Приготовь сердце

«Дорогой “Отрок”, помоги разобраться. У меня такое чувство, будто меня буквально принуждают к дружбе. Отовсюду звучат призывы: надо дружить с бездомными, надо дружить конфессиями, дружите с соседями и со сверстниками. Похоже, о́рган, которым дружат, у меня атрофировался. Может, его просто никогда и не было? Со многими друзьями мне не о чём говорить. Ощущаю себя плохим человеком — все вокруг со всеми дружат, только со мной какие‑то проблемы. Возможна ли жизнь без дружбы или мне лечиться надо?»

Мы не могли не откликнуться на такое письмо читателя и задали все эти вопросы большому другу «Отрока», посвятившему исследованию глубин дружбы не один цикл удивительных лекций.

Мы называем дружбой всё подряд

Поскольку я сейчас много занимаюсь творчеством Григория Саввича Сковороды, то с него и начну — у него про дружбу много сказано. Например, басня тридцатая, завершающая сборник «Басен харьковских», «Соловей, Жаворонок и Дрозд». Когда Жаворонок говорит Соловью, что прилетел просить его дружбы, Соловей отвечает: «О простак! Можно ли выпросить дружбу? Надобно родиться к ней. Я часто напеваю песенку, заимствованную от отца моего: подобного к подобному ведёт Бог».

Дружба — это опыт чудесного, когда Бог приводит к тебе друга. Не ты сам себе его выбрал или пришёл просить о дружбе, как Жаворонок Соловья. Нет, появление друга полностью чудесно.

Вот тут и начинаются для современного человека трудности. С одной стороны, опыт дружбы очень редкий. Мне нравится, как философ Владимир Бибихин сказал: «Всё настоящее редко». И дружба — феномен исключительный, но не значит, что неважный. Наоборот: если хотя бы раз с тобой это случилось, на всю жизнь ты уже будешь смотреть иначе. С другой стороны, люди привыкли отталкиваться от статистики — то, что чаще, то и важнее. Так устроен Google и все поисковые системы: нас приучают ориентироваться на частотность, а не на ёмкость.

И с дружбой, исходя из этого, связано две больших ошибки. Мы либо считаем, что должны со всеми дружить и все нам друзья. Но у нас это не особо получается, и мы страдаем оттого, что не можем быть дружелюбными ко всем. Либо же соглашаемся, что дружба — вещь действительно редкая, тогда как в жизни необходимо опираться на то, что статистически распространено и убедительно.

Мы теперь называем дружбой всё подряд. И в этом контексте просто необходимо процитировать поэтессу Ольгу Седакову, которая пишет поразительные вещи: «О дружбе привычно думать иначе. “Друг познаётся в беде”. Но друг Аристотеля, Данте, Монтеня, Лессинга, Пушкина не познаётся в беде! Он познаётся в радости. На пиру, за чашей и беседой. Он познаётся в захватывающем интересе того, что он тебе сообщает. Соучастие в радости другого человека — как форма “моей” открытости — существенно превосходит соучастие в его страдании, потому что требует большего величия души, большей человечности».

Только вслушайтесь в эти слова — соучастие в радости существенно превосходит соучастие в страдании! И почему же оно требует большего величия души и человечности? Седакова продолжает: «Отсутствие сострадания — уже патологический случай, состраданием наделён самый низкий “нормальный” человек… Друг познаётся в празднике. Он познаётся в беседах. Он познаётся в том, что он “производит” (не обязательно сочинения: мысли, мнения, чувства; вообще говоря, себя самого). Он испытывается совсем другими вещами, чем беда. Его помощь (если говорить о помощи) или его дар — совсем в другом. Говоря совсем кратко: друг дарит мне меня. Друг дарит мне меня цельного, меня дарящего, которого у меня, во мне без него нет».

Вот настоящая формула дружбы и её величие — что есть во мне такая глубина, которую я вне дружбы в себе открыть не могу. Лишь с другом я сам себя открываю, и происходит это только в радости, в беседе.

И дальше уже не стои`т вопрос о том, что дружба — вещь редкая, потому что даже один раз повстречав её в своей жизни, я на всё остальное буду смотреть иначе. Я себя открыл и мир вижу иными глазами. Благодаря встрече с другом и я уже другой, и всё вокруг для меня другое.

То, чего я хочу на самом деле

Но давайте разберёмся с крайностями. Первая из них: современный человек как герой статистики.

Что мы делаем прежде чем принять то или иное решение? Устремляемся в интернет — узнать наиболее распространённый вариант. Мы не ищем редкое, оно вообще не попадает в список выдаваемых результатов — поисковая система так устроена. Подобный принцип применяется нами везде абсолютно. Мы ориентируемся на самую распространённую профессию, ведь она востребована на рынке труда и у неё есть будущее. И друзей так выбираем: я люблю пение, значит, буду искать друзей среди певцов. То есть свой выбор я делаю исходя из среднестатистических вещей.

Тогда как тема дружбы вообще не укладывается в статистику. Узнавать себя и быть настоящим можно только в исключительных ситуациях, моментах, каких‑то пиковых состояниях. Для человека статистической эпохи очевидно, что если это что‑то исключительное, то оно маловероятно, а значит, и учитывать его не надо. Как с ним считаться, если оно не попадает ни в какие рейтинги?

Со временем мы вообще перестаём понимать, какую роль в нашей жизни играют редкие вещи. И в этом смысле тема дружбы — напоминание или возвращение к тому, что́ делают с нашей жизнью исключительные встречи. Они открывают нам нас, нашу глубину.

Более того, спросите себя: «Чего я на самом деле хочу?» И окажется, что по‑настоящему мы все хотим исключительного. Потому что если это действительно моё — книга, фильм, музыка, — чем вещь исключительней, тем сильнее бьёт прямо в сердце. Если я хочу изменить всё — не почти всё, не кое‑что, а всё, — то это можно сделать лишь одним способом — встретившись с исключительным.

И в этом смысле христианство — одна сплошная апология исключительного. Когда мы говорим о Воскресении Христовом, например, то в Евангелии не было случая, чтобы Христос всему человечеству сообщил, что Он воскрес. Нет, Он говорил конкретным людям в конкретных обстоятельствах, да так, что человек потом никому не мог пересказать — ему не верили. Ближайшие ученики не могли друг другу объяснить толком: то Мария Магдалина прибежала и рассказывает, а Пётр ей не поверил. То Пётр рассказал — Фома не верит. То есть о Воскресении Христовом мы узнаём по редчайшим встречам и событиям, но — узнаём! Потому что Пасха изменила мир.

Странным образом и в дружбе редчайшее не конфликтует с универсальным. Наоборот, только редкое позволяет изменить всё. В этом и заключается трудность: человек, ориентирующийся на среднестатистическое, теряет возможность увидеть самого себя. Он болтается на поверхности и остаётся сам для себя недостижим.

Сперва надо приготовить сердце

И вторая крайность. Дружба — это не наш выбор, а признание чуда.

Что происходит, когда мы что‑то почитали о христианстве и увидели в Евангелии слова Христа, Который называет нас друзьями? Тут же пытаемся всё это принять как учение Церкви (или просто комфортную философию «все люди — друзья») и бросаемся на ближних с требованием немедленно дружить, ощущая это своей моральной обязанностью. Но дружбы никто не может требовать, она — дар.

Тем не менее неслучайно мы называем друг друга «братья и сёстры». Седакова разграничивает братство и дружбу и говорит, что это не одно и то же. Братство — культура сострадания, помощи в беде. И в этом смысле, если называемся христианами, мы, конечно, что‑то должны: не быть жестокими, не бросать человека в его горе. Сострадание — то, чего от каждого из нас требует Христос. Тогда как дружба не может быть требованием, её предлагают. Требование и предложение — чувствуете разницу?

Или есть ещё такая пара: претензия и просьба. Для многих в этих двух словах разницы нет, и это большая проблема. Дружба не может быть претензией, но может быть просьбой. Когда человек понимает, о чём просит, он не осмелится требовать. И открытость перед этим вопросом, даже болезненная или трудная, — гораздо реалистичней, чем ложная дружба. Потому что на требовании дружбы мы, опять‑таки, начинаем изображать дружелюбие, выходим на какую‑то поверхностность, вежливость и правила хорошего поведения.

По-настоящему дружелюбными мы сможем быть, если откажемся от посягательств на ближних, понимая, насколько всё возвышенней и глубже. В этом смысле грандиозная мысль встретилась мне недавно у Льюиса: «Как поразительно жить среди богов, зная, что самый скучный, самый жалкий из тех, кого мы видим, воссияет так, что сейчас мы бы этого и не вынесли; или станет немыслимо, невообразимо страшным. Мы должны непрестанно об этом помнить, что бы мы ни делали, ибо все наши действия, в любви ли, в простом общении, способствуют или тому, или другому. Вы никогда не общались со смертным. Смертны нации, культуры, произведения искусства. Но шутим мы, работаем, дружим с бессмертными, на бессмертных женимся, бессмертных мучаем и унижаем. Это совсем не значит, что мы должны быть уныло серьёзными. Нет, мы должны принимать всерьёз друг друга. А тогда не может быть небрежности и пренебрежения: любовь остаётся зрячей, не вырождаясь в ту равнодушную терпимость, которая не похожа на любовь, как не похожа радость на пустое легкомыслие. После Святых Даров тот, кого вы сейчас видите, — священнее всего на свете. Нет, он так же священен, как Дары, ведь Христос в нём, он — ковчег, несущий бремя Самой Славы».

Что делает с нашей жизнью настоящая дружба? Прежде всего возвращает вкус жизни. Благодаря ей мы обретаем способность видеть достоинства, казалось бы, самых простых вещей — цветка, камня, звезды, водителя такси. Способность любоваться миром, умиляться творению — непосредственное проявление опыта дружбы. Могу ли я что‑то сделать, чтобы такая дружба в моей жизни появилась? Настоящий друг приходит в место нужды, когда ты что‑то имеешь и жаждешь этим поделиться. Но если разделить тебе нечего, то и другу некуда приходить. Поэтому для дружбы надо приготовить сердце — как дом для гостя. И мучиться в ожидании, найдётся ли тот, кто захочет с тобой твою радость разделить.

Александр Филоненко, журнал "Отрок"

Друзі! Ми вирішили не здаватися)

Внаслідок війни в Україні «ОТРОК.ua» у друкованому вигляді поки що призупиняє свій вихід, однак ми започаткували новий незалежний журналістський проєкт #ДавайтеОбсуждать.
Цікаві гості, гострі запитання, ексклюзивні тексти: ви вже можете читати ці матеріали у спеціальному розділі на нашому сайті.
І ми виходитимемо й надалі — якщо ви нас підтримаєте!

Картка Приват (Комінко Ю.М.)

Картка Моно (Комінко Ю.М.)

Також ви можете купити журнал або допомогти донатами.

Разом переможемо!