На Афон – не для галочки: как мы почувствовали, что молимся вместе. Часть ІІ

И вот через четыре года мы снова летим на Афон, чтобы воспользоваться благословением геронды Григория собирать оливки в монастыре Дохиар. С необыкновенной легкостью на душе мы вернулись «домой». В нашей келии – 5 двухэтажных коек. Одну многоэтажку заняли мы с Тарасом, а еще архондаричный, патере Христопулос, подселил к нам трех греков. Как оказалось, дзюдоисты, знают и уважают Путина, особенно нажимали на то, что он тоже занимался дзюдо. 

«Я – Матерь Бога Слова и вместе с Ним сей обители Архангелов и святителя Николая Покров и Предстательство. И отныне пусть прибегают ко Мне при любой нужде. Я быстро услышу всех с благоговением прибегающих ко мне православных христиан, потому что Скоропослушницей именуюсь»

(из кн. «Монастырь Дохиар на святой горе Афон», изд. Монастырь Дохиар, Святая гора Афон, 2012 г.).

Завещал похоронить себя без лишнего шума

Заснули до того, как голова коснулась подушки. И вдруг – колотушка. Колотит и колотит. И еще эти будильники на полчетвертого. Кошмар. Не пойти, что ли? Ну, разок-то можно пропустить. Какое там! Тарас сверху тормошит заботливо: «Павел, пора!» Ну, пора – так пора. Все честно, разве не за этим мы приехали? Греки тоже поднялись. На улице темень – глаз выколи. Некоторые келии освещены – монахи поднимаются на службу. Мы – за ними.

Заходим с другого входа. Это южные двери собора. Слева, на мраморном косяке, до сих пор видна надпись: «1664 год. Октября пятого. Пришли турки, и мы ушли».

В храме полумрак. Мы прикладываемся вслед за монахами к святым образам и становимся на «наши» места. Но что-то не так. Посередине храма стоят большие носилки с ручками. Похоже, в них кто-то лежит. Разум подсказывает, но сердце не верит. Спрашивать не решаемся. Все говорит в пользу того, что мы оказались на похоронах. Служба длится невероятно долго. И вот открывают лицо усопшего и монахи прощаются с ним. Некоторые плачут. Мы решаемся подойти. Судя по всему, это геронда Григорий. Царствие ему Небесное!

После семичасовой панихиды геронду переносят из храма к месту его упокоения: нише в стене храма, где до этого 400 лет лежали мощи другого настоятеля – геронды Германа. Мы были удивлены прозаичностью момента: никаких особых торжеств. Похоже, самый близкий круг друзей и – насельники монастыря. А еще нас поразило, что суровое монашеское пение сопровождалось радостными птичьими трелями канарейки из келии напротив.

Несовместимо. Совместимо. На душе – свет и тишина.

Сдержанные мужские рыдания. Монахи бросают по горсти земли. Мы – тоже… Земля здесь – дефицит, поэтому, по традиции, землей лишь присыпают усопшего. Когда все попрощались с герондой, сверху положили мраморную плиту. На нее ставят портрет геронды и лампадку, свет которой будет постоянно освещать дорогу монашеской жизни насельников Дохиара.

Всех приглашают на поминальную трапезу. Звучит много речей на греческом. Был кагор и коливо (кутья с гранатовыми зернами и корицей). Опять же, гостей – немного. И лишь позже отец Александр рассказал, что геронда Григорий завещал похоронить себя без лишнего шума и стечения народа. А ведь он был и остается одним из самых почитаемых старцев Афона, именно геронда поднял монастырь Дохиар буквально из руин в 1980 году.

Геронда Григорий. Фото: dmdonskoy.ru

Среди паломников также ходит рассказ, что недавно на Афон приезжал Вселенский Патриарх с предложением ограничить приезд русских. На что самые уважаемые старцы, геронда Григорий и настоятель монастыря Симонопетра, ответили решительным отказом. Мы верим, что так оно и было.

Два мешка факи – это вам не фунт изюма

Вот так начался новый день. Новый не только для нас. Надо сказать, что жизнь в монастыре Дохиар настолько отлажена, что никакой неразберихи мы не заметили. Все шло своим, давно заведенным, порядком.

А про нас то ли забыли, то ли примирились с нашим присутствием. Второй день кухня приняла нас известием, что надо чистить «факи». Пришлось переспрашивать. Оказалось, что «факи» – это чечевица. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Два мешка факи – это вам не фунт изюма. Проверка? Или наоборот, оказание особого доверия? В общем, эта факи напомнила нам сказку о Золушке… Ох, скорей бы служба!

Служба была не такой, как вчера. Это и понятно, и греческий тут ни при чем.

Мы выстояли ее, не заметив усталости, потрясенные утренним событием. Необходимо отметить, что геронда Григорий отошел ко Господу в день празднования памяти преподобного Амвросия Оптинского. Царствие ему Небесное!

А вечером, вместо ушедших греков, к нам подселили серба, а точнее черногорца. Вот этот черногорец Саша нас удивил так удивил! Началось с его признания, что он стал верующим благодаря Достоевскому, которого он перечитал от корки до корки. (К стыду своему, я, например, этим похвастаться не могу.) Кроме того, он прочитал Льва Толстого, Ивана Ильина, Алексея Лосева, Николая Бердяева, Игнатия Брянчанинова.

У него двое маленьких детей. Живут небогато, но он много путешествует.

– Как же тебя жена отпустила? – не удержался Тарас.

– А у нас считается, что тот, кто едет по святым местам, тот молится за весь род.

И поэтому Саша, с семейного согласия, уже поклонился многим православным святыням, а в России был у Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Иоанна Кронштадтского, даже у Александра Свирского.

А на следующий день с нами произошел вот такой конфуз.

На кухне нас ждали полтора мешка факи. Господи, помилуй мя, грешного, где набраться столько терпения? Греки-паломники, сидевшие рядом за факи, что-то запели. А потом как-то незаметно пересели на переборку лука. Надо было что-то предпринимать кардинальное. И мы отказались от принятого здесь способа переборки чечевицы: высыпаешь горку в железную миску и выбираешь шелуху, камешки и семена сорных трав. Это – на целый день без продыху. Где же наша русская смекалка?

И мы ее применили. Пока наш добрый ангел, послушник Серафим, смеялся над русским названием этого зерна – «че-чече-ччче-чччче-ви-чча?», мы предприняли мозговую атаку. В результате был найден ускоренный способ переборки данного продукта, и мы все-таки справились с поставленной задачей. Глядя на быстрый рост горки чистой факи, Серафим недоверчиво подошел к нам и тщательно переворошил семена. «О’кей?» – спросили мы. «О’кей, гуд», – задумчиво ответил тот.

Наша взяла! Душа ликовала. «Эх, Тарас, а давай-ка теперь споем нашу, русскую!» – на волне вдохновения нас просто распирало.

Тарас смутился, и петь пришлось одному. «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны!» Рядом здоровенный грек Янис укладывал мелкую рыбку на большой противень для жарки. Он даже завис с рыбкой в руке.

Ободренный произведенным впечатлением, я не удержался и вдарил: «Ой, да не вечер, да не вечер!» Успех был ошеломляющий. Все греки перестали работать, а Янис вежливо спросил у Тараса: «Это тропари?» Тарас смутился: «Нет, это фолк, народное». «А-а-а-а, хорошо. Но — нельзя». Вот такой конфуз!

Отступать было некуда, и дальше мы пели то, что хоть как-то напоминало тропари. И, несмотря на то, что на службу мы опоздали, но, с разрешения патере Ефрема, мы все-таки добили эту «ччччче-чче-ччче-…», короче, «факи»! Провожая нас на трапезу, патере Ефрем улыбнулся. Фух, кажется, задержимся еще на сутки. А там, глядишь, еще факи подбросят…

И – подбросили. Тарасу – окончательное укоренение на кухне, где ему, как повару, самое место, а меня отец Александр, с благословения и.о. настоятеля монастыря, познакомил с местным садовником, отцом Онуфрием. Эх, вот радость-то: заниматься любимым делом! Теперь каждый день Тарас после службы уходил на кухню, а я, взяв пластиковое ведро, секатор и химикаты – к своим любимым растениям, коих в монастыре большое изобилие, тем более, что погода стояла чудесная, около 25 градусов. Но к концу дня, проголодавшись, я все-таки бежал к Тарасу на помощь. (Патере Ефрем или Янис обязательно чем-нибудь да угостят!)

Мы почувствовали: молимся вместе!

Еще одна удивительная встреча: отец Александр познакомил нас с русскоязычным монахом, живущим в монастырском скиту. Монах Феодорит оказался молодым человеком тридцати двух лет, родители – из Калининграда, верующие. Уже четыре года живет в скиту один. Взгляд чистый, как источник, добрая улыбка, тихая речь. Жаль расставаться, но его ждет попутная машина.

Один вопрос: «Не скучно одному?» – «Нет, я сам попросился в скит у геронды Григория. А в монастыре – уже 14 лет», – улыбнулся Феодорит. Спаси и сохрани Господи тебя, Феодорит, на твоем нелегком монашеском пути!

Икона Божией Матери “Скоропослушница”

Утро, тревожный гул будильника. Полчетвертого. Пора. Теперь рядом с нами – паломники из Румынии. До этого были москвичи, петрозаводцы, украинцы. А вот трудниками здесь – только греки. Ну и мы как-то затесались… Зато среди монахов есть несколько русских. Но на контакт они идут неохотно, что вполне объяснимо, так как у монахов – своя жизнь. С группами русских и украинских паломников мы уже несколько раз отстояли акафист Скоропослушнице. Разве могли мы об этом мечтать!

Поднимаемся и выходим на улицу. Освещения хватает, чтобы не сбиться с пути. Наша цель – попить водицы из святого источника архангелов Гавриила и Михаила. Уже вошло в традицию, что мы перед каждой службой и после нее подходим к чудотворному источнику, местоположение которого было указано архангелами в момент большой нужды монахов в питьевой воде. Глубина колодца – метров 25. Как можно было его найти, да еще прямо у северной стены храма?! Только по молитве. Вкусно пить из оловянного ковша прохладную, хрустальную водицу, исцеляющую и укрепляющую. Слава Богу!

В храме – привычный сумрак, раздвигаемый только светом потрескивающих свечей. Монахи черными тенями передвигаются между чудотворными образами. Помню, в первый приезд на Афон эти крылатые тени меня сильно пугали.

А сегодня произошло то, ради чего, может быть, мы прибыли сюда. Только встали на «свои» места, как само собой вырвалось: «Слава Богу – на молитве!»

И неважно, на каком языке, и неважно как, мы почувствовали: молимся вместе! Вместе с этими древними стенами, вместе с Матушкой Скоропослушницей, с Архангелами, с чутким и внимательным послушником Серафимом, с добрым патере Ефремом, строгим архондаричным патере Христопулосом, отзывчивым отцом Александром, со всеми насельниками монастыря Дохиар. Вместе с герондой Григорием, благословение которого нас согревало и ободряло, помогало не унывать. Царствие ему Небесное! Ведь у Бога все живы.

И говорит по-русски: «Спасибо, брат!»

Наверное, ничего оригинального нет в утверждении, что в монастыре нет часов, нет времени в обычном его понимании. Все сливается в общую нить молитвенного стояния, в котором свое, особенное течение жизни. День – как миг. И наши «трудовые успехи» для монахов – лишь эпизод в бесконечной смене лиц посетителей монастыря.

Так думал ваш покорный слуга, покидая монастырь Дохиар после недельного проживания в его древних и гостеприимных стенах. И вдруг при прощании меня обнимает садовник, грек, отец Онуфрий, и говорит по-русски: «Спасибо, брат!» Это – не забыть. А Тарас остался в Дохиаре. Не пугайтесь, не насовсем – еще на сутки. Он не захотел покидать полюбившуюся ему кухню.

А мне не терпелось узнать, как нынче живет русский Свято-Пантелеимонов монастырь. Тем более, что пешком от Дохиара до Пантелеимонова монастыря – всего час ходу.

Фото: Peter Weigand / Flickr

Последний раз я был здесь четыре года назад. И теперь снова был поражен величием храмовых комплексов, обустроенностью и ухоженностью территории монастыря. А как хороша здесь аллея с розами – просто радость садовника! Даже пара бананов растет. Чудеса, да и только.

Интересно, что в дверях монастыря меня встретил молодой монах, чтобы проводить в гостиницу. И знаете, как его звали? Догадайтесь с трех раз. Пантелеимон. А еще он угостил меня несколькими плодами дерева фейхоа, которое растет на территории монастыря. Мол, здесь йода в воздухе много и плоды эти особо целебные. Дай Бог тебе здоровья, Пантелеимон.

И вот – я у своих. Главное отличие от греков: на трапезе подают первое, второе и третье. Перловый суп с грибами, на вторую трапезу был борщ со сметаной. Ну и главное: две последние службы на Афоне прозвучали для меня на славянском языке.

В это посещение Свято-Пантелеимонова монастыря обратил внимание, сколько сюда приезжает болящих людей помолиться о своем исцелении. Господи, спаси и сохрани нас, грешных.

После утренней трапезы готовлюсь к отъезду. Вот, наконец, паром, который заберет паломников, едущих обратно в Уранополис. Почему-то вспомнился молодой парень из предыдущей поездки, который отчаянно мычал, обращаясь к пассажирам. Оказалось, он – немой, пропустил свой самолет и теперь не знал, как дальше быть… Да, многое увидишь здесь. Даже такое:

У источника на пристани

«Осторожно, паром отправляется, следующая остановка – монастырь Дохиар».

На пристани Дохиара на паром подсаживается Тарас. Ого! Он не один, с ним наш старый знакомый, Роман. За 8 дней он обошел 12 монастырей, покорил вершину Афона, и – вернулся к нам, в Дохиар. Ну точно, железный человек! Так что мы возвращались тем же составом: Тарас, Роман и Павел.

Держи меня, а то – улечу!

А на следующий день мы уже были дома. Привет, Москва. Как быстро это произошло. За все путешествие мы ни разу нигде не задерживались. Чудеса!

И вот – снова у Скоропослушницы, снова коленопреклоненный у иконы, написанной афонскими монахами. Да-да, я не обмолвился: только теперь – это список с афонского образа. Ровно три года назад его привез в храм Святой Троицы г. Пушкино настоятель, благочинный города, протоиерей Иоанн Монаршек. На собранные прихожанами средства была заказана на Афоне эта чудесная икона, которая ныне является связующим звеном со Святой афонской землей. И сегодня, 22 ноября – праздник, в храме чествуют Скоропослушницу. Собрались священнослужители со всего Пушкинского благочиния!

Какая торжественная служба, душа ликует. «Держи меня, – говорю Гале, жене моей, – а то – улечу!» Она крепко взяла меня за руку и держала так всю службу.

Вот так, по молитвам Скоропослушнице и с благословения отца Александра Ильяшенко, отца Иоанна Монаршека и отца Фомы Дица, благополучно завершилась наша бесконечно волнительная поездка на Афон, где мы потрудились во славу Божью в греческом монастыре Дохиар, под теплым солнцем Халкидиков и благословенным покровом Пресвятой Богородицы Скоропослушницы.

Записал Павел Барышников
Источник

Полезные советы:

1. Как добраться из аэропорта города Салоники до Афона

Если группа большая, можно заранее связаться с Ларисой Бушко, по словам одного из паломников, она занимается перевозками «афонитов» в Уранополис.

Скайп: labush2

Почта: larisabushko5@gmail.com. Микроавтобус, легковая машина.

Если один-два человека, предлагаем наш вариант: от аэропорта – автобус 1Х, до остановки Площадь Аристотеля (Platia Aristotelous) (2 евро), дальше – вверх по площади до отеля Orestias Kastorias (забронировать можно заранее) – 5 минут ходу. Переночевать в отеле на двоих – 55 евро/сутки. Утром, в 5 часов – вызвать такси (11 евро). В 5.20 мы уже на станции Ktel Xalkidiki (Ктел Халкидики). А в 5.30 автобус отправляется в Уранополис (билет – 13 евро). Паром – в 9.30 (9 евро).

Получение ранее заказанного диамонитириона – 25 евро.

Примерно так же обратно: автобус из Уранополиса до станции Халкидики. Затем автобус № 45 A, B до ост. А.Z.A.R.D (Площадь Аристотеля). Отель. Посещение базилики Димитрия Солунского. Утром – автобус 1Х до аэропорта. Самолет. Дома.

2. Как постараться не быть просто туристом на Афоне

Один монах из скита Пантелеймонова монастыря на этот вопрос ответил, что «не надо стараться строго выполнять намеченный план, на Афоне надо идти туда, куда тебя ведет Богородица».