«Детям мало говорят о безопасности и учат молчать». Григорий Сергеев — о жертвах педофилов

На днях в Кемеровской области пропали десятилетние Ульяна Дегтярь и Анастасия Феслер. По камерам видеонаблюдения было видно, что девочки ушли из магазина не одни, а с мужчиной. Его обвиняют в их убийстве. Председатель поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт» Григорий Сергеев — о том, почему дети не должны помогать незнакомым взрослым на улице и как защитить своего ребенка.

«Сколько стоит детская жизнь? Она бесценна»

— В Кемеровской области были очень тяжелые поиски, и двух девочек все-таки нашли погибшими. На записи из камер видеонаблюдения видно — девочки сами пошли в магазин, а потом и с человеком, которого обвиняют в их убийстве. Почему это могло произойти?

— Потому что дети абсолютно доверчивы, любой взрослый может обмануть любого ребенка априори. Дети, которые погибали во всех этих ситуациях, не знали, что такое вообще может произойти, не оценивали эту опасность как серьезную. Им не рассказали об этом родители, учителя. 

Плюс воспитание: и родители, и школа воспитывают в формате молчания. Что вы слышите, когда школьник поправляет президента, допустившего ошибку? Учитель оправдывается. Получается, взрослых даже поправлять нельзя, взрослые всегда правы. Что мы хотим получить при такой форме воспитания, кроме безусловного авторитета любого взрослого? 

Поэтому наша задача как взрослых — учить детей свободе мысли, смелости решений, автоматическим действиям в ряде ситуаций.

И это очень сложно, это можно решить только в партнерстве с государством. На фоне событий в Кемеровской области многие родители захотят поговорить со своими детьми про безопасность. Но через месяц и, тем более, через три они уже не будут о ней говорить, скорей всего.

— Громкие случаи и на Кузбассе, и в Тюмени, когда дети пропадали средь бела дня в оживленных местах, по дороге в школу или из школы. Получается, на улицах детям небезопасно в любое время суток?

— А чем отличается темнота от светлого времени суток? Скоро зима, солнца не будет во многих регионах страны. Нужно создавать инфраструктурную безопасность, сделать так, чтобы дорога до школы была светлой, каждый сантиметр дороги должен быть понятен ребенку. Необходимо сделать, чтобы камеры висели везде. Но до сих пор даже в крупных городах не у всех школ есть камеры. Не у всех школ и садов плотные заборы. 

Григорий Сергеев

Зачем забор в школе и садике? Не только для того, чтобы дети не разбегались, но и для того, чтобы злодей не мог выбирать жертву, смотря через этот забор. Трехлетнюю Вику Вылегжанину вытащили через дырку в заборе в Томске. Это закончилось гибелью девочки. Кто виноват был? Воспитатель, конечно, видимо, воспитатель забор ставил. Нужны плотные заборы, нужны камеры, и социальная сила государства — смочь это выполнить.

Что касается обычных граждан, взрослым не должно быть стыдно спросить у дяденьки, который стоит рядом с учебным учреждением: «А что вы тут делаете?» И охранник в школе или в саду должен задавать такие вопросы незнакомцам. И полиция обязана отреагировать на такой вызов, приехать и проверить этого дяденьку.

— Вы упомянули, что преступник высматривает своих жертв. На ваш взгляд, есть нечто объединяющее всех детей, ставших жертвами этих преступлений?

— Я бы назвал эту позицию несущественной. Один преступник выбирает по одному признаку, другой будет выбирать совершенно по другому. Психика злодеев, совершающих преступления против детей, глубоко повреждена относительно обычных людей. И их критерии могут быть нам далеко не всегда понятны. 

Мне другое кажется более важным: всех людей, совершивших насильственные преступления сексуального характера, должны пожизненно контролировать психиатры.

Люди, не совершившие преступлений, но чувствующие глубокую обеспокоенность от своих желаний, тоже должны иметь возможность обратиться к психиатру. Но нет такого сервиса и это мировая проблема. И Россия вполне может занять здесь главенствующую позицию. Условно говоря — куда идти человеку с таким психическим расстройством? Кто ему поможет? Кто сделает так, чтобы он преступления не совершил?

— Какой еще контроль необходим?

— За перемещениями. На ноге у каждого, совершившего насильственные преступления сексуального характера против детей, должен быть браслет с GPS-модулем. Он с точностью до пяти метров определит перемещения этого человека. За этим должен следить специальный центр, и этот человек будет мгновенно изобличен в случае преступления.

Сейчас огромное количество серий может происходить, потому что преступления не раскрывают быстро. Злодей остается на свободе. Если злодей знает, что его поймают, его это остановит. И мы спасем огромное количество детей. А те злодеи, которых это не остановит, потому что их уровень развития не предполагает причинно-следственных связей, нуждаются в усиленном психиатрическом лечении, возможно, в изоляции. Наше общество обязано пройти этот путь. 

Опыт других стран показывает, что и химическая кастрация не останавливает преступников. Никакого выхода, кроме браслетов, которые нельзя снять, нет. При этом человек может жить обычной жизнью, ходить на работу. Нет идеи ухудшить чью-то жизнь, есть идея сделать наш мир значительно более безопасным.

— Это недешевая история?

— Сколько стоит детская жизнь? Она бесценна. Это несерьезно — попытаться посчитать элементарное техническое устройство и противопоставить его экономике. Помощь любой африканской стране обходится дороже, чем обошлась бы история с браслетами. И эту историю можно экспортировать, продавать по всему миру.

Некуда пойти без страха быть упрятанным в психбольницу

— Сегодня психиатрия что-то предлагает для лечения и сопровождения таких людей?

— Глобально — нет. Некуда пойти человеку, который чувствует, что с ним что-то не так и его интересы расходятся с современными нормами общества. Некуда пойти без страха быть упрятанным в психбольницу. Если мы говорим не о совершении преступления, а о профилактике, важно сохранение анонимности. Важно, чтобы этот человек мог продолжать жить там, где он живет, работать и в него не тыкали бы пальцем. Для таких решений нужна определенная смелость, необходима социальная реклама, чтобы всей страной выйти на этот уровень. Эту работу надо проводить с большим количеством уже привлекавшихся людей и тех, кто на нее готов.

— Вы говорили, что «потенциальных преступников можно отлавливать на их интересах в сети». За каждым следить? Или только за теми, кто ранее был судим? И как следить?

— Если посмотреть на запросы в поисковых системах, можно здорово удивиться. Мы проводили эксперимент: наши добровольцы вели фейковый аккаунт якобы от лица 12-летней девочки. Количество контактов взрослых мужчин с этим аккаунтом превысило разумные пределы. Причем это был не вызывающий аккаунт, там были игры, немного фотографий. Чтобы мы этот эксперимент могли посчитать законченным, должен был появиться кто-нибудь, кто начнет предлагать секс и убеждать, что секс — это норма для 12-летнего ребенка. Я думал, мы будем охотиться полгода, вы не поверите, нам хватило две недели. И количество таких предложений было неадекватно огромным. 

Сети — большая опасность для ребенка в том виде, в каком они есть сегодня.

Соцсети, популярные в мире, более серьезно относятся к детской безопасности, там стоят более мощные фильтры. То, что происходит в России, требует проработки. Контроль людей в соцсети — это не вопрос контроля преступников, это один из методов профилактики. Но нужно сделать не подразделение в Следственном комитете или полиции, а пул специалистов, которые будут заниматься только этим: врачи, технари.

— В Тюмени чуть не случился самосуд над обвиняемым в убийстве Насти Муравьевой. О чем это говорит, на ваш взгляд? Люди не верят в правосудие?

— Это естественная обычная реакция. Это происходит везде, где случаются убийства детей. В Саратове была такая же история в октябре 2019 года. В каждом месте, где арестован подозреваемый, огромное количество людей (кстати, их больше, чем тех, кто готов выходить на поиски) выходят побить камнями, палками подозреваемого. Так устроены люди.

Взрослый не должен просить ребенка о помощи

— Сегодня много внимания уделяется безопасности, с детьми все постоянно разговаривают, учат, как себя уберечь. Тем не менее, случаи нападения на детей, похищения происходят. Стало ли их меньше, а общество — безопаснее для детей?

— Сегодня абсолютно не уделяют время и внимание безопасности. Мы за осенне-летний период нашли двух детей, умерших от удара электротоком. Они прятались в трансформаторных будках. Вот такой уровень безопасности сегодня у детей: они не знают, что ток убивает. А взрослые воруют двери с будок, потому что их можно сдать на металлолом. Так что недостаточно сил и средств взрослые тратят на технику безопасности.

— Как быть? Ввести в школе дополнительные уроки по ОБЖ? Запустить социальную рекламу?

— ОБЖ начинается в средней школе, а надо с первого класса внедрять уроки о детской безопасности — на уроках по окружающему миру, на классных часах. Конечно, нужна социальная реклама, потому что мы должны заинтересовать и взрослых. Как только мы воспользуемся всеми возможными инструментами, может быть, это нам поможет. 

Сейчас мы не занимаемся детской безопасностью. И личной безопасностью каждого человека не занимается никто. 

Дети не знают, что делать, если они окажутся на природе, в лесу. В части учебников написаны советы, которые помогут умереть быстрее, чем выжить. Нет ничего такого, что давало бы мне возможность смотреть и радоваться: как здорово тут все организовано. Скоро похолодает, и каждый день дети будут проваливаться под лед.

— Какие ошибки совершают дети, общаясь с незнакомцами?

— В самом вопросе уже содержится ответ. Дети общаются с незнакомцами — это и есть ошибка. Каждый родитель должен научить ребенка не вступать ни в какие разговоры с незнакомцами, хоть это и выглядит как паранойя. Взрослый не должен просить ребенка о помощи, это выглядит странно. Взрослый должен просить о помощи взрослого. Если взрослый о чем-то просит ребенка, это должно срабатывать как триггер опасности. 

Желательно минимизировать перемещения ребенка в одиночестве. Большая часть малых городов живет в таком ритме, что дети сами везде ходят и ездят. Возить детей в школу и домой должны школьные автобусы, и это задача муниципальных властей — сделать свой район безопаснее. Территории вокруг школ и садов должны быть убраны и причесаны.

— А как учить детей помогать? Эмпатии? Мы ведь хотим вырастить их отзывчивыми людьми.

— Пусть дети помогают детям. Если родитель хочет развивать эмпатию у ребенка, могут вместе заниматься любой социальной деятельностью. Можно выкармливать лесных ежей, собирать и сортировать мусор, как угодно взаимодействовать с обществом — но вместе с родителями и учителями. Не надо ребенку это делать автономно. Если мы говорим про безопасность, я не могу дать другого совета. Идея безопасности входит в конфликт с идеей вырастить человека, который эффективно взаимодействует со всем обществом. Но безопасная среда — это среда, в которой мало коммуникаций.

— Помимо того, что нельзя общаться с незнакомцами, каким главным вещам нужно научить ребенка?

— Кричать, громко отстаивать свою позицию. Личному пространству — никто не может прикасаться к телу ребенка без его согласия и об этом все должны знать. Ребенок должен наизусть знать телефоны родителей, бабушек и дедушек, уметь звонить в 112 и контролировать зарядку телефона. Родители не должны в качестве наказания отбирать телефон, нельзя оставлять ребенка без связи. Члены семьи должны установить программы по контролю местоположения друг друга, чтобы повысить уровень той самой совместной безопасности. На сайте отряда есть советы на эту тему. Есть школа «ЛизаАлерт», где мы учим детей всему этому и еще кричать.

«Никого не заинтересовал одинокий ребенок на платформе»

— Если я иду по улице и слышу крик ребенка, что я, сознательный гражданин, должна сделать? Особенно, если я — женщина, которая не умеет драться?

— У любого человека есть возможность громко говорить и кричать, привлечь внимание, и это самый эффективный прием. Если ребенка на ваших глазах засунули в автомобиль, нужно запомнить номер и цвет машины. Так ребенка спасли в Оренбурге, были известны цвет и марка автомобиля похитителя. Нужно позвонить на 112 и сообщить эту информацию. Ваш звонок на 112 формально является заявлением, и с этого момента начинается активная работа по спасению ребенка. 

Чем активнее будут граждане, чем больше людей будет реагировать на одиноких детей, тем лучше. 

У нас ребенок недавно умудрился из Москвы уехать в Калужскую область на электричке. Никого не заинтересовал одинокий маленький ребенок ни на платформе, ни в поезде. Это регулярная история перемещения маленьких детей, которые не интересуют окружающих.

Если вы обнаружили одинокого ребенка, не нужно его никуда вести. Ждите полицию там, где вы ребенка обнаружили. Это обезопасит вас от обвинений в его похищении.

— Девятилетнюю Викторию Гнедову из Орловской области ищут с июня 2021 года, «ЛизаАлерт» возобновила поиски в связи с «вновь открывшимися обстоятельствами». Что там сейчас происходит, почему поиски вновь начались?

— В интересах следствия мы не можем говорить об этом. Проделано невероятное количество работы. Тысячи километров пройдено ногами, работали собаки, вертолеты, беспилотники. Поиск идет в плотном взаимодействии с полицией, Следственным комитетом. И рано или поздно поиск закончится.

— За последние несколько лет какие поиски были самыми тяжелыми? 

— Два года назад мы искали девятилетнюю Лизу Киселеву в Саратове. Девочка исчезла по дороге в школу. На поиски ребенка вышли сотни людей. Убийца уже отбывал срок за совершение насильственных действий сексуального характера. 

В Томске мужчина подманил трехлетнюю Вику Вылегжанину, выкрал ее из детского сада. Воспитательница не заметила, куда пропала девочка. На следующий день Вику искали спасатели и сотни горожан. Вику нашли мертвой за гаражами в заброшенном провалившемся погребе примерно в четырех километрах от детского сада.

В Татарстане девочка шла из школы с подругой и ее родителями. Их дом находился раньше, последнюю часть дороги пострадавшая шла сама. За эти несколько минут появился мужчина на машине, который посадил ее в автомобиль и увез. По дороге застрял, люди помогали ему вытащить машину, спрашивали: «А что ребенок плачет?» «В школе с ребятами поссорился», — отвечал мужчина. Хотя этнически они выглядели по-разному, но это никого не насторожило. Эта история закончилась смертью девочки.

Прошлой осенью во Владимирской области ребенку нужно было 100 метров пройти от школы домой. И ребенок исчез. Долго, несколько недель шел поиск. Мы проверили невероятное количество камер, сделали много прочесов разнообразных. Похититель увез ребенка на машине, держал его у себя. Поймали его из-за безудержных интернет-откровений.

Но эта история закончилась благополучно, ребенок жив. 

Пропажи городских детей часто связаны со злодействами, похищениями. 

С 24 августа в Подольском районе Подмосковья идут поиски подростка. Он ушел из дома и не вернулся.

Таких поисков, к сожалению, немало. Мы все должны понимать, что именно мы, взрослые, ответственны за эту ситуацию. 

Источник