— Сергей, расскажите, с чего начинался Центр?

— 2004 год. С наркотиком мы с Андреем тогда уже завязали, взяли себя в руки и по полгода и я и он не употребляли. А чего приехали — как правило, взамен наркотику приходит алкоголь, то есть убегали от этой уже среды. А также знали, что мы можем помочь таким же близким своим товарищам, забрать их с собой, уехать в какое-то дальнее село, поставить палатку на лето, ну и в таких условиях пожить подальше от города, мегаполиса — меньше соблазнов...

До этого мы были в разных ребцентрах, пытались что-то такое найти, чтобы было правильно. И уже тогда идея в голову приходила о том, что если сможем завязать, то сможем еще кому-то помочь. Реально у меня, точно также как и у Андрея желание кому-то помочь было изначально. Возможно тогда же и возникло желание создать такой центр, хотя об этом мы тогда не задумывались. Мы понимали, что если мы затеем такое дело — назад пути уже не будет, вокруг нас люди уже будут какие-то образовываться, и нам это будет помогать, мы не сможем употреблять, так как мы должны быть примером для других ребят. Отсюда все так просто завязалось, казалось бы...

Через месяц кто-то уехал, привез своих товарищей — так начал развиваться центр. Назад пути уже не было — вокруг нас уже около 15 человек, ну не можем же мы в конце лета свернуть эти палатки и уезжать: человек приехал две недели назад, и ты понимаешь, что если ты с ним отсюда уедешь, он продолжит употреблять наркотики.

— И как вы первую зиму перезимовали?

— Холодно было, старенький домик, топили печку, спали на полу — вот так и перезимовали...

— Сергей, скажите существует ли подобный именно православный центр по реабилитации наркозависимых на территории Украины?

— Нет. Косачевка — это единственный православный реабилитационный центр. Это вообще была изначальная идея — создать именно православный центр. Мы изначально, когда ехали сюда, заехали по дороге в Киево-Печерскую Лавру, где приобрели несколько икон, молитвослов православный — нам было это ближе и не было никаких сомнений. Вообще не было никаких преднамерений что-то искать, ведь есть то, что было всегда. И единственно верным для нас было — стать самим православными — по утрам читать утреннюю молитву, вечернюю молитву. С этого все и начиналось. Священника в этом селе не было. Раньше был, затем уехал — мы его не застали. И мы ездили в епархию и люди из села обращались с просьбой, чтобы прислали в село священника.

— А как вы познакомились с батюшками из Ионинского монастыря?

— Как познакомился? Это вообще интересно. Я сам мечтаю стать священником, сейчас пономарь в храме. Может быть, хотя бы диаконом, это как Бог благословит и как Богу будет угодно. Какое-то время я учусь, и всегда, когда служба служится, в алтаре помогаю. А как с отцом Иоасафом познакомились — ездил я в Киево-Печерскую Лавру и пытался добиться того, чтобы кто-то из священников приезжал и ребятам лекции рассказывал, то есть духовно окармливал ребят, так чтобы им это было интересно и не со скучными лицами сидели. Вот так приезжал в течении месяца, а потом мне дали о. Николая Могильного и о. Иоасафа телефон, говорят вот только кто-то из этих двоих реально выполнит эту задачу и сможет потянуть — сами понимаете контингент такой. Если с обычными мирянами, прихожанами священник общается, он знает свой народ, знает многих и какие они есть на самом деле, а здесь мы все были одержимы этими страстями и такими, что вообще все человеческое деградирует. Наркоман — я считаю, это деградация полная происходит. Человек превращается в обезьяну, потому что наркозависимый живет в основном только своими примитивными инстинктами — только добыть дозу. Все людское, все, что касается совести — наркоманам чуждо. Есть некоторые такие, что и мамы в ломбарде находятся вместе с магнитофонами, понимаете?.. То есть разный контингент, тут нужен такой священник, чтобы конкретно достучался до каждого. Я вижу, что у о. Иоасафа это здорово получается на сегодняшний день, и авторитет у ребят он сразу с первого раза завоевал.

— Если бы была машина времени — большая часть отказалась бы, если задаешь вопрос и сам знаешь ответ, ведь сам в этой шкуре был.. А другой момент — кто-то еще не накайфовался, кому-то хочется поторчать, не намучился, не настрадался. Что мы? Сначала мы теряем, как правило, материальное, потом уже физическое, здоровье теряем — Господь ведь как вразумляет — материальное потерял, все деньги проколол, все из дому вынес, потом по физическому, здоровья уже нет, уже смотришь и СПИД, ВИЧ, туберкулез и все остальное заработал непрерывным стажем наркомании. Вот так Господь вразумляет... Лучше всего, конечно, на второй и третьей стадии остановиться. Я считаю, на третьей стадии это уже невозможно — это уже полностью и духовного всего лишился. Ну это так мои мудрствования...

— То есть третья стадия — это уже необратимо?

— Да. Есть такие, которые уже все... В основном те, кто уже стал в Киеве на методоновую программу, заместительную терапию и этих ребят и девушек уже нереально вытянуть из этой наркомании.

— Что такое методоновая программа?

— Методон — это тот же заменитель наркотика, только легальный. Ты приходишь в больницу и тебе дают морфий, методон. Методон, чтобы вы понимали, в 4 раза сильней героина, то есть от него в четыре раза сильнее ломка. То есть, если я раньше употреблял наркотики, но я знаю что от героина от ломки никто не умирал, то от методона во время ломки умирают. И это все. Пришел, зарегистрировался, дал 300 гривен — вот тебе укол.

— С какой целью была введена эта программа? Считали, что это достойная альтернатива или..?

— Как бывший наркозависимый человек, я не считаю, что это альтернатива. Как может наркотик быть альтернативой наркотику. У наркозависимого погибает полностью интеллект. И, если человек станет на эту программу, с нее он уже до конца жизни не уходит. Все — он приходит, его укололи, и ему уже нужно завтра прийти в эту больницу, его опять уколют. Если покупать на точке наркотик — это, грубо говоря, сто или двести гривен одна доза, а пойдешь на ту же Попудренко в Киеве, так там триста гривен дашь, и тебе дадут на пять раз уколоться, то есть на руки не дадут, но корешок дадут, что ты можешь пять раз наш салон красоты посетить...Вот так.. Пытаемся всячески противостоять в городе этим программам, пытаемся аптеки в городе закрывать те, которые торгуют, пытаемся всякими законными и незаконными способами закрыть те аптеки, которые в открытую торгуют наркотиками.

— Есть наркотики, которые распространяются через сети аптек?!..

— Да, большая часть наркотиков в Киеве распространяется через сеть аптек. Те препараты, которые запрещены, к примеру тот же тромадол, их много вообще, я могу вам назвать пятьдесят названий тех, которые запрещены или тех, которые должны выдаваться в очень ограниченном количестве без рецепта — если, например человеку нужна одна — три таблетки в день, чтобы бороться с болезнью, то наркоман съедает пятьдесят этих таблеток за раз ...или восемьдесят таблеток за один раз и добивается состояния опиумного опьянения. То есть в основном такие таблетки покупаются.

— Разве это разрешено?!

— Но ведь это же деньги! Кто правит миром? Наркотики не разрешены, но ведь это деньги.

«Мне витамин Д», — это шифр во всех аптеках по Киеву. Витамин Д — это, то есть, мне демидрол. Она ему дает три листа этого демидрола. И так под каждым названием препарата, витамин такой, витамин другой. И аптекарши это знают все.

— И как вы пытаетесь с этим бороться?

— Как мы пытаемся? Делаем контрольные закупки и поднимаем кипишь в аптеке. При этом снимаем на видео. Они ведь нам ничего не могут сделать, мы ведь в рамках закона действуем. Есть еще связи с людьми, которые в СБУ работают, и которым мы помогли, родственников лечили, ну они помогают закрывать... Ну это не все так просто. Например, чтобы подать на аптеку в суд — нужно сделать контрольную закупку, нужно снять все на видео и нужно признание наркозависимого. Легче откат дать десять тысяч участковому, чтобы участковый закрывал глаза. Потому что каждый участковый знает, и нет такого участкового в Киеве, который не знает, что у него в аптеке продается. Вот так.

— Если говорить о результатах, в процентном соотношении какая вообще статистика по центру?

— Я думаю, если брать на сегодняшний день, то 30 процентов ребят завязывают — с первого раза или со второго. Это те, кто возвращаются к нормальному образу жизни, уживаются в социуме. Мы стараемся, чтобы после реабилитации ребята к нам приезжали — неделю здесь, неделю в городе. Кому тяжело, многие остаются здесь, не хотят уезжать в город. Если и уезжают, то только проведывать родителей. Объясняют тем, что страшно — зашел в квартиру, посидел, а привязки все те же остались — те же знакомства, те же отношения с родителями. Многие родители, даже не понимая того, провоцируют на срыв своих же детей. Ну изменился человек, а мама то не поменялась. Ну ладно мне тут вбили в голову, что нужно измениться, ладно я буду меняться, но настолько сущность поражается после наркотиков, человек настолько становится эгоистом, больше потребителем. Родители от него хотят результатов каких-то, а с другой стороны своим же угодничеством — вот тебе колбаска, вот тебе то, вот тебе полный холодильник... нет, нужно стараться, чтобы сразу вышел на работу. 25 лет, здоровый человек, а он у мамы на шее сидит, а мама этому только способствует. Понимаете, это ведь с детства все. Мы здесь пытаемся исправить то, что упустили родители. У меня у самого двое детей, и откуда я знаю, кем сыновья мои вырастут. Но я знаю, что они выйдут на улицу, и они столкнуться с наркотиком. Однозначно. Откажутся они, или нет, тут и от меня где-то зависит, я знаю, что если вооцерковлять, страх Божий прививать, службы посещать, и в таком режиме жить, то им легче будет отказаться, правда?..

— Что происходит с человеком, когда он попадает сюда? Какие этапы он здесь проходит?

— Вначале, он вливается в коллектив, первые два месяца ребята проходят карантин. Карантин — это первые два месяца, человек начинает жить с чистого листочка, по новым правилам. В этот период больше смотрят за ребятами, больше подсказывают, больше помогают. Это переломный период. Во-первых, ломка происходит, где-то какой-то дискомфорт. Есть такое слово, которое я не люблю — депрессия, то есть это мнимое понятие, я так думаю, как таковой ее нет, просто нужно себя занимать чем-то. Вот в течение этих двух месяцев, это как в армии — постоянные тренировки, и нужно не только мышцы тренировать, нужно и мозги тренировать, и волю свою тренировать. И в течение двух месяцев человек, как в армии проходит эти тренировки, а потом уже переводится в другой дом, а потом в следующий, и так поэтапно. А на четвертом месяце он уже может новенькому что-то подсказать, рассказать. Каждый дом — это какой-то этап реабилитации. Определенный дом поставлен за определенным объектом на территории. Этот, например, дом отвечает за уборку полностью всей территории, другой за обеспечение дровами, третий — за дежурство на кухне. И они чередуются. Всего восемь домов. Каждые сутки мы читаем Псалтырь, каждый дом по очереди, то есть круглосуточно, кто-то всегда читает Псалтырь — я так изначально поставил, как в монастыре. И во время принятия пищи ребята Жития Святых по очереди читают.

— Сколько человеку требуется времени, чтобы прийти в норму, и что есть норма для бывшего наркозависимого? И есть ли понятие бывшего наркомана, или всегда есть риск того, что...

— Страшно, да, вернуться к наркотику?.. Я вот себе думал, недавно совсем с ребятами ехалчерез свой старый район и вспоминал те места и говорю — «вот здесь я в последний раз вылил наркотик, который был у меня в шприце, а по этой аллейке я шел постоянно уколотый» — ну так вспоминаю и ребятам рассказываю, а по этой стороне аллейки я шел, и помню уже полгода не употреблял и мне сильно захотелось употребить, и я не знаю, что меня остановило, ну теперь то я знаю, что Господь, а раньше тогда не мог объяснить.... Были такие моменты когда, убегал будто бы сам о себя ... С Андреем мы давно были знакомы, но я завязал на год раньше, и получается я с собой забрал на реабилитацию, потому что он мой товарищ был, и желание у меня ему помочь было, вытащить его. И вот я иду по этой аллейке и, думаю, что же делать — захотелось мне уколоться, а уже полгода, как не употребляю, и самое первое, что подумал тогда — буду сейчас Отче наш читать, только дошел до светофора Отче наш раз пятнадцать, наверное, прочитал. И сразу дорога меня домой повернула, домой пошел спокойно. А еще убегал так от наркотика — когда не хотел встретить никого из старых знакомых, уходил и сидел на подворье Флоровского монастыря постоянно, приеду, сяду там и сижу. Так приезжал где-то в 11 утра — не каждый день, когда нечего делать было, когда дурные мысли в голову лезли, сяду там на лавочку, посижу там часа два-три, в храм зайду, помолюсь. Вот так сбегал еще от наркотика.... В ботанический сад, в Ионинский монастырь любил ходить, всегда рядышком возле храма, или на обратной стороне Днепра на Лавру Печерскую посмотреть. И только у меня какая мысль — лучше я туда поеду на церковь посмотрю, вот как-то так —наверное, ангел водил. «Лучше ты там посиди на лавочке, лучше ты за Днепром посиди» — как сейчас уже доходит до меня, меня так водил, чтобы я ни с кем только не столкнулся.... Ну а потом через год сюда с Андреем приехали.

Беседовала Анна Синица

Сайт Центра http://www.kosa4evka.org/

Группа в "В контакте" http://vk.com/kosa4evka