Место встречи со Христом

В колонии строгого режима, куда мы ездим для катехизаторских занятий, «сидят» около семисот заключенных. В маленький храм великомученицы Анастасии Узорешительницы приходят лишь человек пятнадцать – вот и вся наша тюремная церковь. Очевидно, остальные зеки считают, что у них все в порядке. Удивляться нечему - процентное соотношение церковных и нецерковных людей в заключении приблизительно такое же, как и в стране. На свободе большая часть также уверена, что у них все окей. 

Тяжело ли ездить в тюрьму? Естественно, колония – место депрессивное. После первого посещения лично у меня был шок. Наверное, так у всех. Один из волонтеров даже признавался мне, что после первого раза он целый час прорыдал в машине. От встречи с заключенными устаешь, как никогда – атмосфера непростая. Батюшка после тюремной исповеди вообще бывает зеленого цвета - говорит, что о подобных грехах раньше и не слышал, и не читал. 

Это нам тяжело в тюрьме - тем, кто живет на воле, общается с нормальными людьми, вдоволь кушает, спит, периодически где-то отдыхает, часто выезжает за город, слушает любимую музыку, ходит в театр, на концерты, гуляет с семьей. Нам, заглядывающим в колонию лишь иногда – трудно. А ребята сидят там годами, видя перед собой одни и те же лица, гуляя только вокруг барака. Им-то насколько труднее? Поэтому, когда меня спрашивают, тяжело ли ездить в места заключения, я отвечаю:  тяжело не ездить туда, а там «сидеть».

Тем более непросто жить в тюрьме по Евангелию. Тут свои понятия, и выполнение заповедей Божиих усложняется множеством нюансов. В местах лишения свободы быть христианином гораздо труднее, чем в миру, потому что здесь волчьи законы. Тюрьма – это своего рода антимонастырь, со своим античеловеческим уставом. Например, если ты вор или убийца, это вовсе не плохо, но наоборот – ты крутой. Если ты ловко обманул кого-то («развел лоха») – ты молодец. Здесь вообще все наоборот. Христианин в колонии – это в некотором роде мученик. Поэтому за христиан, находящихся в заключении, обязательно надо молиться, ибо они несут особенный подвиг.

После тюремных занятий весь день стоят перед глазами лица ребят. Вот Григорий, дважды убийца. Искренне кается, но у него сильнейшая проблема со страстью гнева. Сам видел не раз, как его глаза чернеют от ярости, и крепкие кулаки сжимаются, готовые побить, сломать, убить. Вот Николай Петрович, отбывает восьмой (!) срок, и ему под 60 лет. Страдает клептоманией, ворует все, что видит, и очень мастерски это делает. Не воровать уже не может. Вот Дима – он, кажется, постепенно сходит с ума. Даже не знаю, за что сидит – здесь не принято об этом спрашивать. Сегодня минут 10 рассказывал про какую-то вселенскую плазму. Он исповедуется и причащается, но постепенно теряет разум. Почему таинство его не исцеляет? Спросите у Бога. Очень непросто все бывает в церковной жизни. Тем более в тюрьме.

Знакомые иногда спрашивают: что открыл я для себя, посещая тюрьму строгого режима вот уже несколько лет? Прежде всего, церковную молитву совсем другого качества в сравнении с той, к которой привык. Не обижайтесь, братья и сестры, но мы большей частью молимся в храме расслабленно, без боли и сокрушения сердца. Мы не вполне чувствуем, что погибаем – потому и спасаемся не в полную силу, а как придется. Иногда даже ловишь себя на неком самодовольстве: вот, дескать, в воскресный день я в храме, не то, что многие другие. Как в фильме «Дневник сельского священника» графиня говорит кюре: «я могла бы и не ходить на мессу, но ведь хожу». 

У верующих зоны такого безбожного самодовольства в помине нет. Там человек приходит в храм не как к себе домой, свободно и весело, приветствуя знакомых и всем улыбаясь. Он приходит, пряча глаза, потому что крайне грешен и знает об этом; он весь изломан внутри, и в жизни уже давно нет никаких перспектив. На тюремном богослужени всегда гробовая тишина – ни болтовни, ни смешков, ни лишних шорохов. Здесь все сурово и по-настоящему. Люди приходят из ада, у них на каждом плече по легиону бесов сидит, и им не до шуточек. У каждого есть своя боль, и понимание того, что у него все плохо. 

У нас, сытых, одетых, «довольных  собой, своим обедом и женой», нет этой боли, а есть привычная церковность, и спокойное ощущение того, что у меня все и так неплохо, а с Церковью еще лучше. И когда встречаешься в тюрьме с настоящими кающимися грешниками, глупое самодовольство слетает, как тополиный пух. После поездки на зону всегда приходит какое-то отрезвление, и живое чувство покаяния касается сердца. 

В тюрьме видишь, насколько же медленно человек лечится от страстей. Это помогает избавляться от иллюзий в отношении себя – дескать, я уже воцерковился и живу не так, как раньше. Насколько тонок слой нашего христианства! Любой порыв ветра – и он сдувается, как пыль. Греховные привычки и страсти похожи на мощные корни, которые живут в земле сердца. Просто вытащить их не получится – нужно выкорчевывать. Видели, как корчуют пни столетних деревьев? Надо рыть огромную яму, работать топором и лопатой, а иногда даже использовать специальную технику. У зеков все на поверхности, а у нас скрыто глубоко в земле. Они видят свои грехи, потому что последние как могучие деревья; мы не видим свои духовные болезни, потому что они как скрытые в земле пни. Кто в более опасном положении? Не знаю.

В тюрьме сидят нарушители гражданского закона, которых поймали. На свободе живут преступники закона Божьего, которым еще дается время для изменения. Первых судили в этой жизни, значит, их может ждать милость в жизни той. Нас пока никто не судит, кроме голоса совести – но суд Божий и над нами неизбежен. В тюрьму нужно ходить, чтоб хотя бы отчасти почувствовать, что такое суд, заключение, конец прежней жизни и начало новой. Все, что произошло с этими ребятами, в некотором смысле ожидает и нас – только результатов суда Божьего мы не знаем. Знаем только то, что если пожалеем этих заключенных и поможем им, Бог вспомнит об этом на Своем праведном суде.

Господь желает, чтобы дорога нашей христианской жизни иногда сворачивала в тюрьму. Понятно, что не в смысле заключения, а в смысле помощи заключенным. Увы, желающих очень мало. «В Царствие Божие хотят все, а в тюрьму не хочет никто» – шутит настоятель нашего тюремного храма. Что ж, если по каким-то причинам тюрьма в списке объектов для нашего посещения не значится, нужно посещать ее хотя бы молитвой. Необходимо поминать тех, кто там пребывает на исправлении, и тех, кто туда ходит (наверное, также для своего исправления). И те, и другие в  молитвах очень нуждаются. 

Христос был в темнице. Он и теперь там, и если мы придем туда, обязательно встретим Его – в образе страждущих братьев. Об этом Господь Сам сказал: в темнице был, и вы пришли ко Мне… Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:36,40). Пока в мире есть грех, без тюрем жить не получится, но сам мир существует, пока в нем есть добро и сочувствие. Колония - как раз то место, где ощущается острый дефицит этих добродетелей; место, где происходит встреча со Христом. Он и сегодня ждет нашего посещения в тюрьме, чтобы потом, во время Своего суда, сказать всем, утешившим Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф.25,34).

Сергей Комаров

Читайте также: «Дары волхвов»

Правила посещения исправительной колонии

Телефоны координаторов:
Александр 067-404-4373, 
Андрей: 093-970-85-78, 
Евгений 093-464-0917