Миссия выполнима

25 июля 2011

К совершенству стремятся все, но понимает его каждый по-своему. Многочисленные тренинги личностного роста — на любой вкус и кошелёк — обещают удивительные достижения во всех сферах жизни. Попытаемся разобраться, каковы цели и методы различных психологических школ и течений. Что они подразумевают под словами «обрести себя»?

Человеку свойственно расти. Рост — это внутренний процесс, в котором важна не скорость, а направление, и где любые вмешательства могут привести к непредсказуемым результатам. Когда речь идёт о физическом теле, мы соглашаемся, что человек не может прибавить себе роста «ни на локоть», это не в его власти. А что же с личностным ростом?

Если говорить о том, что происходит на всевозможных тренингах личностного роста, то, скорее, речь пойдёт о личностном развитии, обогащении себя новыми знаниями, умениями, навыками, о лучшем понимании себя и людей, о развитии силы воли и т. п. Самое главное — научиться различать, когда это обретение может быть душеполезным, а когда — вредным или даже губительным.

Если в рекламе психотренинга вам обещают открытие феноменальных способностей, стоит усомниться в успешности данного предприятия. Психолог может дать человеку только то, что у него уже есть (но, возможно, отодвинуто, не раскрыто, не реализовано). Иначе он опасен тем, что метит на место Бога, имеющего власть одаривать талантами.

* * *

Чтобы не попасться в сети новомодного психологического веяния, нужно потрудиться узнать не только расписание тренинга, но и то, что лежит в его основе: концепцию, принципы, теорию личности.

Каждая психологическая школа основывается на определённой философии, поэтому роль прошлого так велика в психологии. Так, например, психоанализ вырос из философии Канта. Также в основе данной концепции лежит принцип детерминизма — предопределённости и заданности. Любые изменения и рост здесь будут основываться на тщательной проработке прошлого, как правило, детского периода жизни.

Из знакомой всем вузовской дисциплины психологии (науки о рефлексах и темпераментах) выросла только одна школа, весьма распространённая сегодня. Это НЛП — нейролингвистическое программирование. Предмет интереса НЛП — физиологические реакции, от простых до самых сложных. И хотя базируется НЛП на открытиях Павлова, ничего общего с «наукой о душе» оно не имеет, поскольку душа в этой теории сведена к физиологическим процессам, пусть даже тонко устроенным.

* * *

Удивительные словосочетания можно иногда увидеть в объявлениях! Недавно прочла об услугах «православного гештальттерапевта» (гештальт — одно из наиболее распространённых на сегодняшний день психологических течений). Сочетание этих понятий — полная фантастика. Своими корнями гештальт уходит в дзен-буддизм, и основатель гештальттерапии Ф. Перлз не скрывал, что в её основе лежит дзеновское «сатори» — пробуждение. Восточные практики сейчас достаточно распространены в мире, но как они могут сочетаться с христианством — представить сложно.

Существует так называемая молитва гештальтиста. Любопытно с ней ознакомиться. «Я делаю своё дело, а Ты — Своё. Я в этом мире живу не затем, чтоб отвечать Твоим чаяниям. Впрочем, и Ты совсем не затем, чтоб отвечать моим. Ты — это Ты, а я — это я, и коль повезло нам друг друга найти, это прекрасно. А если нет — с этим ничего не поделать». Возникает вопрос: как же работает «православный гештальттерапевт»?

Конечно, можно возразить, что человек может быть христианином, но использовать весьма действенные методы и техники данной школы. Но не будет ли легкомыслием думать, что врачевание души может основываться только на технике? Быть хорошим специалистом в любой области означает не механически исполнять ряд предписаний, но разбираться в «матчасти» того дела, которому ты посвящаешь жизнь.

Чаще всего несуразица происходит из-за того, что многочисленные курсы и тренинги предлагают быстро и недорого стать сертифицированным специалистом в тонком деле врачевания душ. Человек проходит подобные курсы, узнаёт несколько «эффективных» методик и техник — и выходит в мир, где с хорошей рекламой можно быстро наработать клиентуру. Философия отчуждённости, верный спутник глобализации, обеспечивает поток клиентов...

Когда священники выступают против психологии, думаю, что речь идёт как раз об услугах таких «эффективных» специалистов.

Посетив психолога, можно узнать много нового (но не значит достоверного!) о себе, своих комплексах; научиться «обрезать пуповину», отсекая родных, мешающих самореализации; стать знатоком своего «я» — и при этом остаться несчастным. Жизнь по принципу «нет человека — нет проблемы» приносит плоды, порой даже успех, но не приносит внутреннего покоя и радости. Выражаясь словами Сартра, «там, где есть человек, всегда есть проблема». Видимо, личностный рост подразумевает не бегство, а науку жить в гармонии с собой, близкими и Богом.

* * * Понятие «личностный рост» впервые было введено известными психологами гуманистической концепции А. Маслоу и К. Роджерсом. Представление о нём основывается на позитивном видении изначальной природы человека и дальнейшей возможности развития его внутреннего потенциала. Очевидно, что с христианской антропологией это не сопоставимо. Известно, что природа человеческого естества после грехопадения Адама находится в извращённом состоянии, и «самость» человека является не более чем преградой между человеком и Богом, а также между людьми.

На многих тренингах личностного роста проповедуется позитивизм, гуманизм и толерантность. По сути, они представляют собой подмену любви, терпения и оптимизма — христианских понятий, работать над которыми означает обречь себя на уязвимость и боль. Вместо этого людям предлагают дорожить своим «внутренним комфортом». Вместо терпения и смирения предлагают развить в себе толерантность — терпимое отношение к греху, потому что «я» каждого имеет право на своё видение и понимание того, что такое хорошо и что такое плохо. Толерантности не нужно ни с чем бороться, ничего отстаивать. За ней так удобно прятаться малодушию.

Под любовью всех ко всем гуманизм скрывает вопиющее равнодушие к тому, кто рядом и непосредственно нуждается в нас. По-прежнему актуально звучит вопрос Достоевского: что правильнее — любить человечество или ближнего? Ведь если любить ближнего, то человечество становится неважным; если же любишь человечество, то ближнего не замечаешь. К сожалению, современная философия сплошь пропитана гуманизмом, в котором, как в пословице, за лесом деревьев не видать.

Отдельно хотелось бы остановиться на позитивизме, поскольку позитивная психология сейчас широко распространена. Иван Ильин, мыслитель и философ, ещё в середине ХХ века писал о двух видах оптимизма: ложном и душеспасительном. «Ложный оптимист хранит хорошее расположение духа потому, что он человек настроений и предаётся своим личным, чисто субъективным состояниям... Он живёт сам по себе, вне глубоких течений истории, вне великих мировых событий. Он „оптимист“ только потому, что обладает здоровым, уравновешенным организмом и не страдает от душевной дисгармонии. Его „оптимизм“ касается только его самого и, может быть, его личных дел... Перед лицом духовных проблем он поверхностен и легкомыслен. Его „оптимизм“ есть проявление личной мечтательности или даже заносчивости... и его уверенные разглагольствования имеют веса не больше, чем стрекотания кузнечика».

Душеспасительным же оптимизмом Ильин называет глубокую убеждённость человека в том, что с Богом и Его святой волей человека всегда ждёт только лучшее, даже если на первый взгляд обывателя это так не выглядит.

Об оптимизме настоящем говорится всегда в контексте воли человека. Святые отцы развитие человека сопрягают с усилием, долгом, ломанием себя, что никак не соотносится с невыносимой лёгкостью бытия, предложенной нам позитивизмом.

* * *

Слово «диагностика» произошло от греческого διάγνωσις, что в переводе означает «распознавать». Любой диагноз раньше строился на совместном пристальном наблюдении врача и больного за состоянием здоровья последнего. В наши дни диагностикой называют совсем другие методы изучения пациента. Врач, имея представление о стандартизации болезней, «диагностирует» клиента втайне от него самого, то есть использует методики, которые помогают приклеить ярлык и назначить лечение. При этом, чем быстрее диагноз поставлен, тем квалифицированнее кажется специалист. Мы привыкли к этому и уверены: психолог знает «что-то такое», понимает нас гораздо больше нас самих. А сам психотерапевт и не спешит развеивать миф о своём всемогуществе, как минимум, в данном вопросе — он ведь специалист.

Правильнее было бы психологу выступать не в роли гуру, а в роли такого же больного, который лишь знает о болезни достаточно, чтобы помочь другому. «Врач, исцелись сам», — а кто из нас может считать себя исцелённым?

Среди больных людей проводили опрос, что и кто им помогает выздоравливать. Оказалось, что наибольшую помощь и утешение они получают от таких же больных, которые уже пошли на поправку. С собратом по несчастью можно обсуждать свой недуг, и он поймёт тебя. Врач, пышущий здоровьем, кажется далёким инопланетянином, не способным разделить с больным его скорбь. Об этом говорил всем известный доктор Хаус — когда его собственная боль отступала, он боялся стать менее чувствительным к чужим страданиям. Греческий миф о появлении медицины рассказывает о раненом целителе, который, мучимый невыносимой болью и обречённый на вечную жизнь, вынужден был искать способы исцеления — благодаря этому он смог помочь и другим страждущим.

Психотерапевт как врачеватель души должен осознавать себя достаточно больным и немощным, чтобы понять своего клиента. Иначе есть риск заболеть манией величия, когда вокруг все больные и только ты знаешь, что с ними и как им помочь.

* * *

Тренинги, курсы, программы предлагают разные сценарии того, как в сжатые сроки обрести себя. В то время как Христос говорит: чтобы обрести душу, необходимо сначала её потерять. Кажется, что за этими словами кроется какой-то грандиозный подвиг, возможно, даже с летальным исходом. Быть может, не стоит себя готовить к какой-то особой миссии, а просто здесь и сейчас проявлять милосердие к ближнему, хоть на мгновение «теряя» свою душу, забывая себя и свою самость. Казалось бы, просто, настолько просто, что хочется отмахнуться от этого, как от ежедневного мытья посуды. В действительности же, когда любовь к ближнему становится хоть на мгновение больше, чем любовь к себе, — это уже подвиг.

Способов совершить подвиг любви множество. Это могут быть поездки к одиноким старикам и детям, уход за престарелой соседкой или помощь в организации благотворительной акции — не это важно. Главное, задвинув свой личный интерес, сделать что-то ради другого. На время стать слугой, поставив во главу угла интересы ближнего. После таких «тренировок милосердия» многое в собственных проблемах и трудностях удивительным образом меняется и преображается, всё неважное уходит в прошлое, важное выходит на первый план. Ненадолго «потеряв» из виду самого себя, вдруг обретаешь способность ясно видеть жизнь.

Кому и как помогать — каждый решает сам. Есть хорошая притча. Ученик спросил у мудреца, какие самые важные в жизни момент, место и человек. Мудрец ответил, что самый важный момент в жизни — это настоящее, самое важное место — то, где ты находишься сейчас, и самый важный человек — тот, которого Бог послал тебе в этот момент в это самое место.

Анна Лелик
Отрок.ua