Публикуем запись встречи со схиархимандритом Иоакимом Паром в Санкт-Петербурге. Отец Иоаким — настоятель монастыря святой Марии Египетской в Нью-Йорке, приезжает в Россию уже несколько лет, встречается с людьми. Все больше людей интересуется его духовным опытом.

Добрый вечер. Я бы хотел сегодня предложить вам некоторое осмысление важной и своевременной темы. Это как бы указание Господа Иисуса Христа, которое дается каждому, кто принял крещение, и её очень трудно расслышать современным людям. У наших стран есть нечто общее: мы любим революции, у нас лучше получается ломать, чем строить. Моя страна началась с революции. У вас была своя революция. Я понимаю, в Санкт-Петербурге их было три, может быть, мы с вами начнем четвертую. Было бы неплохо.

Те люди, у которых революция в крови, наполнены гордостью. Нам не нравится, когда нам говорят, что нам делать, и мы любим вести переговоры по любому поводу. Когда тебе что-то говорят, ты рассуждаешь, а сколько мне это будет стоить, сколько я сделаю, сколько не сделаю. Господь Бог это все не слушает, Он говорит и вам, и мне, во время крещения и до крещения: придите и следуйте за Мной. Он не оставляет никакого места для переговоров. Он сказал: приди и следуй за Мной. Он не спрашивает, занят ли ты, не спрашивает, есть ли у тебя время и другие обязанности, как твое здоровье, достаточно ли у тебя денег, женат ли ты? Ничего такого. Приди и следуй за Мной.

Это очень пугающе. Он сказал то, что современный человек не любит даже слышать: если ты следуешь за Мною, Я — Руководитель. Переговоров нет. Вы отвечаете на то, что Я прошу. Вы никак это дело не подстраиваете, вы не решаете для себя. Если вы собираетесь быть Моими учениками, то следуйте за Мной. Вы — Его ученики? Если нет, если вы не хотите даже попытаться, вам нужно просто выйти.

Бог говорит очень сильные вещи. Он говорит каждому из нас: вы должны быть такими же совершенными, подумайте об этом, как Отец ваш Небесный совершенен. Как это возможно? Давайте посмотрим вокруг, на этот беспорядок. Каждый из нас — грешник, каждый из нас гораздо ближе к могиле, чем ко спасению. Мы эгоисты, наполнены собою, одержимые собою, с осуждением, нетерпеливые, с ограниченным рассудком, и тем не менее, Он говорит: приди и следуй за Мной, — и после этого говорит: будь таким же совершенным, как Отец твой Небесный.

Если бы вы пришли на собеседование при приёме на работу, а там вам бы сказали: кстати, а зарплаты не будет. Вы должны делать то, что я вам скажу, вы должны быть совершенными, подпишите. Вы бы убежали оттуда, но это то, что Он нам говорит. Если вы хотите обрести свою жизнь, вы должны ее потерять. Если хотите жить, вы должны умереть. Если вы последуете за Мной, вы будете страдать, и единственный путь в вечную жизнь — это крест. Это серьезный приказ, и Он сказал: будьте Моими учениками и скажите всему миру об этом, приведите всех к Нам. Такой высокий приказ. Абсолютно невозможно к выполнению в безумии нашем.

Мы этого не делаем, мы лицемеры, все время идем на компромисс. У нас нет мира и у нас нет спасения. Мы обманываем себя, проигрываем, у нас нет мира, у нас нет любви, мы — беспорядок. Что мы собираемся с этим делать? Он говорит, если вы теплохладны, Я изблюю вас вон из Своих уст. Вы слышите эти вещи, когда вы читаете Евангелие, или вы просто проходите мимо?

Фото Анны Гальпериной

На моем приходе был очень образованный человек, высокого уровня профессионал, он мне сказал: отец, ты меня достал. Я уже устал слышать о молитве, посте, благотворительности, покаянии — это для вас, монахов. Это не для нас. Мы должны жить в миру. Как бы вы жили в монастырях, если бы мы вас перестали поддерживать? Это не для нас, это для монахов. Я тогда ему сказал: тогда Царствие Небесное тоже для монахов, а все остальные планируют пойти в ад, и вы работаете над этим серьезно, чтобы это получилось.

Что Он нам предлагает? А то, что вы делаете — это жизнь? Это та жизнь, от которой мы наполняемся счастьем? Правит ли любовь каждым движением? Ваши дети счастливы? Они все ходят в храм? Ваш супруг вас любит, вы любите своего супруга, вы никогда не деретесь, вы служите бедным, у вас нет никаких земных царств, вы не осуждаете, вы не тщеславны, вы не желаете материального?

Помните Питулу Кларк? Может быть, вы слишком молодые, в советские времена вы не слышали английскую музыку. Питула Кларк — это английская певица, которая пела: о чем это — рай? Я пошутил, песня глупая, но лирика смысл несет — о чем это? Что вы делаете, как вы живете, говорит о том, во что вы веруете. Не то, что вы говорите, а то, что делаете. То, как вы живете, говорит кто вы. Кто вы?

Господь Бог говорит: забудьте об этом мусоре, вы все умрете в любом случае. Он говорит: Я — жизнь, Я — путь, Я — правда. Он говорит: у Меня есть правда, Я знаю правду. Он говорит: Я — есть правда. Он не говорит, что много путей к Богу, Он говорит, Я — путь. И Я — жизнь. Вы верите этому? Конечно, нет. Вы не можете, вы не можете верить и жить так, как вы живете.

Что мы собираемся делать? Бедный батюшка в воскресенье в церкви ничего не увидит, все убегут отсюда. Господь Бог ожидает никак не меньше от вас, чем Он дал уже вам. Что Он вам дал? Себя. Он дал Себя. Всего Себя, каждую частицу Своей жизни — вам. Что мы даем Ему? Головную боль, проблемы, лень, гнев. Как мы собираемся следовать за Ним? Что мы должны делать? Ученичество или апостольство. Он нас называет учениками. Мы призваны идти так, как Он шел. Делать так, как Он делал, жить, как Он жил.

И что Он говорит Своим ученикам? Я пришел не исполнить Свою волю, а исполнить волю Пославшего меня. Кто из нас здесь может сказать: я здесь не для того, чтобы исполнить собственную волю. Моя воля не важна, только воля Божья. Отцы говорят нам, что послушание — это единственная настоящая свобода. Без послушания вы — рабы. И чьи вы рабы? Самого большого монстра нашего бытия. Кто самый большой монстр нашего бытия? — вы. Никто не делал вам больнее, не обманывал вас более, никто вам не наносил раны более, чем вы. Но Господь Бог обещает выход, Он обещает жизнь, надежду среди уныния. И как её достичь? Приходи и следуй за Ним.

Когда Ему сказали: Господи, я только что корову купил, землю купил, я только что в брак вступил, мне нужно похоронить мертвых, — Он сказал: оставь мертвым погребать своих мертвых, для них уже закончено. Иди или приноси их с собой. Он не бежал за ними и не говорил: пожалуйста, придите. Он предложил один раз. Я знаю, что это звучит волнующе. Как мы на это ответим? Есть ли какой-то смысл, как мы отвечаем?

Он сказал: Мои ученики — это не те, кто говорит «Господи, Господи», это те, кто сохранили Мои заповеди. Какая самая величайшая из заповедей? Люби Господа всем своим сердцем, всей своей душою, помышлением, силою. Звучит так, как будто мы говорим о себе. Я люблю себя всем своим сердцем — это не звучит так, как будто мы говорим о Боге. И люби ближнего, как самого себя. Как мы сможем это сделать? Есть единственный путь. Мы должны сделать это по послушанию, в Церкви, живя в общинах, любя друг друга, служа друг другу, становясь учениками Христовыми, делая то, что Он делал. Становясь смиренными.

Бедные в вас не нуждаются, вы нуждаетесь в бедных, потому что без бедных кого вы будете любить? Больные не нуждаются, они все равно умрут, вы нуждаетесь в тех, кому вы собираетесь помогать. Они все для вас, чтобы вы их спасали, их любили. Христианский призыв — это не быть любимым, а любить. Найдёте ли вы в Евангелии место, где Иисус Христос говорит: ты должен любить себя? Нет, Он говорит: вы должны любить врагов, ближнего, любить каждого.

Ответ — реализация жизни — это Любовь. Вас уже любят, у вас есть вся любовь, которая требуется, гораздо больше, чем какое-то живое существо может вам дать, она он Бога. Он любит, поэтому вы существуете, вы наполнены этой любовью. Вы должны ее отдавать. Это тишина перед бурей? Я думаю, это достаточно большая бомба, сброшенная на вас. И может быть, с этого начнем обсуждение?

— Что значит смирение?

— Позвольте мне вам объяснить на примере. Я ненавидел математику, физику и химию, когда учился в школе. Я ходил в католическую школу, я помню священника, который это преподавал. Отец Келли нам преподавал химию. Я ему говорю: отец, для чего я должен это учить? Господь уже в этом разобрался, зачем мне? Он говорит мне: делай. Я никак не мог решить уравнение, и сидевший рядом подсказал мне решение. Я не стал подниматься и говорить, что решил. Благодарность товарищу уничтожила гордость и дала мне смирение.

Кому мы должны быть благодарны? Богу. Мы не сделали себя, Он сделал нас. Вы встали сегодня утром, потому что Господь дал нам жизнь, а не потому, что вы сделали это сами. Мы не должны платить Ему гордостью, мы должны быть Ему благодарны. Мы должны знать, откуда вещи приходят. Смирение — это распознание правды и уважение ее.

Кто источник всех вещей? Не я. Господь. Я имею интеллект, мне Господь Бог это дал. Вы должны говорить спасибо за то, кто вы, благодарить за все. Все это приходит от Бога. Поэтому мы благодарны Богу, мы не раздуваемся от гордости, мы смиренные, а смирение — это сила. Это не слабость. Потому что вы знаете правду. Какой-то глупец ходит в спортзал, накачивает свои мышцы, думает, что никто ему не сможет повредить — но кто-нибудь его бьёт, и он лежит на земле. Он посрамлен, потому что он был глуп и не был смиренен.

— Где грань между малодушием и смирением?

— Вы говорите о малодушии и трусости, гордость — это примерно то же самое. Единственная причина, по которой ты трус — ты имеешь неправильное понимание себя, ты боишься некоторых вещей, ты не хотел бы быть осрамленным. Это все происходит от гордости. Некоторые люди бывают скромны, они не хотят говорить, потому что они беспокоятся от того, что о них подумают люди, как к ним будут относиться. Это не смирение, это гордость.

Когда ориентиром всего, что вы делаете, становится то, как это повлияет на вас, это гордость. Потому что жизнь — это не обо мне, жизнь — это о вас. Ориентиром моей жизни не могу быть я, потому что я не даю себе жизнь, Господь дает мне жизнь, Он — ориентир.

Когда ты любишь себя, ты себя убиваешь, ты себя искажаешь. Если бы я вызвал кого-то из вас сюда, поставил бы здесь прямо перед всеми и попросил бы Савватия, чтобы он записочку написал на бумажке и незаметно эту записку приклеил к вашей спине, я бы попросил вас: опишите мне, как вы выглядите от головы до самых ног, а никто бы даже не знал, что Савватий эту бумажку там приклеил, потому что вы не можете видеть, что вам невидимо. Вы не можете знать себя без Бога. Вы не можете знать себя без других. Вы только можете знать часть себя, которую вы видите. Но вы больше того, что вы видите. Многие из вас некоторые вещи не могут видеть без другого человека или без какого-то предмета.

Когда я учился в пятом классе, у нас была девочка, достаточно тщеславная. Она однажды встала утром и обнаружила, что её волосы свалялись. Она решила, что ножницы ей помогут, подправила причёску, но после этого не пошла в школу: боялась, что люди скажут, что она выглядит глупо. А ей отец сказал: ты в школу идешь, твои волосы не научатся, а мозги научатся. Ты уже дурочка, и все это знают, сейчас иди в школу и учись, как не быть дурочкой.

Она поплакала целый день. Она сидела в школе с шарфом на голове и плакала. Сегодня нам бы сказали, что это родительская жестокость, потому что мы должны были сказать дочери: ты прекрасна, не делай того, что ты не хочешь. Чтобы вы залечили ее раны, чтобы она была более тщеславна, чем она была до этого…

— Почему только в православии звучат слова, что только мы спасемся, неужели остальные попадут в ад? Я путешествую, вижу прекрасных и чистых детей Японии, вижу стариков, уходящих из жизни в любви и кругу семьи, вижу буддистов и индуистов, религии которых гораздо древнее, они несут их из поколения в поколение, неужели они попадут в ад, а мы самые правильные?

— Как вы думаете, только православные христиане попадают в рай? Церковь не говорит этого. Мы, как православные христиане, веруем, что наша вера была для нас открыта не нашими мозгами, не нашим умом, а Богом через Иисуса Христа. Мы веруем, что она была дана нам Богом чтобы спасаться, чтобы найти путь к Отцу. Господь Бог желает, чтобы все люди отвернулись от греха и были спасены.

Фото Анны Гальпериной

Мы теперь знаем, что Господь Бог хочет, давайте сделаем следующий шаг. Именно Бог спасает нас, не мы. Если человек, не зная Бога, живёт праведно, он идёт к цели. Но если вы слышали, что Господь Бог вам предлагает, но говорите: нет, спасибо, я сделаю сам, Ты мне не нужен,-то у вас будут проблемы. Мы не говорим, что те люди, которые находятся в Церкви, не идут в ад. Мы говорим: единственное верное средство спасения — это православная вера.

Церковь — это определенное место спасения, но просто нахождение в ней не работает. Меня это расстраивает, но думаю, что это правда, что будет больше, чем один из нас, кто не увидит Царствия Божьего. Печально. Печально то, что мы не говорим «да» Богу, мы говорим «да» своим слабостям, любви к удовольствию, гордости — и теряем все.

Что касается людей, которые о Боге не слышали — Господь милосерд, он не спрашивает с людей того, чего они не знали. Есть такой анекдот. Христианин умер и попал в райские обители. Его приветствовал апостол Петр и сказал: проходи, я тебе покажу райский сад. Они проходят и видят большое здание, слышат много-много шума из этого здания. Христианин спрашивает, что там происходит, а апостол отвечает, что там пятидесятники пляшут. — О, пятидесятники, не знал, что они могут в рай попасть. — Они любили Бога и они здесь. — А это что за здание? Большая церковь, колокола звонят. — А там католики. — А что, они тоже в раю? — Да. А потом христианин увидел огромную стену и спрашивает, а что с другой стороны стены? — Православные. Они думают, что они туда одни попали.

Только Господь Бог знает сердце человека, никто другой. Мы знаем только, что мы должны сделать здесь. Мы должны быть верными Церкви, но мы не судим никого, мы любим каждого, и мы желаем, чтобы каждый встретил Бога. Я вам гарантирую, что Церковь православная будет заполнена, если мы научимся любить и не судить никого. Мы не сможем достаточно церквей построить, чтобы каждого туда привести, как сказал Иисус Христос. Просто любите всех, и тогда все будет в порядке.

— Сейчас появилась в православной церкви идея, особенно среди молодых людей, что мы должны все дружно собираться и нести идею, миссию в общество, к невоцерковленным людям. И я вот хотел узнать, лежит ли на православном христианине такая обязанность? Речь идет как о тех, кто просто ходит в храм, так и о тех, кто несет служение в церкви.

— Евангелие и великое поручение Господа Иисуса Христа было идти и научить все народы, крестить их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Это было сказано апостолам, они дали поручение своим ученикам. Каждый, кто принял крещение, тоже обязан учить Евангелию везде, каждого, во все времена, в каждом месте, но не словами, а примером. Мы должны прежде проживать его, а потом уже учить ему.

Фото Анны Гальпериной

Если вы имеете достаточно веры, чтобы двигать горы, если вы соблюдаете все заповеди, если вы говорите на языках, знаете всю правду, но вы не любите — вы никто. У нас очень длинный путь. Нам нужно учить, нести Евангелие. Мы должны делать так, как сделали ученики, апостолы. Мы должны отложить все и пойти следовать за Богом. Мы должны взять крест, отказаться от себя, должны пройти через смерть, распятие и воскресение, прежде чем станем проповедовать. Прежде нужно стать христианином, а потом проповедовать. Если вы поборетесь за то, чтобы стать христианином, ваш пример вдохновит многих. Но шлепанье губами по ветру никого не приводит к Богу.

— Осенью мой отец был рукоположен в сан диакона, и он мучается вопросом, простым, но серьезным: священнослужитель сейчас, в наше время, должен ходить с крестом, в священнической одежде в обычном городе, или он должен ходить в обычных вещах, как обычный человек? Одни отцы говорят, что нельзя, что он может стать мучеником, а другие говорят, что это исповедание веры.

— А что, если люди будут высмеивать ваш крест, а если увидят крест и побьют, вы снимете и скажете, у меня все в порядке?

— Отец Иоаким, я знаю одного дежурного в церкви, который очень строг к прихожанам, он все время делает замечание женщинам, что они без платка, в брюках, и так далее, очень много замечаний. Нужно ли так себя вести?

— Самое большое заболевание каждого из нас — это гордость. К примеру, возьмем мою церковь в монастыре. Традиция такова, что прежде всего мы должны любить друг друга, это выше, чем все остальное. У нас есть определенный порядок в церкви. Мужчины стоят справа, а женщины слева. Это не потому, что мужчины лучше, а женщины хуже: очень трудно сконцентрироваться, если мужчины не смотрят на женщин, это гораздо легче. Никто не смотрит на меня, не смотрит друг на друга, все в порядке.

Я говорю людям, приходящим в церковь, какие у нас существуют традиции. И когда приходит кто-то новый, мы не можем сказать «сними шапку» или «надень платок». Если бы вы вошли в храм, не зная ничего о нем, и вы бы увидели триста женщин с одной стороны и триста мужчин с другой стороны, вам нужно говорить, что там стоят мужчины, а там женщины? Если вы заходите в храм, все остальные женщины в юбках, а вы в брюках, если вы не революционер, вы скажете: «Я неправильно оделась, можно мне войти?» Вот так нужно вести себя.

Если к нам кто-то приходит в храм, я никому не позволяю что-то им сказать, мы их приглашаем попить кофе, я спрашиваю, кто они. «Меня зовут отец Иоаким, я рад, что вы пришли, надеюсь, вы придете опять. Добро пожаловать. И чтобы вы чувствовали себя здесь более комфортабельно, у нас есть определенная практика, женщины носят юбки и покрывают головы платком, мужчины не носят шапки, они не ходят в майках без рукавов, а ходят в рубашках». Все это делают, никто не обижен, никто не сопротивляется. Раньше люди выбегали, делали что-то на голове.

Фото Анны Гальпериной

Я вам кое-что расскажу, может быть, вам это понравится. Может быть, кто-то из вас слышал о святителе Иоанне, Шанхайском чудотворце, он называл таких женщин, которые в церкви бегут к кому-то поучать, святыми ведьмами. Мы знаем, что церковь нам не принадлежит. Мы принадлежим Церкви, а Церковь принадлежит Богу. Мы находимся в доме нашего Отца, это не мой дом и не ваш дом, это Его дом. И Он приглашает того, кого желает. В день судный Он скажет вам: Я эту женщину в воскресенье отправил в храм, а ты ее выгнал. Теперь ты уходи. Это был не твой дом, это был Мой дом.

Был мужчина в нашем приходе очень благочестивый. Он не монах, но живет как монах. Он приходит в церковь, становится на колени, совершает много молитв. Одна из этих святых ведьм мужского пола говорит ему: ты по воскресеньям стоять на коленях не должен, почему ты это делаешь? А он посмотрел на него и сказал, если бы ты молился, ты бы даже меня не заметил. Конец истории.

— Отец Иоаким, меня как-то очень удивили статистические данные, которые были получены в Америке, там провели опрос среди атеистов и христиан, и выяснилось, что христиане меньше любят людей, чем атеисты. Я это наблюдаю и в Русской православной церкви, но я слишком ограничен, чтобы понять причины этого.

— Я могу прокомментировать это очень легко. Ни я, ни вы — никто не читает сердце человека, кроме Бога. Вы не знаете, кто любит, а кто не любит. Поэтому не говорите об этом. Это не ваше дело — говорить, кто любит или не любит. Ваше дело — только любить. Простите за жесткость, это правда.

— Был ли шанс спастись у Иуды Искариота, или все было предрешено?

-Предрешения не было. Причина, по которой не существует предопределения-то, что для Бога нет времени. Только сейчас. Время — это изобретение человека. Мы внутри Бога находимся, и Господь Бог желает спасать каждого человека, всех. Каждый из нас должен ответить Богу. С нашей собственной волей, собираемся мы идти или не собираемся. Это происходит только сейчас. Для каждого из нас — сейчас.

У меня с собой есть 200 долларов, я дам 200 долларов тому, кто сможет поменять то, что было вчера. Вчера не существует. Ушло. И нет завтра. Это только наше представление. Есть только сейчас. Сейчас — это время спасения. Во время богослужения мы говорим, 2013 лет спустя, сегодня, Христос родился. Мы не говорим, что Он родился тогда, Он родился сейчас, потому что нет времени в Боге. Это все происходит сейчас. У вас есть опыт рождения Христа сейчас. И в литургии он сейчас. Мы должны жить в присутствии. Спасение — это сейчас.

— Что есть чревоугодие и как преодолеть эту страсть?

— Церковь учит тому, что один из великих грехов — это чревоугодие. Оно как бы проявляет себя в еде, но это не о еде. Чревоугодие — это когда человек приходит в супермаркет и покупает целую ванночку мороженого, которая нужна на неделю, потом приходит домой, снимает крышечку и даже не накладывает в тарелочку, а начинает есть прямо из ванночки и заканчивает тогда, когда мороженое заканчивается. Люди делают это не потому, что голодны, или это единственное, чего человек в этот момент желает.

Причина чревоугодия — это желание не участвовать, а потреблять. Надо потребить все. Желание не пользоваться, а только потреблять. Не немножко вкусного съесть, а все съесть. Близнец этого заболевания — жадность. Есть и сексуальные чревоугодники. Есть чревоугодники своей собственной воли, чревоугодники к деньгам. Неважно, что это. Если вы не можете использовать то, что вы потребляете, а можете только забрать это все, и никому ничего от этого не остается, это чревоугодие.

Это грех, потому что вы себя делаете центром своего собственного существования. Удовольствие становится причиной, по которой вы живете. Тело было создано давать вам удовольствие — это чревоугодие. Нам нужно очень мало, а мы хотим очень много. Мы редко хотим то, в чем мы нуждаемся, но мы всегда хотим то, в чем мы не нуждаемся.

Церковь очень мудра, она знает человека лучше, чем человек знает себя. В Церкви есть решения жизненных вопросов и всех наших проблем. Мир после всех обещаний дает вам только смерть, он не дает вам ничего, только пятно на земле, неважно, сколько обещал. Этот мир не может быть ни секундой более, чем определил Господь. Он обещает удовольствие и все, что вы хотите, а дает смерть. Церковь обещает вам крест, страдания и жизнь вечную. Воскресение, полноту, Бога. С кем вы будете, на кого вы будете делать ставки? Я думаю, те деньги, которые вы вкладываете в банки, вложите лучше в церковь. В церкви никогда банкротство не объявят.

— Возможно ли в наше время идти за Богом и оставаться в мире, путь к Богу — это прыжок через пропасть или постепенное карабкание на вершину?

— Конечно, вы можете жить в миру и быть спасены. Господь Бог говорит: живите в миру, но будьте не от мира. Но вы не можете принять ценности мира. Нужно идти по тропе Божьей, иначе вы проиграете.

Может быть, мы поговорим, что мы подразумеваем под словом мир? Мы говорим о падшем состоянии этого мира, о том, что мы сделали с творением Божиим и друг с другом. Когда церковь говорит «мир», она подразумевает это. Творение невозможно сравнить с Творцом.

— Растолкуйте поподробнее слова Христа «Возлюби ближнего своего как самого себя».

— Вот это заявление всегда людей путает. Они говорят: как я могу себя не любить? Я должен любить ближнего как себя, а при этом себя не любить. Мы тугодумы, нам нужно объяснить эти слова. В Евангелии сказано: тебе нужно любить Господа своего всем своим помышлением, всем своим сердцем, всей своей душою и все своей силою. Что там остается для вас? Ноль. Ничего там не говорят о том, чтобы любить себя. Вы отдаете Богу все, потому что Он дал все вам. И вторая заповедь почти такая же, люби ближнего, как любишь себя. Вся эта интеллектуальная одержимость, громадное количество энергии, которое постоянно используется на себя, должно быть использовано для ближнего. Не имеется в виду, что себя нужно уничтожать, как поросенок, валяющийся в грязи.

У нас есть монах в нашем монастыре, он с Филиппин, и в детстве, когда он плохо себя вел, мама или папа запихивали его в мешок, завязывали веревкой и подвешивали на дереве в мешке. Иногда подходили и били по пяткам бамбуковой палочкой, чтобы показать, каким глупым он был. После того, как он ушел из родительского дома, это долго работало.

Я не рекомендую вам взять мешок и повесить туда свою семью, но где-то в процессе любовь — это послушание Отцу и главе семейства — было потеряно. Проблема стоит в том, кто главный в семье, и какие у них ценности, в этой семье. Они вам просто говорят, какие у них ценности, — они сами ценности. Не вы, не Бог. Они сами. Что-то произошло в вашей роли в семье, и вам нужно перезахватить эту роль, прежде чем пойти в церковь. Вам нужно поменять себя, вам нужно быть послушным Богу в каких-то вещах, прежде чем они будут послушны вам.

Если вы родитель, у вас есть двухлетний ребенок, и вы говорите ему сделать что-либо, а ребенок это не делает, вы будете ждать до 20 или вы исправляете в то самое время? Если они выиграют сражение с вами в 2, ребенок никогда не будет знать послушания. Никогда не может быть переговоров во время послушания. Если вы ведете переговоры, то вы непослушны. Дети и взрослые, все мы, должны быть послушливы Богу. Здесь нет никаких переговоров, а прямое послушание. В противном случае вы порабощены своим безумием.

Если ваш ребенок уже взрослый, все, что вы можете делать — только совершать о нем молитвы. Они не послушают ни одного слова, потому что вы проиграли, когда им было 2. Найдите большой камень, который весит 100 тонн, который начнет катиться под гору. Попытайтесь его остановить. Когда камень будет находиться близко к краю, еще есть возможность его остановить, подпорки поставить, а когда он начнет двигаться, забудьте об остановке. Я вам мешки готов предоставить для ваших детей после встречи.

— Как распознать грань между осуждением, рассуждением и неучастием?

— Вы знаете разницу между наблюдением, исправлением и осуждением? Если я стою здесь и вижу кого-то там, сзади, подхожу к столу, и там лежит чей-то мобильный телефон, а они смотрят по сторонам, я знаю, что это не их мобильный, а кто-то кладет мобильный телефон в карман, я подхожу и говорю, я видел, что телефон не ваш. Это осуждение? Это пока наблюдение. Ты взял этот телефон, это не твой телефон, он принадлежит той женщине, а ты украл. Я не знаю, злой ли он, я знаю только то, что он совершил.

Осуждение — это придание мотива поступку того или иного человека. Вы не знаете, если я сказал, вот этот мужчина сделал это, эта женщина вот это, это еще не осуждение. Это сплетня. А вот этот человек сделал вот это, а она при этом проститутка, а он при этом вор — это осуждение. Это не мое дело.

Очень легко сказать, что ты помогаешь, когда ты осуждаешь. Мы как бы хранители своего ближнего. Для того чтобы быть хранителем моего брата, я должен быть его братом. У нас есть выражение одного отца — любовь слепа, только не соседи.

— В это Рождество мы были в гостях у наших друзей, которые считают себя христианами, у них двое малых детей. Мы были удивлены тем, что им до сих пор дарят подарки от Деда Мороза, дети мне сказали, что они любят сказки, но это просто сказочка. Как вы думаете, это хорошая сказка?

— Мой духовный отец, который уже преставился, родился в этом городе, Санкт-Петербурге. В 1907 году. Раньше основной части людей, находящихся здесь. И когда я у него спросил о русской традиции празднования Нового года и выпивании во время поста, он мне сказал: отец, нет такого русского, который праздновал бы Новый год вместо Рождества. Только советские. Это одно из советских похмелий, которое вы получили от секулярности.

Это не самое худшее, что мы унаследовали от прошлого. Есть многие страны, где не было советского режима, но где до сих пор поддерживают языческие традиции. Религиозные праздники и вера становится гражданскими. У нас был святитель Николай Мирликийский, который стал Санта-Клаусом, а тот никакого отношения к святому, который заботился о бедных, не имеет. Он только приносит подарки и делает детей счастливыми. Это секуляризация религии. И мы, как верующие, должны этому сопротивляться.

Мы должны поддерживать евангельские ценности. Мы не можем участвовать в грехе аборта и говорить, что мы поддерживаем жизнь. Ты не можешь участвовать в проституции и говорить, что чист телесно. Мы не можем вкладывать деньги в преступный бизнес, а говорить, что эти деньги потратили на хорошие цели. Некоторые в курсе этого, а некоторые нет. Мы вынуждены осознавать то, что это с нами делает, как это уничтожает душу человека.

Я достаточно старый, чтобы помнить время, когда в Америке была жесткая и контролируемая общественная мораль. Примерно до 1960 никогда не позволялось снимать фильм и показывать мужчину и женщину в одной постели вместе, даже в одежде не показывали. Всегда показывали в разных постелях, даже в хороших фильмах. Я вспоминаю, что когда я рос в 50-е, вышел фильм о двух семейных парах, которые решили, что у них недостаточно денег. У них не хватало денег для раздельных каникул. Они решили сложиться своими средствами и снять избушку у озера. Мы сохраним деньги и хорошо проведем время.

А получилось так, что фильм-то был о супружеской измене. О том, что мужчина из одной семьи имел взаимоотношения с девушкой из другой семьи, и наоборот. И в конце фильма получается, что они разошлись и обменялись парами. И в конце фильма было написано, они встретили любовь. Они нашли супружескую измену, они не нашли любовь. Это не любовь. Я не любила своего мужа, но я полюбила. Да, ты права, ты не любила своего мужа, но ты не любишь и этого. Потому что любовь происходит от Бога.

Мы должны хранить себя, иначе вы себя уничтожаем. Что говорить об этих практиках псевдорождественских, о дедушке Морозе, вы можете контролировать это только у себя в семье. Вы можете сказать своим детям, о чем праздник Рождества Христова, и почему мы даем дары. Мы все получили дары от Бога, и первый дар был — жизнь. Поэтому в этом случае мы празднуем праздник Его любви к нам.

Не говорите: мы даем вам подарки, потому что вас любим. Мы даем вам подарки, показывая, что мы празднуем подарок Божий нам. Какая разница, какой наш подарок, он ничего не означает, если вы не любите. Если вы думаете, что ваша любовь более важна, чем любовь к Богу, то вы ошибаетесь. Пытайтесь вернуть свое чадо к жизни только своей собственной любовью, проверьте, как это работает. Вы должны дать ребенку знать, что любовь происходит от Бога, а не от вас.

— Как часто следует причащаться?

— Святое Причастие — это дар любви Божией человеку. Бог позволяет человеку иметь полный доступ и полное общение с Собой. Мы не становимся богами, мы не получаем от божественную природу, но мы соединяемся с Богом. Мы должны относиться к этому очень серьёзно. Когда вы встречаете кого то, он вам говорит, как он сильно вас любит, он залезает с вами в постель. Совершается телесное взаимодействие, и он уходит, полностью вас игнорирует потом, а вы говорите, ну и хорошо. Вы же так не скажете?

Мы приступаем к Святому Причастию с любовью, со страхом и со смирением. Не потому, что мы достойны — Бог приглашает нас, потому что Он нас любит. И после этого священник говорит: не позволяйте, чтобы это было в осуждение, а не во спасение.

Если вы приходите без усилия быть достойным, это уничтожит вас, как огонь уничтожает солому. Это не означает, что я никогда не приступлю, я боюсь, это означает то, что нужно поменять свою жизнь, чтобы вы могли приступать. Вы должны жить каждый день так, чтобы вы могли причащаться.

Как-то раз моему правящему архиерею позвонили домой в 11 часов вечера и сказали: «У меня мама умирает в больнице», — он говорит: «Да, я батюшку отправлю прямо сейчас». Он позвонил мне, и я поехал на метро. Я поехал в достаточно опасную часть города. Я приехал в больницу, выслушал исповедь этой женщины, причастил Святых Христовых Тайн.

У меня была сумка, где была епитрахиль, другие вещи, я пошел обратно на поезд. К этому времени уже было 1:30 ночи, я был один на станции метро. Я когда зашел в поезд, там не было никого, кроме меня. Мы доезжаем до следующей станции, это достаточно опасное место. Я не знаю, как у вас станции метро работают, когда у нас поезд приходит на станцию, открываются все двери, даже если там никого нет. Я был на одном конце поезда, а на другом конце поезда зашел еще один человек в кожаной куртке, выглядел он как гангстер. Он зашел и начал на меня глазеть. Двери закрылись, и мы поехали. А он двигается ко мне. У меня сумка стоит на полу, рядом со мной.

Он подходит ко мне и говорит: «А это что такое?» Потому что я еду в рясе, не в костюме. А он говорит: «Ты кто такой?» — «Я священник». Он говорит: «Священник, какого рода священник?» — «Я православный священник». — «А что такое православный священник?» Я ему объяснил, а он сказал: «А, это примерно, как католики. Что в этой сумке?» — «То же самое, что в твоей голове» — «Что?» Я говорю: «Ничего, пусто». Он заулыбался и говорит: «Ты меня уже не боишься». Он сел рядом со мной. И он мне дал урок богословия.

Он говорит: «Я когда-то был католиком. Я больше не католик». Я говорю: «Почему?» — «Я в эти вещи больше не верю». Я говорю: «А в какую вещь ты веришь?» — «Я не верю в то, что священник нам говорил». — «А что он вам сказал?» — «Он сказал нам, что он берет хлеб, берет вино, он молится над ними, хлеб и вино становятся Иисусом Христом. Ты в это веришь что ли?» Я говорю: «Конечно». Он говорит: «Ты не веришь». Я говорю: «Да, я верю». — «Тогда и люди твои тоже верят?» — «Они тоже верят». — «Они тогда никогда не уходят домой, да?» Я говорю: «Что?» — «Они никогда не идут домой, они не покидают церковь». — «Конечно, они покидают, у них семьи, у них работы». — «Они не верят, если бы я верил, что Иисус Христос был там, куда бы я пошел? К чему бы я пошел? Почему вы уходите? Они не верят. Если бы они верили, они бы никогда не уходили».

Подумайте над этим. Почему мы приходим в церковь и не готовы принимать Святое Причастие? Это может быть последний раз, когда вы видели Господа. Вы прожили жизнь для того, чтобы приносить удовольствие себе, и не причащаетесь Христа в воскресенье. Как бы это и есть какой-то смысл вашей веры. Я не могу приступать к причастию, потому что живу с женщиной, с которой не состою в браке. А я не могу идти к причастию, потому что у меня есть внебрачные дети. Вы будете выбирать его или Бога? Вы будете предпочитать детей жизни вечной? Вы что, сумасшедшие? Конечно, мы все сумасшедшие, мы бы не делали того, что мы делаем, если не были бы сумасшедшими.

Мы не веруем. Мы не любим. Мы имеем мало или не имеем веры. Как-то раз к святителю Иоанну Златоусту, великому отцу Церкви, пришли константинопольцы пожаловаться на ужасных священников, которые были на приходе. И Иоанн Златоуст сказал: не хочу вас слушать. У вас есть тот священник, которого вы заслуживаете. Вы не молитесь о нем, вы не боретесь за то, чтобы он тоже стал святым. Поэтому вы не заслуживаете святого священника. Молитесь о нем, боритесь за него, и тогда у вас будет святой священник.

Боритесь за своих детей, поститесь за них, молитесь за них, откажитесь от себя, покажите пример. Будьте послушными Богу, и тогда они будут такими же. Если вы сами говорите, что мир для вас больше, чем Бог, и для них он тоже будет значить больше, чем Бог. Вы говорите своему ребенку: сегодня святой день в Церкви, вы собираетесь идти на святую литургию? — Мама, папа, я не могу, у меня контрольная завтра в школе. Школа — важно, хорошо, или ты скажешь, забудь ты эту школу, пошли в церковь, а потом иди в школу? Лучше ты спасешь свою душу и будешь славить Бога, чем ты получишь университетскую степень для того, чтобы потерять свою душу.

Я сегодня беру выходной, чтобы пойти на литургию? — Нет, я не могу, потому что мы летом в Крым собираемся, если я сегодня от этого дня откажусь, то я не смогу поехать в отпуск. Вы делаете так, как вы верите, и имеете, ох, мало веры. Если бы вот эта вся комната собрала ее вместе, мы бы даже одну снежинку здесь не расплавили на окне. Вера такая холодная.

Была женщина, которая пришла на литургию в Нью-Йорке и сказала: отец, я больше не могу сюда в церковь ходить. Я прихожу в церковь, чтобы чувствовать себя хорошо, прекрасно, а я чувствую себя ужасно, я все время слышу, какая я ужасная. Я говорю: «Моя дорогая, ты приходишь в церковь не для того, чтобы чувствовать себя хорошо, а чтобы делать хорошо». Вы делаете неправильные вещи. Поступайте хорошо, потому что вы любите, и тогда вы будете чувствовать себя хорошо, и вы тогда будете хорошими.

— Поясните слова Спасителя «если тебя ударили по левой щеке, подставь правую».

— Если у вас есть ребенок, и ребенок говорит «я ненавижу вас» — вы что, говорите ему, «я ненавижу тебя тоже»? Вы говорите: я все еще люблю тебя. И меня печалит то, что ты меня ненавидишь, но я люблю тебя. Разве не так? Если ваш брат ударит вас по лицу, вы что, его в ответ ударите? Или вы дадите ему понять, что вы его любите, и дадите возможность исправиться?

Когда мы плюем в лицо Христа и когда мы прибиваем Его к кресту, Он спасает нас. Он говорит при этом: Я люблю вас и Я прощаю вас. Что, мы можем делать что-то меньшее? Мы хотим ходить по воде, но мы не хотим всходить на крест. Это идет вместе. Вы не можете стать прима-балериной без тренировок, каждый день, час за часом вы должны тренироваться, иначе вы не будете звездой. Но наша любовь к Богу не настолько горяча, чтобы даже расплавить даже одну снежинку. Разожгите ее.

— Возможны ли компромиссы между мирской жизнью, работой и церковью?

— Конечно, но это вас убьет. Вы можете это делать, но это вас убьет. Вы можете задерживать дыхание и жить при этом? Конечно, можете. Но что произойдет? Вы умрете. Вы можете это делать, у вас есть свободная воля делать все, что вы хотите, вы можете застрелить себя, если хотите. Вы должны так делать? Конечно, нет. Должны вы задерживать дыхание? Конечно, нет. Можете это делать? Конечно. Можете вы пойти завтра на работу и будете ли вы завтра за сто рублей работать, а не за 10 тысяч? Конечно, можете, но вы же не будете, потому что вы не глупый. Правильно?

— Как вы можете прокомментировать то, что на Земле очень мало христиан, и количество их не увеличивается. Как же улучшить мир?

— Вы можете это сделать, только став христианином. И я знаю, что я не такой христианин, каким должен быть. Я предаю Бога каждый день. Но христианин — это тот, кто проваливается, это не тот, который не проваливается. Разница в том, что христианин встает и делает заново. Встает, просит прощения и начинает вновь. Мы проваливаемся каждый день, мы должны начинать каждый день заново, прося о прощении и прощая каждого.

Я рекламу могу дать небольшую? Я как продавец хочу тут кое-что продать. Не беспокойтесь, я при этом деньги не прошу. Полегче, не убегайте пока. Мы много говорили сегодня вечером о том, чтобы быть христианами, и о Евангелии. Никто из нас не может быть христианином сам по себе. Никто не будет спасен в одиночестве, никто. В этом городе, как и любом другом городе в мире, есть сотни, тысячи, если не десятки тысяч молодых людей, которые не имеют цели в жизни, кроме удовольствий, развлечений, пустой траты времени, не любят никого, не понимют, что значит веровать, которые злоупотребляют наркотиками, алкоголезависимые, зависимые от сексуальности, и не имеют никаких взаимоотношений ни с кем и ни с чем, кроме удовольствий. Им нужна помощь. Можем мы сказать нет?

Я не про себя говорю, я все еще пытаюсь помочь создать общину молодых мужчин и женщин и не совсем молодых, и пожилых людей для того, чтобы спасти наших молодых. Для того чтобы они могли пожить один год вместе — мужчины в одном месте, женщины в другом, я не такой либеральный, чтобы помещать их вместе. Чтобы они могли пожить, как ранние христиане, все иметь общее, жить в послушании, чистоте и служении ближнему.

Нам нужно место, нам нужна поддержка. Это будет очень маленькая община, 10–20 человек, вокруг этой общины будет другая группа, мы поработаем, чтобы поддержать эту группу, помолимся друг за друга, придем, поможем, и у тех, которые будут второй круг составлять, будут свои дома, они будут уходить домой. Еще побольше группа, еще покрупнее, которая сможет помогать и молитву совершать. Это такие будут концентрические круги. Пожить Евангелием для одной цели — послужить ближнему. Разве не можете вы отдать один год своей жизни Богу? Он дает вам все ваши годы, вы такие занятые, что не можете помочь? Или вы так равнодушны к страданию ближнего, что вы не хотите помогать тем, кто это хочет сделать?

Вы можете с нами прийти помолиться, вы можете к нам прийти присоединиться, вы можете что-то предложить, прийти помолиться. Сделайте что-то. Сделайте что-то для спасения ваших людей. Если вы заинтересованы, Виталий сказал, что он уже будет частью общины, он подтвердил, он поборется целый год. У нас еще есть несколько молодых людей. Не будьте скупыми с Богом, тогда Господь Бог не будет скупым к вам.

— А где эта община будет?

— Она будет в Санкт-Петербурге, сейчас мы пытаемся решить вопрос с тем, где эти люди будут жить. Это место должно быть бедным и простым, там должен быть подвиг, иначе будет нехорошо. Мы не хотим зависеть от земных вещей, иначе мы потом серьезно заболеем, станем слишком толстыми и эгоистичными.

Церковь находится в наилучшей своей форме, когда она бедна, когда она ни к чему не привязывается, ей нечего терять, потому что у нее нет ничего. Во времена гонений она остается чистой. Все трусы убегают, когда появляется крест. Мы немного разжирели для того, мы стали свидетельством того, что жизнь мирская для нас более важна, чем жизнь вечная. Может быть, мы можем кое-что поменять?

— Прошу прощения, вы сказали, что Церковь хороша тогда, когда она бедна, но известно, что именно Православная Церковь особенно пышно украшает свои храмы. Как это соотносится?

— Я выскажу своё мнение. Если вы всё имеете, и никто при этом не страдает, вы можете строить прекрасные храмы. Я люблю прекрасные церкви, они мне помогают молиться, но если эти церкви не помогают мне любить ближнего, я молюсь ветру.

Позвольте мне задать вам вопрос, можете ли вы славить Бога в простом храме? А можете ли вы любить своего ближнего без того, чтобы помочь ему, когда он голоден? Можете ли вы любить своего ближнего, когда у него зимой нет обуви, а у вас 30 пар стоят в шкафу?

Святой Василий Великий сказал, если у тебя есть больше, чем одна пара обуви, а большая часть из нас так и делает, ботинки, которыми ты владеешь, и они не на твоих ногах, принадлежат твоему ближнему, который обуви не имеет. И если ты их хранишь, то ты — вор. Сколько пальто нам нужно? Одно. Ну, если кому-то нужно другое, тебе же одно нужно.

Вы же знаете, что такое панагия, которую носят епископы? Святой медальон с изображением Матери Божией. Был старый епископ в Нью-Йорке, которого я знал, он сначала был монахом на Святой горе, он потом приехал в Америку, и я его посетил. Ему нужно было куда-то ехать, он говорит, отец, помоги, я не могу панагию найти. Мы ищем повсюду. Я спрашиваю, владыка, у тебя второй нет? Он руки так расставил. Сколько голов ты видишь здесь? Одну. И мне одна нужна, у меня одна голова, зачем мне больше, чем одна? Он жил просто во всем, но при этом все его любили и все знали, что он был епископ. Сколько вещей нам нужно? Разве вещи делают нас лучшими людьми? Нет, нет.

— Вы считаете, самое оптимальный путь к Богу — это именно через общину. Можно ли наши приходы считать чем-то подобным, и есть ли какие-то общины мирские, не монастыри, которые могут служить таким примером?

— Да. Идея апостольских общин — это проживание вместе в общинной жизни, где никто ничем не владеет. Люди остаются в чистоте, люди живут в послушании и в служении. Это невозможно осуществить в приходе, потому что у всех есть семьи, есть работы, но это возможно для некоторых из вас, и возможно одному из приходов как бы усыновить или удочерить эту общину, чтобы с ними молиться, делать какую-то совместную работу, это возможно. Но община — это не ответ на вопрос о спасении, Иисус Христос — это ответ на этот вопрос. Община — это путь реализовать спасение, потому что никто не может спастись в одиночку. Наш Господь — Троица: Отец, Сын и Святой Дух, и это община любви. Мы имеем пример Самого Господа, что община — это путь к жизни.

Источник