготовить еду, то я разрешаю. Мальчики имеют свои обязанности: сложить игрушки вечером, вынести мусор. Но все это касается старших детей, которые уже понимают, что такое сотрудничество. Младшие пока никакими заданиями не обременены, потому что попросту к ним не готовы, не понимают, зачем это нужно.

Ну и, конечно, общение — постоянное общение всех со всеми — это наша общая работа, сложная и важная, и по графику ее не сделаешь, но и отменить ее нельзя — в ней весь смысл.

Дети не ревнуют друг к другу? Нет ли конфликтов за внимание родителей? Если есть, как вы их разрешаете?

Конечно, есть и конфликты, и ревность, и обиды, и ссоры. Это нормально. Ведь любой ребенок эгоцентричен, ему кажется, что он пуп земли, и неисполнение его желаний для него травматично. В многодетной семье есть возможность в мягкой и щадящей форме, в атмосфере любви показать, что мир не вращается вокруг ребенка, что желания не исполняются по мановению волшебной палочки, что есть другие люди с их потребностями и желаниями, и нужно учиться согласовывать их со своими. Если обсуждать эти темы с ребенком, то такая наука идет впрок, ложится на сердце, формирует восприятие мира и, в конечном счете, превращается в хорошую школу жизни.

У нас есть хорошее правило «пяти пальцев». Когда возникают вопросы о том, кто кого больше любит, кому кто нужнее и кому чего досталось больше и меньше, я просто показываю ладонь и пять пальцев и спрашиваю: какой палец не важный? Какой можно отрезать? И оказывается, что никакой! Несмотря на то что все они разные, и функции у них разные, они все нужны, важны и любимы.

Так и дети — все разные, но все любимы, важны, нужны и бесценны. Дети тоже все разные, и потребности у них тоже разные. Одной моей дочери важен просто физический контакт. Для другой дочери физический контакт вторичен, ей обязательно нужно со мной разговаривать, чтобы получать энергию. И тут нужно изучать своих детей, видеть их потребности и каждому давать конкретно то, что ему нужно. Слава Богу, я не замечаю в них агрессии друг к другу и не вижу, что они ущемлены в чем-то. Это говорит о том, что у нас все хорошо, нормальная циркуляция внимания и любви в семье.

Что бы вы могли посоветовать тем, кто задумывается об усыновлении, но все еще сомневается, боится?

Для начала я бы посоветовала работать со своими страхами. Просто выписывать их и пытаться понять их первопричину, искать ответы в себе. Всегда все ответы лежат в нас самих. И если начать работать со своими страхами, через какое-то время от них останется вполовину меньше. По мере этой работы ты сам будешь меняться, и вопрос об усыновлении не будет лежать в плоскости испуга. 

Беседовала Екатерина Люльчак