Нарния через дорогу. Часть 1.

Так об этом месте, пожалуй, ещё никто не писал. Чтобы и немного детства, и щедрый фактаж, и исторический эксклюзив, и географический размах. Уверены: текст, первую часть которого Вы читаете, станет настоящим подарком как ценителям и любителям, так и тем, кто лишь открывает для себя эту местность.

Зáмок «странных людей» и параллельные миры

С Центральным ботаническим садом связано одно из моих ярких впечатлений детства. Конец 1970-х. Мама-журналист идёт собирать материал для публикации в газете. И берёт меня — ещё дошкольника — с собой. Первая «необычность» уже на входе: два кассовых киоска в виде гигантских (так тогда казалось) «грибов» — сужающиеся к земле «кабинки» с «долгополыми» тёмными кровлями-козырьками. В настоящее время «грибы» остались, только кассиры пересели в более просторные МАФы, а на месте прежних кабинок остались по четыре каркасных бетонных столба, окрашенных в белый цвет.

За кассами начинались места, не похожие на остальной город. Да, в «остальном городе» были и парки, и просто множество зелени вдоль улиц и во дворах. Но страна «Ботанического сада» отличалась....Долго-долго идёшь по большой дороге,

вдоль которой сменяют друг друга «леса» и «поля», холмы и овраги. В конце более-менее прямого пути дорога делает изгиб, и взору вдруг открывается старинный зáмок. Или городок. Как в сказке...

Зáмок стоял «островком» среди мира природы: с трёх сторон его окружали зелёные склоны, с четвёртой подступали воды Днепра. Там работали люди, к которым и шла мама. Я спрашивал их про зáмок, они приветливо отвечали. Из их рассказа я понял немного: прежде всего, что здесь не зáмок и не городок; дворик с постройками назывался как-то иначе, а как — я сходу не запомнил. Построили его давным давно какие-то «странные люди» (как они назывались, мне тоже не врезалось в память). Но один из «странных людей» всё время выходил на башню возле ворот и ударял во что-то звонкое...

Прошли годы. Я узнал, что «странные люди» действительно странные — если смотреть на них с точки зрения атеизма. Это монахи, а их дворик с постройками называется «монастырь». Башня у входа была «колокольней», а поднимавшийся на неё человек — «звонарём». А рассказчики, у которых мы с мамой побывали тогда в гостях, были сотрудниками Института археологии, обитавшего в Выдубицком монастыре с 1975 по 1997 год.

А ещё я понял, что Ботанический сад — это собранные воедино множества «параллельных миров». Здесь слились мир растений и певчих птиц, высот с их панорамами и низин с присущей им тишиной, мир истории, мир архитектуры, мир подземелий, мир Веры и Вечности. Кроме лесов и лужаек, беседок и цветников, фонтанов и оранжерей, вершин и оврагов, аллей и дебрей, здесь можно увидеть пещеры и крепостные валы, могилы и храмы, древние надписи на стенах и колокола (пять комплектов, включая четыре «работающих»). Здесь сохранилось ласточкино гнездо XI века и идут старейшие в Киеве башенные часы, исправные со дня их запуска в 1858 году.

Задолго до появления современной «ботаники» красоту этих мест отмечали писатели XII, XVII и XIX веков. Десятый год живу рядом — через дорогу — и с каждым визитом в страну «параллельных миров» ощущаю, что для меня она сродни Нарнии: с эпохами и легендами, героями и чудесами. А совсем недавно я обнаружил в ней и тот самый Угол с настоящим Фонарным Столбом...

Между Выдубичами и Зверинцом

Ботанический сад протянулся почти на два километра с севера на юг и почти на километр с запада на восток. Он занимает плато, южные и восточные склоны возвышенности, поднимающейся в километре к югу от Киево-Печерской Лавры и окаймлённой долинами. Восточная половина возвышенности принадлежит к местности «Выдубичи», западная — к местности «Зверинéц».
Пытаясь объяснить происхождение топонима «Зверинéц», киевский археолог Александр Эртель упоминает «предание... что тут происходили великокняжеские охоты, и что это место было очень богато зверем». Возможно, предание возникло не на пустом месте. Под 1070 годом в Лаврентьевском списке (составлен в 1377 году монахом Лаврентием по благословению Суздальского епископа Дионисия) летописной «Повести временных лет» (начало XII века) читаются строки: «Заложена бысть церкы святаго Михаила в монастыре Всеволожи». Ипатьевский список (составленный в начале XV века и долгое время находившийся на хранении в Ипатьевском монастыре г. Костромы) дополняет эту фразу словами: «на Выдобычи».

Всеволод — один из трёх старших сыновей Ярослава Мудрого. В 1070 году он княжил в Переяславе (нынешнем Переяславе-Хмельницком). Под 1096 годом «Повесть временных лет» сообщает о разорении киевской округи половцами, которые «зажгоша двор Красныи, егоже поставил благоверныи князь Всеволод на холму, нарицаемем Выдобычи» (в другом чтении: «на холму, иже есть над Выдобыч»).

Сопоставление двух летописных отрывков даёт понять, что Всеволод воздвиг на Выдубичах не только каменный монастырский храм святого Архангела Михаила (точнее, Чуда Архангела Михаила в Хонах), но и свой загородный двор, прозванный «Красным», то есть «Красивым». В окрестностях этого двора и происходили княжеские охоты. Допускают, что при дворе мог располагаться и настоящий «звери`нец», где держали обученных для охоты животных и «диковинных» зверей.

Рождение топонима «Выдубичи» объясняют двояко. По преданию, когда в 988 году равноапостольный князь Владимир крестил киевлян и велел сбросить в Днепр языческого идола Перуна, некоторые из русичей бежали по берегу за уносимым водой «кумиром» и восклицали: «Выдыбай!» («Выплывай!»). Там, где теперь стоит Выдубицкий монастырь, идола прибило к берегу, после чего христиане привязали к изваянию камень и утопили. В память о «выдыбании» Перуна здешняя местность обрела название Выдубичи, а в память о потоплении идола украсилась при святом князе Владимире храмом в честь Чуда Архангела Михаила.

Вышеуказанное предание, со ссылкой на старожилов Киева, впервые изложено в рукописной «Хронике» настоятеля Киевского Архангело-Михайловского Златоверхого монастыря игумена Феодосия Сафоновича (второй половины XVII века) и повторено в печатном киевском «Синопсисе» (третье издание, 1680 год).

По содержанию данное предание отличается от рассказа «Повести временных лет»: умалчивая о «выдыбании» идола на Выдубичах, она отмечает, что Владимир послал вслед за идолом воинов с приказом отталкивать Перуна, если того прибьёт к берегу, и что «кумира» вынесло на песок за порогами Днепра — южной границей Руси описываемой эпохи.

Невзирая на разночтение, в «Синопсисе» приведены друг за другом обе версии — сначала летописная, затем игумена Феодосия, перед которой сделана оговорка: «Носит же ся и сия повесть от старых людей».

Вторая, научная версия о «Выдубичах» появилась на рубеже XIX–XX веков: топоним произошёл от древней переправы через Днепр (летописи упоминают о ней в связи с событиями 1097 и 1245 годов), где «выдыбали», то есть причаливали, ладьи и плоты.

Почти Римские катакомбы

Сообщение летописи о постройке Всеволодом каменной Чудо-Михайловской церкви «в монастыре» разделило историков на две группы: одни датируют основание монастыря 1070 годом, другие — более ранним временем. В первом случае монастырь изначально был княжеским, патрональным. Во втором — князь, строя двор на Выдубичах, взял под опеку местную монашескую общину. Некоторые придерживаются мнения, что эта община была пещерной, и именно ей обязаны своим рождением Зверинéцкие пещеры.

По примеру многих монахов Египта и Палестины, Малой Азии и Балкан киевские монахи XI–XII веков создали несколько пещерных монастырей: Печерский, Зверинéцкий и Гнилецкий. В отличие от Восточного Средиземноморья, климат и геология Среднего Поднепровья не позволили киевским «печерянам» создавать большие подземные обители.

Так, когда в Печерском монастыре насчитывалось 15 иноков, пришлось строить первую наземную церковь, а когда стало более 20-ти, большинство братии переселилось на поверхность. После этого подземелья служили лишь местом подвига отдельных «пещерников», в том числе затворников, а также монастырской усыпальницей, где в стенах коридоров выдалбливали локулы для одиночных погребений и крипты для нескольких соседствующих.

О Зверинéцком монастыре сообщают только подземные надписи о его игуменах, впервые обнаруженные вместе с одноимёнными пещерами на рубеже XIX–XX веков. В древних монашеских погребальных пещерах под северо-западной оконечностью Ботсада были найдены граффити: «[Помяни, Господи,] игумени Звериньсьци Левонътья, Марькьяна, Михаіла, Ионы, Мины, Клименьтья, Мануила», «Климяньньтьт... игум... Звер...».

Найденные в Зверинецких пещерах предметы датируются древнерусским временем и XVII–XVIII веками. В начале ХХ века трудами князя Владимира Жевахова — потомка гетмана Даниила Апостола — Зверинéцкие пещеры были расчищены и укреплены, а на поверхности при них построен скит, временно подчинённый Киево-Печерской Лавре.

При взрыве в 1918 году артиллерийских складов на Зверинцé наземная скитская церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы сильно пострадала и после ремонта была переосвящена в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Тогда же специально для храма, отстроенного после катастрофы, известный мастер Иван Ижакевич написал образ «Всех скорбящих Радость». В настоящее время икона, некогда утраченная, возвращена и находится в монастыре.

В 1924 году князь Жевахов принял в скиту монашество с именем Иоасаф — в честь канонизированного в 1911 году святителя Иоасафа (Горленко), епископа Белгородского, внука Даниила Апостола. Впоследствии князь-инок стал епископом и священномучеником: в 1937 году его расстреляли как «врага народа», в 2002-м он был прославлен в лике святых.

С 1997 года в Зверинéцких пещерах возобновлены богослужения, а на стыке «нулевых» и «десятых» годов XXI века при них сооружён новый монастырь. Исполненный в стиле мастерского подражания зодчеству Византии и Древней Руси, ансамбль монастырских построек включает собор в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» с нижним храмом во имя святителя Иоасафа Белгородского и священномученика Иоасафа (Жевахова); малый храм в честь Зверинéцких святых, канонизированных в 2009 году (кроме семи игуменов, пещерные надписи упоминают ещё об отцах Андронике Пещернике и Феодоре Калике), и братский корпус.

В самих же пещерах, повторно исследованных и укреплённых в конце ХХ века (работы выполнены отделом «Киев подземный» Музея истории Киева), сохранились не только локулы и крипты, но и миниатюрная песчано-глинистая церковь с нишами престола и жертвенника (над которым, собственно, и уцелел поминальный список игуменов), крестом-граффити на своде и седалищами для священнослужителей. Кстати, изображение креста-граффити, известное под названием «Зверинецкий крест», в наше время получило весьма широкое распространение...

Владислав Дятлов