Когда во дворе раздаются крики о помощи, не все окна в окрестных домах загораются, не выбегает на улицу толпа мужчин с монтировками и не раскаляется телефон «102». Когда кто-то тонет в реке, не пустеет пляж, оттого, что все бросились на спасение. Почему так происходит? В чем причина нашего равнодушия?

«Бойся равнодушных: только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство». Как ни поразительно, относительно авторства этого известного изречения единого мнения нет. Но мы не литературоведы и отнесемся к этому факту — равнодушно. Ведь со смыслом фразы вряд ли кто-то будет спорить. А мы сегодня и собираемся говорить о нем, равнодушии.

Настоящее равнодушие — не столь частое явление. Неспособность испытывать и различать чувства (эмоциональная тупость, алекситимия) — свойство нездоровое, симптом расстройств аутистического спектра, шизоидного расстройства личности, шизофрении. «Здорового» равнодушного можно уподобить дому со множеством окон, ставен и дверей, которые он в случае грозящей опасности спешным образом закрывает, стремясь защититься от боли и страха. Он делает это не со зла, а инстинктивно, стремясь защититься. Причины и оправдания — найдутся, обязательно найдутся потом. О них — чуть ниже.

Фраза-клише «на моем месте так поступил бы каждый» никогда не звучала искренне и всегда содержала в себе нотку сарказма. Где они, эти «каждые», отчего не устраивают потасовку на берегу или у полыхающего дома? Герой на то и герой, что поступает не как все, выделяясь из сонной толпы. Когда мы читаем в новостях об их поступках, то всегда поражаемся: «Почему именно он? А что же остальные?»

У героев нынешнего лета — 9-летнего Семена Трищенко, 24-летнего Марата Рахметова, 64-летнего Сергея Шубкина — уже ничего не спросить, они погибли, спасая утопающих.

С остальными, ничего не совершившими, проще. Ведь, если положить руку на сердце — это все мы, те самые «каждые», только со знаком минус. Следовательно, нам есть кому задать вопрос и получить ответ.

Защита. Прежде всего, конечно, просто страшно. Страшно прыгать в реку, где засасывает беспечных девчонок омут, страшно привлекать к себе внимание убийцы, не говоря уж о том, чтобы бросаться в горящий дом. Страшно... увидеть страшное, вылезти из-под теплого одеяла. Не только маленькие дети умеют зарываться с него головой, чтобы спрятаться от чудовищ. Отрицать происходящее не менее мастерски умеют и взрослые — пусть и без помощи одеяла. И ведь далеко не всегда от нас требуется риск. Иной раз достаточно просто набрать номер телефона, распахнуть окно и крикнуть что-нибудь.

В марте 1964 года в нью-йоркском районе Куинс 38 человек на протяжении 35 минут наблюдали, стоя у окон, как во дворе насиловали и убивали их соседку Китти Дженовезе, возвращавшуюся ночью с работы. Никто даже не позвонил в полицию — не говоря уже о том, чтобы вступиться.

Если покопаться в памяти, что-то вспомнит почти любой. Пусть не такое страшное, но все равно: прошел мимо, отвел глаза, сделал вид, что не слышит... Вспомнит и причины своего бездействия, систему выстроенных перед чужой бедой защит: торопился, подумал, что показалось, уже засыпал, очень устал, решил, что ничего страшного не происходит, болела нога, нес тяжелую сумку... Да и вообще, вокруг было столько людей, почему именно я?

Размывание ответственности. Вот он — главный парадокс равнодушия. Доказано: чем больше очевидцев у несчастного случая, тем меньше шансов, что кто-то придет на помощь.

Случай с Китти Дженовезе потряс американцев, его изучали ученые, о нем писали книги. Свидетелей обвиняли в отсутствии сострадания, апатии, бессердечии, подсознательных садистских импульсах. Получается, что будь у Китти другие соседи — такие, как вы или я — все закончилось бы хэппи-эндом. Но социальные психологи Бибб Латане и Джон Дарли решили в эмоции не вдаваться — точнее, не объяснять все ими, а выявить факторы, увеличивающие или уменьшающие вероятность вмешательства и помощи. За 15 лет они провели огромное количество экспериментов с участием 6 тысяч человек, инсценировавших различные несчастные случаи. Почти в 90% из них люди, считавшие себя единственными свидетелями, оказались более склонными к оказанию помощи, чем те, кто имел возможность разделить ответственность с другими.

Вот один из опытов. Студентов-испытуемых разместили по разным комнатам и включили селекторную связь. Неожиданно в динамике раздались крики о помощи: кому-то стало плохо. (Разумеется, «пострадавшим» был экспериментатор). Те, из студентов, кто считал, что он — единственный, кто слышит это, почти в полном составе (85%) бросились на помощь. А из тех, кто знал, что к селекторной связи подключены другие, лишь треть покинула свои комнаты.

Однако ни о каком равнодушии речи чаще всего не было. Те, кто остался в кабинетах, были крайне встревожены, у некоторых от волнения тряслись руки, вспотели ладони — какая тут апатия? Они прекрасно понимали, что происходит нечто ужасное. Просто они переложили ответственность на других, посчитав своих товарищей более благородными и сострадательными, чем они сами.

Кстати, способ «размыть ответственность» существует, даже если вы стали единственным свидетелем несчастного случая. Как-то раз я гуляла с собакой, ко мне подошла женщина и сообщила, что только что на ее глазах овчарку сбила машина. Почему именно ко мне? «Вы тоже с собакой», — ответила та и удалилась. Нет, я не стану рассказывать о том, как поймала машину, подняла тяжеленного пса, уложив его на свое любимое одеяло, как сидела у дверей операционной и отдала врачу с таксистом последние деньги. Ничего этого не было. Я так и осталась с переданной мне женщиной эстафетной палочкой ответственности и даже не пошла смотреть на несчастного пса, рассудив так (думаю, вы уже догадались): «Кто-нибудь наверняка уже оказал помощь той овчарке, а у меня — ни времени, ни денег».

Нехватка времени. Казалось бы, смешная отмазка. Если речь идет о спасении человека или даже животного, разве могут иметь значение какие-то минуты и часы? Оказывается, могут. Одно из самых ярких доказательств — знаменитый эксперимент, проведенный в семинарии Принстонского университета в 1970 году. Студентов-теологов отправили в аудиостудию записывать проповедь. На пороге здания сидел человек, который кашлял, стонал и молил о помощи. Одной группе студентов сказали, что у них есть еще несколько минут в запасе, другой велели торопиться. Две трети членов первой группы остановились у несчастного — и только 10% из второй. Кстати, половине студентов предстояло читать проповедь о добром самарянине. Но это никак не повлияло на процент милосердия среди них. Только время!

Сосредоточенность на другом. В защиту равнодушных можно привести следующий аргумент. Порой люди действительно слишком заняты своими делами, чтобы замечать происходящее вокруг. Обратите внимание, когда в небе появляется радуга, сколько человек задирают головы? Многие ли останавливаются полюбоваться цветущей яблоней или смешным снеговиком, слепленным ребятней? Мы не просто спешим, мы полностью погружены в свои мысли и сконцентрированы на Важных Задачах, нам не до радуг, снеговиков и истекающих кровью людей. Никакой иронии. Это на самом деле так. Студенты, спешившие на запись проповеди, в большинстве своем (как показал их последующим опрос) даже не заметили мешавшего им пройти человека, некоторые автоматически перешагнули через него. Сегодняшняя цивилизация предоставляет человеку изрядное количество дивайсов, словно созданных специального для того, чтобы не замечать никого и ничего вокруг.

Интерпретация. Порой причиной бездействия может послужить неверное толкование событий. Ведь для того, чтобы ринуться в бой (или просто достать телефон, пойти на поиски полицейского и т. д.), необходимо удостовериться, что пред нами — несчастный случай. Ах, как не хочется прослыть паникером и чудаком — даже перед совершенно незнакомыми людьми. Охраняя наш покой и репутацию здравомыслящего человека, подсознание пускает в ход едва ли не весь арсенал психологических защит — прежде всего, преуменьшение и рационализацию. Мы склонны объяснять доносящиеся со двора крики тем, что кто-то дурачится, ссорятся супруги, что-то не поделили подвыпившие подростки. Лежащий на дороге человек — скорее всего, пьян и т. д.

Анонимность. Вероятность оказания помощи повышается, если свидетели происшествия знакомы между собой или хотя бы видят глаза и выражения лиц друг друга. Вот простой эксперимент. Испытуемых просят выполнять какую-то бумажную работу, посадив в одиночестве, спиной или лицом друг к другу. В соседней комнате раздается страшный грохот и крики. Те, кто не видит лиц дуг друга, продолжают корпеть над заданиями. «Одиночки» и те, кто сидит тет-а-тет бросаются на помощь в большинстве случаев. Объясняется это тем, что так они не могут «размыть» ответственность или переложить ее на другого, они могут только разделить ее и, следовательно, действуют сообща.

В начале текста мы сравнивали равнодушного человека с домом, в котором захлопываются ставни и двери в случае опасности — грозящей не ему. Если под угрозой окажется сам дом, обитатели его непременно выскочат наружу. Оттого психологи и советуют жертвам уличных нападений кричать не «помогите!» и не «убивают!», а «пожар!» Дело не в том, что так легче привлечь внимание. Мы помним, как 38 человек молча стояли у окон и смотрели на убийство. Это слово никого не оставит спокойным, ведь бал будет править не малодушие, а страх. Люди бросятся к окнам, выскочат на балконы, а быть может, и в подъезд. И, самое главное — начнут переговариваться между собой: «Где пожар? Какой пожар? А вы видели?» Одним своим присутствием они спугнут преступника (ведь это так просто), а, главное — взглянут друг другу в глаза. Ведь на самом деле люди не злы и очень редко по-настоящему равнодушны. Последних надо лечить.

Екатерина Савостьянова

Источник