Джон Толкин – великий писатель и редкий «крохобор»

Недавно, совершенно неожиданно для себя, я обнаружил, что роман «Властелин Колец» был последним произведением в жанре художественной литературы, которое я прочитал в своей жизни. Это было очень давно, и с тех пор мне так и не попалось ни одной художественной книги, на чтение которой мне было бы не жалко потратить свое время. Хотя я, конечно, особо и не искал, если честно.

Если мне хочется прочитать что-то «легкое», то я предпочитаю дневники, автобиографии, письма, воспоминания, что-то сущее, что происходило в реальной жизни с реальными людьми. В одном из таких откровений я прочитал строки Пушкина: «… и пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказанья перепишет…» Размышляя над этими строками, Александр Ширвиндт написал: «Перепишет – это не освежит, а даст другую версию. Очень страшно, когда твою жизнь начнут переписывать. Так потихонечку индивидуальность превращается в версии исследователей». Так, осознав для себя эту угрозу, Александр Анатольевич бросился, пока жив, писать «Опережая некролог», что у него, к слову сказать, очень даже хорошо получилось.

«Версии исследователей»

Джон Рональд Руэл Толкин такой угрозы для себя не осознавал, и поэтому со временем он сам, как и все его творчество, превратились в «версии исследователей». Что-то он еще при жизни сумел опровергнуть, а что-то даже представить себе не мог. На вопрос о том, не является ли Мордор олицетворением СССР (так как автор поместил его на Востоке Средиземья), Толкин ответил с английским юмором: «Ну что вы, при чем здесь Советы, я, конечно же, имел в виду Кембридж». «Не являются ли коммунисты орками?» – спросил другой журналист. «Не являются ли орки коммунистами?» – вопросом на вопрос ответил Толкин.

Но даже в самом страшном сне Толкин не мог представить, до какой степени профанации доведут его роман в компьютерных играх, мультипликации, пошлых «гоблиновских» вариантах «дубляжа» фильма и т.д. На самом деле роман Толкина – это гениальнейшее произведение, для понимания глубины которого нужно иметь очень хорошее филологическое образование и навыки философского мышления.

Об авторе

В личном общении писатель не вызывал особых симпатий. Это был такой себе сухарь, ученый-лингвист, хмурый, в какой-то степени асоциальный, довольно обидчивый. Он жил совсем в другом мире – в большом, волшебном, невидимом постороннему глазу, мире, в котором он строил замки из крыльев бабочек. Толкин был настоящим археологом сердца. Скрывая внутренние глубинные пласты своей души, он добывал оттуда очень полезные для людей ископаемые.

Толкин на самом деле был очень серьезным ученым. Настолько серьезным, что мог на протяжении десяти лет, пока его дети были маленькими, писать им «Письма Деда Мороза», точнее «Рождественского дедушки». Он не просто писал, а рисовал картинки, имитировал дрожащий от лапландского холода и солидного возраста автора почерк «дедушки». В этих письмах было задействовано множество героев: помощник Деда Мороза – Белый медведь, гномы, гоблины, летающие на летучих мышах и др.

Толкин был удивительный по своей натуре «крохобор». Все, что он делал, собиралось по крохам, притом очень тщательно и досконально. Никакой грубой работы он не допускал. Например, «Властелин колец» писался в течении десяти лет. Несмотря на дружбу с К. Льюисом, Толкин остро критиковал его за то, что тот выпускает свои книги с такой скоростью, словно шинкует капусту.

Для Толкина было очень важно качество текста, его совершенное звучание, красота и глубина сюжета. Он был настоящим гением, который не выдумывал сказку, а создавал некий интегральный смысл, уходящий глубокими корнями в общий «прамиф» – в историю взаимоотношений Бога и человека.

Мифология в творчестве писателя

Как ученый-лингвист и набожный католик, Толкин относился к мифам народов мира как к доступному на то время способу выражения истины. Он приводил такой пример: подобно тому, как речь – это то, что мы выдумали о предметах и идеях, точно так же миф – это то, что мы выдумали об Истине.

Ученый считал, что предания всех человеческих мифологий, как до Христа, так и после, – это человеческие попытки говорить правду о мироздании. А Божественный замысел спасения человека, Воплощение, Воскресение – факты истории, о которой все мифы пророчествовали. Но Толкин не только исследовал мифологию, он ее создавал.

Как все начиналось

«В горе была нора, а в норе жил хоббит…» – так, неожиданно для себя, написал эти слова Толкин, когда проверял работы студентов Оксфорда. «Что это было, я не знаю».  Озарение? Тайный знак творческой музы? Но после того, как эта фраза забрела ученому в голову, он стал разбираться, кто же такой хоббит, и что он делает в этой самой норе. Правда у этой фразы была и своя предыстория.

Еще будучи студентом, Толкин в одном из сборников англосаксонских песен набрел на слово «Эарендил» (Утренняя звезда). Само звучание этого слова его заворожило. Как следствие, в воображении Толкина появился народ, который говорил на этом языке. Нужно сказать, что писатель лично создал два эльфийских языка – квенья (на основе финского) и сандарин (на основе валийского). Он не только их создал, но даже писал на них поэтические произведения. «Властелин колец» невозможно перевести на наш язык так, чтобы не потерять специфику оригинала. Потому что на современном английском в трилогии звучит лишь язык «вестрона» – всеобщее наречие Средиземья. Но язык рохиррим уже звучит, как древнеанглийский, гномы разговаривают на древнеисландском, имена архаичных правителей готские, хоббиты говорят на грубоватом деревенском диалекте «вестрона» и т.д.

О вере и религии

Фильм, несмотря на искренние старания режиссёров, так и не смог передать дух подлинника. В результате получился такой себе приключенческий драматический фэнтези-сериал. Тогда как книга совсем о другом – о главном.

Толкин – это в первую очередь христианин, и все его творчество – гениальная форма проповеди, в которой без занудной моралистики языком мифа и сказки выражены глубокие истины христианской этики. Для того, чтобы не превращать свои произведения в банальный нравоучительный катехизис, писатель не помещает внутрь Средиземья религию. Но вся история хоббитов на самом деле – история о злой и доброй воле, о жертве, о любви и ненависти, долге, чести, жестокости, прощении и т.д. Я бы мог посвятить десятки страниц разбору того, как автор мастерски обыгрывает это в своей трилогии. Но в данной публикации я остановлюсь лишь на одном небольшом фрагменте.

Фродо и Голлум

Злой дух-антагонист извратил изначальную мелодию творения, спровоцировав отпадение от Творца первых ангелов, извратив природу эльфов, создав орков. Но в Средиземье никто не зол по своей природе. Важнейшая сцена в трилогии – это умиление Голлума, самого, казалось бы, безнадежного злодея книги, при виде спящего Фродо. Мысли Голлума грубо и жестко прерываются Сэмом, который выступает в книге как положительный герой.

Убить Голлума хоббиты могли не один раз, имея для этого очень веские причины. Но в этом случае была бы нарушена этика добра. Переступить через нее – означало бы самому стать злым. Но, а как иначе? Ведь добро тоже может быть с кулаками. Разве цель не оправдывает средства? И Толкин отвечает: «Нет, не оправдывает».

За всем этим разнообразием внешних событий и внутренних переживаний героев стоит невидимый Промысел Творца. Развязка драмы-трилогии говорит о том, что Голлум был все-таки нужен. И проявил он свою нужность в самый, казалось бы, неожиданный момент. Но без него так и не наступило бы ожидаемой развязки и победы добра.

Перефразируя эту мысль, я скажу – дьявол все-таки нужен. Эта мысль не моя, а святителя Иоанна Златоуста, который говорит о том, что без сил зла мы бы никогда не смогли достичь Царства Божия. Для того, чтобы взойти на гору, нужна в первую очередь сама гора. Все, что мы достигаем в этом мире, происходит через сопротивление тому, что нам мешает добраться до цели.

В одном из своих писем к сыну Толкин сказал такие важные слова: «Зло пускает в ход громадные силы и с неизменным успехом, но только тщетно. Оно лишь подготавливает почву для неожиданной победы добра. Так оно и бывает в наших собственных жизнях».

Итак…

Главный этический посыл трилогии в том, что самые могущественные твердыни зла побеждаются не силой и величием добродетели, а смирением и жертвенной любовью, глубоко христианский по своей сути. Бог присутствует в Средиземье незримо, действуя через героев мифа. И, как это не парадоксально, даже зло невольно становится оружием Его промысла.

Толкин говорил о том, что когда человек читает настоящую сказку, в которой есть перелом от торжества зла к торжеству добра, от смерти к воскресению, то сердце его стучит чаще, а на глаза наворачиваются слезы. Это свидетельство того, что через книгу в его душу начинает пробиваться свет и звучит отголосок главной благой вести человеческой истории – Воскресения Христа.

От правильных сказок всегда идет свет вечной жизни. Иначе быть и не может.

Источник