Не хочу другого хомяка

Первой горькой утратой в моей жизни был хомяк. Самый обычный хомяк по имени Тишка. (Я почему-то всегда считала, что у животных имена, а не клички.) Тишка, несмотря на символику своего «тихого» имени, прожил бурную и, по хомячьим меркам, долгую жизнь в трёхлитровой банке с кусочками нарезанной газеты. О специальных клетках мы тогда не слыхали, и окультуренный грызун сопровождал меня в поездках из Харькова в Курск к бабушке и обратно, созерцая своими глазами-бусинками придорожные просторы сквозь два стекла — своей банки и окна вагона.

Как и когда его не стало — я не знаю. Однажды утром мама посадила меня к себе на колени и сказала, что Тишки больше нет, и что мне обязательно купят другого хомяка…

Другого! Это — вечная ошибка родителей, пытающихся побыстрее облегчить страдания своего ребёнка. От мысли о том, что кто-то думает вот так просто заменить мне моего любимого друга, было невыносимо тошно. Я мгновенно сочинила для себя легенду о том, что, возможно, Тишке просто надоело жить у нас, он прикинулся мёртвым, чтобы его закопали, и теперь рассекает просторы местных полей с женой и выводком хомячат… А где-то глубоко внутри засело чувство вины за то, что я с ним так и не попрощалась. Другого хомяка у меня никогда потом не было.

В современном обществе принято как можно дольше беречь детей от понятия «смерть». Даже если речь идёт о смерти животного. Вместо слова «убийство» мы употребляем слова «усыпление» и «эвтаназия», вместо «умер» всё чаще говорим «побежал по радуге». Но, как бы ни прикрывалась горькая правда, ребёнок почти всегда чувствует, ЧТО происходит на самом деле. И ощущает себя брошенным наедине с этой правдой, которую он не всегда способен вместить.

Переживание потери питомца, несомненно, отличается от переживаний, которые входят в нашу жизнь с утратой близкого человека, но всё же общего очень много. Настолько много, что знакомство со смертью через гибель домашнего любимца совершает переворот в сознании ребёнка. Рассуждая о своём хомяке, я, восьмилетняя девочка из атеистической на тот момент семьи, поневоле не поверила в конечность живой жизни, придумав продолжение. Но ведь именно в этот момент до меня окончательно дошло, что жизнь в принципе конечна. И что такое положение дел выглядит как-то бессмысленно и жестоко. Нельзя сказать, что именно тогда было заложено основание для моего будущего воцерковления, но этот кирпичик явно лёг в основу фундамента, ведь человеческая душа, будучи по природе христианкой, не может и не хочет верить в окончательность смерти. И ищет ответ.

Иллюстрация Ребекки Грин

В православном обществе много разговоров ведётся о посмертной участи животных. То, что наших любимцев не будет с нами в раю, я узнала, едва переступив порог Церкви. Так что ж это за рай такой? Почему в нём нет места живой душе, которая подарила нам свою любовь и преданность? Возможно ли полное блаженство при невозможности желанной встречи со своим, пусть и бессловесным, но всё-таки другом?

В нашей семье жил котик. Жил и радовал нас целых 22 года. Но это было потом. А в пору своей кошачьей молодости он несмотря на наши предосторожности умудрился упасть с балкона четвёртого этажа и получить серьёзные травмы. Он умирал. Когда ему стало совсем плохо, я так боялась, что он умрёт, что мысленно его уже фактически похоронила. Когда подходила к нему, а он лежал неподвижно, я думала о самом страшном. Но если бы он действительно умер, я бы всё равно не была готова. К смерти невозможно быть готовым. Я не умела тогда молиться, но… Не было ли это и в самом деле молитвой?

Кот угасал. От лечения становилось только хуже. Понимая, что мы ничего не можем сделать (а смотреть на мучения котейки сил уже не осталось), мама приняла решение его усыпить. Мобильную связь тогда ещё не придумали. Я с ужасом ждала её возвращения из ветеринарной клиники, но… она вернулась с котом. Ей сказали, что примут животное на эвтаназию, но потом тело надо будет забрать. И мама не выдержала и сбежала оттуда с еле живым любимцем.

Я целовала его пушистую голову и благодарила — кого? — за то, что мама вернулась с ним. Теперь мы все были готовы к тому, чтобы дать ему умереть у нас на руках.

Он выжил. И мы с ним прожили половину моей жизни. Возможно, так не у всех, но мне никто никогда не заменит моих умерших или потерявшихся животных. Потому что это не только они — это моя жизнь, ассоциации, запахи и звуки, молодая мама, платье в оранжевые цветы, походы на источник за водой по вечерам, подружка Наташа. Замены нет. Точка. Но вопросы остаются.

Недавно мы пережили ещё одну потерю. Погибла кошечка, которая жила у моей мамы, и которую очень любили наши дети. Когда случилось несчастье, я просила детей молиться о том, чтобы она выжила. И молилась сама… И теперь уже знаю, Кому были адресованы не слишком почтительные вопросы: «Господи, неужели Тебе трудно? Кому мешало это спасённое в своё время от зимнего холода животное? Почему нельзя было сохранить ему жизнь?». Ответа нет. И, возможно, тут впервые ребёнок сталкивается с разрушением мифа о том, что «надо молиться и всё будет хорошо». Оказывается, можно молиться, но хорошо всё равно не будет. И это «нехорошо» надо принять из рук Творца. Задачка не из лёгких.

Иллюстрация: Vladimir DUNJIC

Православное вероучение не отвечает однозначно на вопрос, какова же посмертная участь животных. И вместе с тем некоторые указания есть. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) в книге «Дух, душа и тело», рассуждая о душах животных, пишет: «В молитве Духу Святому именуем Его подателем жизни. И если даже в неорганической природе так ясно присутствие Духа, то, конечно, и растения и животных надо считать одухотворёнными. <…> Совершенно несомненно, что весь растительный и животный мир обладает, по крайней мере, низшим из даров Святого Духа — духом жизни».

Далее он приводит две известные цитаты: Изыдет дух его, и возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его (Пс. 145, 4). И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его (Еккл. 12, 7). Святитель считает, что формулировка «погибнут все помышления его» говорит о прекращении деятельности сознания. Однако обращает внимание читателя на то, что «изыдет не душа, а дух, и возвратится в землю свою, т.е. в вечность. Возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал его». На основании этого святой Лука делает вывод, что «дух животный, конечно, должен быть бессмертным, ибо он тоже имеет начало в Духе Божьем, Духе бессмертном».

«Что скажем о духе животных? Они, как и люди, бывают от природы носителями определённого духа. Животные одной породы бывают смелые и трусливые, злые и угрюмые, ласковые и весёлые. Им не свойственны высшие свойства духовности — религиозность, нравственное чувство, философское и научное мышление, тонкая художественная и музыкальная восприимчивость. Но любовь и зачатки альтруизма, а также эстетическое чувство свойственны и животным».

Кроме того, у святого апостола Павла имеется пророчество о будущем состоянии мира, где он акцентирует, что тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих (Рим. 8, 19–21).

В контексте такого богословского подхода известная цитата Сент-Экзюпери «мы в ответе за тех, кого приручили» обретает более острое звучание. Всё творение, извергнутое из райского уклада жизни, ожидает НАШЕГО спасения и никаким иным способом, никакими собственными усилиями не может вечную жизнь получить. Неожиданный лично для меня поворот. Выходит, как и в земной жизни, наши верные меньшие братья продолжают надеяться на нас, чтобы и в будущем веке дарить нам свою любовь и тепло.

Юлия Воскобойникова, журнал "Отрок"