Книга «Непоследние времена». Автор Дмитрий Соколов-Митрич

Цезарь устраивал пир и приказал повару придумать что-нибудь супероригинальное, чтоб гости, развращенные гастрономическими диковинами, ахнули. И они ахнули, когда красные, то есть вареные, раки, выложенные на роскошном блюде, стали шевелиться. После повар раскрыл секрет: просто нужно, чтоб под грудой мертвых был один живой.

Вспоминаю этот популярный в церковной среде анекдот, читая Соколова-Митрича. И раньше я им интересовалась, после взорвавшей православный интернет статьи «Очень маленькая вера», с восторженной завистью читала его статьи, даже РР, «Русский репортер» ради него при случае покупаю, и замечательный девиз, пришпандоренный к юбилейному номеру, у нас на холодильнике висит: «Строй, а не стройся!». Но суть все-таки не в изяществе и парящей легкости его стиля, и не в смелости высказываемых с детским простодушием оценок, и не в обезоруживающей искренности, и не в широте интересов, отразившейся в необозримой тематике его репортажей, и даже не в блестящем остроумии.

Дело в том, что я Родину люблю, в отличие от пресловутых либералов и некоторых продвинутых православных, в том числе священников, отгребающихся от России в силу своей (гарантированной?) принадлежности к Небесному Царству. Тем, кто нахваливает Запад и возмущается отечественными безобразиями, я иногда цитирую Мережковского; в прекрасном городе Париже он задавал многочисленным гостям и посетителям один и тот же вопрос: что важнее — свобода или Россия? Отвечали «свобода», он кивал: «Да-да... Конечно... Но зачем мне свобода без России?...». В нынешние времена вместо «свободы» следует, наверно, поставить «комфорт и безопасность», потому что свободы у нас сегодня сколько угодно, но, ценят ее, похоже, лишь бандиты и коррупционеры.

А Соколов-Митрич не только любит Родину, но и сражается за нее, как может: например, в 2007 году он выпустил в свет журналистское исследование «Враги народа», причислив к врагам народа тех, кто обеспечивает так называемые «объективные процессы», из-за которых население России деградирует, спивается, погибает от наркотиков и самоубийств, уменьшаясь на 100 тысяч человек ежедневно. Враги народа — это, во-первых, чиновники, олигархи, недобросовестные предприниматели, во-вторых, террористы, экстремисты, сектанты, псевдоправозащитники, желтые журналисты, нелегальные мигранты, наркоторговцы и уголовники, а в-третьих — просто дураки, иногда не менее опасные, чем эксплуататоры и агрессоры: алкоголики, наркоманы, завистники, лентяи, маньяки и фанатики. Кое-кто, оговаривает автор, совершая свинский поступок, (скажем, выбрасывая из окна автомобиля опорожненную бутылку на замусоренную обочину — И. Ф.), не осознает, что он враг народа, но он больше враг, чем какой-нибудь ненавистный мигрант, для которого эта земля всего лишь место заработка.

Статьи, составившие «Непоследние времена», объединены общей направленностью, утверждающей национальное единство и родство; разделы носят названия: «НАШИ люди», «НАШИ беды», «НАША вера», «НАШЕ счастье», «НАША земля», «НАШЕ дело» и т. д. Самое главное: это книга о хороших людях; и замполит Виталий Попов, рискнувший жизнью, чтобы спасти солдата, и одинокая пенсионерка Лидия Евсеева, воюющая с беспределом ЖКХ на стороне обираемого потребителя, и журналистка из портового поселка Ванино Татьяна Седых, достигающая чудес в неравной битве с властями, и рецидивист Анатолий Тошев, давший обет оставаться в колонии, пока не построит храм, и учителя из Псковской области, отстаивающие сельскую школу, приговоренную, по американскому образцу, к закрытию, и родители екатеринбургских школьников, ополчившиеся на центр «Холис», растлевающий детей под видом секспросвещения, и о. Андрей, священник города Кимры, вместе с диаконом цыганом о. Элизбаром выступивший против наркомафии, и тверские предприниматели, пытающиеся преодолеть рогатки нынешней экономической системы, и фермеры с теми же проблемами — все они похожи на альпинистов, которые карабкаются по отвесной стене, стараясь не смотреть в пропасть; сравнение принадлежит Николаю Николенкову, главе семьи, воспитавшей тридцать приемных детей.

Автор выбирает для своих репортажей темы самые актуальные, самые воспаленные, самые болезненные; о их существовании знают все, но кто отважится, как Соколов-Митрич, копнуть поглубже и, выведя на свет Божий виноватых, представить позитивную альтернативу: людей без, по выражению одного персонажа, «мозговой лени», способных генерировать плодотворные идеи, с удовольствием работать, строить, творить и, например, созидать из родного Урюпинска Майами. Демографическая катастрофа, о которой столько пустых разговоров, успешно побеждается в Ханты-Мансийском округе — хорошей зарплатой и европейскими условиями быта. Бедность готова отступить, если человеку помогут из нее выбраться, но и сам он должен проявить инициативу, заинтересованность и готовность рискнуть. Даже колония для пожизненно осужденных не такое уж безнадежное место: в конце концов до заключенных здесь, на Огненном, вполне добровольно жили монахи-подвижники; свобода в том, чтоб творить волю Божию и не зависеть от страстей, а в этом смысле охрана и решетки не мешают.

Заслуживает всяческого уважения география очерков: Тверская, Саратовская, Калужская, Нижегородская, Белгородская губернии, Смоленск, Абакан, Петербург, подмосковный поселок для богатых, Дальний Восток, поселок Русское Устье — шестьдесят километров от Северного полюса, остров Мантсинсаари на Ладоге, где живут всего два человека, заполярный поселок Шойна, постепенно уничтожаемый морским песком, парусный фрегат «Надежда», Франция, Иран, Шпицберген; всюду люди живут, богатые и бедные, веселые и грустные, деньги, оказывается, отнюдь не являются условием довольства и благополучия, напротив, пример «не в меру развитых» стран подтверждает: становясь объективно богаче, люди становятся субъективно несчастней.

Кто же счастлив на этой земле? Автор отвечает: оптимист — он просто живет и действует, не отягощая себя характеристиками окружающей действительности; а пессимизм, дочерняя структура материализма, это порочный круг, из которого можно вырваться только усилием веры; когда оптимистический образ мысли становится образом действия, это называется энтузиазмом: en Theos, от которого происходит «энтузиазм», дословно означает «в Боге».

И еще цитата, из письма Соколову-Митричу бывшего детдомовца, автора книги «Соленое детство» Александра Гезалова: «... Меня однажды поразила мысль, которую высказал один мой знакомый священник — тоже, кстати, бывший детдомовец. Вот Христос — Он ведь пришел на землю во времена рабовладельческого строя. И никогда не говорил: «Долой господ!» Но христианство победило этот строй. Люди просто приняли новую веру, и в ней не оказалось места рабовладению. Так что любая система вторична, а первичны человеческие души, и прежде всего твоя собственная. Вот с такими, чудесами, Дима, мы и будем работать, а других чудес не бывает».

«Непоследние времена» нужно дарить знакомым вместо антидепрессантов.

Игумения Феофила (Лепешинская)

Приобрести книгу «Непоследние времена» Дмитрия Соколова-Митрича можно тут